Кристофер Прист - Сближение

В этом качестве я и другие такие же волонтеры по очереди работали за кулисами. Лично я отвечала за костюмерную, занималась одеждой, которую нужно было собрать и почистить после очередного спектакля. Театр заключил контракт с прачечной, и мне оставалось только отвезти туда костюмы, а потом либо подождать, пока их постирают, либо вернуться и забрать реквизит позже.

Однажды днем в самый теплый сезон я отправилась во Дворец Авиаторов, чтобы, как обычно, забрать накопившиеся за неделю костюмы. Припарковалась у черного входа в театр и пошла к боковой двери, и тут высокий молодой человек в темном костюме с копной спутанных волос вынырнул из здания в узкий проулок. Театр был довольно длинным, и задний фасад располагался далеко от дороги. Я только вышла с парковки и находилась от незнакомца на приличном расстоянии. Он не посмотрел в мою сторону, но я узнала его и затрепетала от волнения. Он отвернулся и быстро зашагал к главному входу.

Я остановилась, глядя ему вслед, оцепенев от увиденного. Это был Томак!

Я окликнула его по имени, а потом поспешила следом. Он находился слишком далеко, чтобы услышать, поэтому я крикнула ему вослед. Голос дрожал от волнения. Томак свернул за угол и пошел прочь. Мне показалось, что он меня услышал, поскольку на миг обернул голову в мою сторону, но почти тут же скрылся за высокой зеленой изгородью. Я мельком увидела его лицо! Быстро двинулась по проулку, ожидая, что он либо остановится, либо оглянется, но ни того, ни другого не произошло.

Остаток пути я пробежала, но, когда свернула, увидела, что Томак садится в автомобиль и беседует с водителем. Я снова выкрикнула его имя, на этот раз испугавшись, что он по какой-то причине намеренно меня игнорирует. Томак опять обернулся, но потом сел в машину и захлопнул дверцу. Автомобиль тут же тронулся с места.

В замешательстве и от волнения я с трудом понимала, что делать. Отчаянно пыталась припомнить, какой была машина, но увы – нейтральный серый цвет, популярная модель – таких на улицах Битюрна тысячи. Номер я не успела рассмотреть. Автомобиль отъехал уже довольно далеко – я видела, что он остановился на перекрестке с дорогой, которая вела в порт, а потом двинулся дальше в сторону от побережья. Затем я потеряла его из виду.

Я быстро вошла в театр, надеясь, что там кто-нибудь знает, кто этот молодой человек и как я могу с ним связаться. В тот день не было утренних представлений, так что внутри царила темнота. Рабочие сцены должны были прийти только вечером. Я отыскала администратора, но он не заметил, чтобы кто-то входил или выходил. За кулисами натолкнулась на двух декораторов, они только что вернулись с обеда и не видели никого незнакомого. То же самое сказала и Элси, костюмерша, с которой я часто пересекалась по работе. Она сообщила, что мадам Уолстен, директриса, с кем-то беседовала, но подробностей не знала. Я тут же отправилась к директрисе, но она смогла лишь сказать, что это был какой-то местный иллюзионист, желавший выступить на сцене театра. Тот ли это человек, которого я видела? Мадам Уолстен равнодушно пожала плечами.

Я отвезла костюмы, потом закинула выстиранные в театр и вернулась домой. Все мои мысли и чувства вышли из-под контроля. Это Томак! Но этого не могло быть. Молодой человек походил на него как две капли воды, но еще до прилета на остров я знала, что у Томака сильно обгорели голова и плечи. Именно из-за этого и кинулась на поиски. У мужчины, которого я мельком видела рядом с театром, не было никаких следов от ожогов.

И если речь шла об иллюзионисте, упомянутом мадам Уолстен, разумеется, это не мог быть Томак. Если только они – не двойники, если только Томак по какой-то непонятной причине не решил вдруг стать фокусником, но это совсем не походило на реальность.

Томак, о котором я так долго старалась забыть, снова стал моей навязчивой идеей. Мысль, что он, вероятно, живет в том же городе, что и я, и не просто выжил, но, похоже, не пострадал, не получалось отогнать прочь. В тот вечер я несколько часов пролежала без сна, размышляя, что мне делать, хотя какая-то часть моего разума спорила, что это совпадение, просто человек, внешне напоминающий Томака, но не он, это невозможно. На следующий день я отправилась в центр города, бродила в толпе, вглядываясь в лица. Медленно петляла по улицам часами, плавясь от жары и отчаянно желая увидеть Томака.

Тогда я знала только одно: человек, который выходил на моих глазах из театра, почти наверняка иллюзионист. Он наверняка живет где-то в центре.

Я принялась расспрашивать всех подряд, пытаясь выяснить, не знает ли кто-то из моих знакомых иллюзионистов в Битюрне. Увы. Позднее я связалась даже с профсоюзом иллюзионистов в Прачос-тауне, но в Битюрне жил лишь один член их организации – преклонных лет, одной ногой на пенсии.

У меня появилась привычка почти ежедневно гулять по центру города, иногда заезжая в пригород. Я лелеяла надежду найти Томака. Несколько недель прошли впустую, а потом я наконец снова увидела его.

Неподалеку от центра Битюрна располагалась зеленая пешеходная площадь, где люди могли расслабиться и спокойно перекусить на открытом воздухе в ресторанах и кафе. Машинам там разрешалось ездить лишь по узкой дороге вокруг. Это тихое и привлекательное место располагалось перед главным корпусом Мультитехнического университета, здесь собирались сотни студентов, да и остальные горожане любили отдыхать.

В своих регулярных поисках Томака я почти неизменно пересекала площадь, считая, что это одно из вероятных мест, где он может быть.

Так и оказалось. Однажды утром по дороге на работу я шла по площади и в тот момент даже не думала о Томаке, не искала его. И вдруг увидела – он сидел в одиночестве за столиком, на котором лежала раскрытая газета, в одной руке держал ручку, решая головоломку, а в другой – чашку кофе. Рядом стояло блюдце с крошками.

Разумеется, я встала как вкопанная, глядя на него в упор. Томак не замечал меня, время от времени наклоняясь вперед, чтобы обвести очередное слово в газете. Я сначала хотела броситься к нему, но с нашей встречи в театре прошло уже несколько недель. Я решила проявить осторожность.

Я прошла мимо, потом вернулась. Он что-то заказывал у официанта, а я стояла неподвижно, пока он не закончил, решив, что молодой человек, может быть, обведет взглядом все вокруг и заметит меня. Увы. Я подождала, пока ему принесли вторую чашку кофе, а потом заняла один из свободных столиков. Когда ко мне подошел официант, я заказала кофе и себе.

Если человек, которого я считала Томаком, и заметил меня, то никак не отреагировал. Будь это Томак, он бы непременно меня узнал! Я тихо сидела за столиком, стараясь не смотреть на него в упор, но не выпуская из поля зрения. Кто это мог быть? Он выглядел точь-в-точь как юноша, которого я потеряла, когда разразилась война. Иллюзионист? Трудно поверить, но я знала, что этот молодой человек всецело напоминает мне Томака – помимо жуткого сходства, та же шевелюра, тот же цвет кожи, до боли знакомая манера сидеть, ссутулившись над газетой.