Леонид Каганов - Звездная пасека

Гарик смотрел на меня с неподдельным изумлением, но во взгляде его читался страх:

— То есть… — Он перешел на шепот. — Ты можешь сбить свой сон и начать управлять им? Как это тебе удается?!

— Не знаю, всегда умел. А у тебя не так?

— Не так, — Гарик печально качнул головой. — Это ты уникум какой-то. А в постель ты не мочишься во сне?

— Никогда. А ты?

— Я тоже раньше никогда… Ну а если ты спишь, а тебе хочется в туалет? А ты не знаешь, что это сон. Если ты умеешь управлять сном, то тебе наверно захочется представить во сне туалет и в него зайти?

Я усмехнулся:

— Именно так. Но просыпаюсь я все равно сухим. Видно, какой-то рефлекс все-таки…

Но Гарик думал о своем:

— И тогда ты сбиваешь сценарий сна, спускаешься с коня, расстегиваешь латы, подходишь к дереву…

— Именно так вчера и было…

— Так вот кто это был! — воскликнул Гарик с неподдельной болью.

Я смутился и залопотал:

— Гарик, неужели я это… при всех? В смысле, при всех смотревших сон? И все они это видели?!

Он поморщился и помотал головой.

— Не в этом дело. Там так устроено, что видел это только я один.

— Ты меня видел? Как?

Гарик поморщился.

— Как же тебе объяснить… Ну, будто идет концерт, весь зал меня слушает, а один человек вскочил с места, ходит по залу и срывает мне спектакль. Но при этом вижу его только я — потому что я на сцене. А остальные его не видят, потому что смотрят только на меня. И мешает этот зритель мне! Но, боже, как он мне мешает… Он может делать со мной все, что хочет! Это страшно, Миша! Зачем ты это сделал, зачем?

— Пиво пил с вечера, — признался я, — видимо, во сне в туалет захотелось… Но никто же этого не видел, верно? Нигде в интернете про это ни слова! Это был мой личный вариант сна…

— Это был и мой вариант! — воскликнул Гарик с болью с голосе. — Я же рисую его! Это мой сон!

— Предупреждать надо было, — огрызнулся я.

— И что? — допытывался Гарик гневно. — Доигрался? Проснулся в луже?

Я покачал головой и улыбнулся.

— Говорю же тебе — я просыпаюсь всегда сухим. Просто во сне не чувствуется облегчения. А просыпаюсь сухим.

— Вот же сука! — в сердцах воскликнул Гарик. — Сухим он просыпается! А у них там даже душа нет! Мне еле-еле чьи-то треники дырявые нашли, пришлось тащиться в них домой за другим костюмом! Я-то планировал сразу оттуда в офис ехать…

— Извини, я же не думал, что… — И вдруг до меня дошло: — Послушай, значит, мы тоже способны управлять сном?

— Не мы, а ты, дубина! И только сном ведущего!

— Интересно, кто же сегодня был ведущим?

Издалека вдруг послышался голос Оли:

— Эй, болтуны! А вы знаете такого Имелькиса?

— Понятия не имеем! — отмахнулся я.

— Имелькис? Дмитрий Имелькис? — вскинулся вдруг Гарик. — Это журналист известный и писатель — пишет фантастические детективы. А что он опять написал?

— Да вот в новостях пишут… — Оля постучала по клавишам и зачитала: — Известный писатель и журналист Дмитрий Имелькис госпитализирован в подмосковную больницу с обширной кровопотерей. По свидетельствам работников института НИИН РАН подмосковного города Новоплощадниково, вызвавших неотложку, Имелькис пытался покончить жизнь самоубийством, перекусив вены на руках. Однако следствие не исключает версию покушения. Врачи уверяют, что жизнь пациента вне опасности. — Оля хмыкнула. — Совсем нас за идиотов держат — писатель забрался в НИИН и там перекусил сам себе вены, ага…

Мы с Гариком переглянулись.

— Знаешь, — сказал я задумчиво, — похоже, есть способ бороться с нашим новым спамом…

— Это тоже была твоя работа? — с ужасом прошептал Гарик.

Я смутился.

— Я ж не знал, теперь буду аккуратнее. Ты главное скажи, я один такой феномен в этом твоем… в зрительном зале? Или там еще были?

— Там еще человека три шевелилось, — вспомнил Гарик. — Но они мне мешать не стали.

— Станут! — пообещал я. — Честное слово, станут!

Повернулся и пошел к своему компьютеру.

— Ты что задумал? — прошептал Гарик, семеня за моей спиной. — Ты представляешь, какое это бабло? Да они тебя вычислят и убьют!

— Не бойся, — усмехнулся я. — Сам говоришь, не один я умею управлять снами. Просто те трое пока не знают, что тоже могут управлять ведущим. А я напишу в интернете, и они узнают. И как только реклама начнется… Ох, не завидую я тем креативщикам, которые будут вещать!

Гарик вздохнул:

— Руководителям бы вломить. А вы накажете какого-нибудь сценариста наемного.

— А не жалко мне его, — сурово ответил я. — Правильно Николай Корешов говорил, настоящий мастер слова никогда не продастся за деньги. А остальных не жалко.

Рубка звездолета освещалась серыми всполохами звездных протуберанцев. Я глянул на приборы — скорость росла, и давно уже зашкалила за скорость света. Я с любопытством осматривался: все здесь, конечно, было бесцветным, но проработано очень качественно, с потрясающей детализацией — складно, грамотно, на своем месте. Чувствовалась рука опытного мастера. А уж какой открывался обзор в лобовом иллюминаторе… Передо мной плыл космос. Но это был не тот космос, который рисовал космонавт Леонов, и не тот, что любят изображать в кино. Здесь был особый, авторский космос. Панорама захватывала даже в черно-белом виде, оставалось лишь гадать, насколько красивой ее видели остальные… Больше всего космос напоминал громадный ярко освещенный луг. Скопления метеоритов образовывали цветочные узоры, а вдали виднелись галактики. Их было семь. К ним и приближался мой звездолет. Галактики были уютные, яркие, и больше всего напоминали пчелиные ульи — из их черных дыр вылетали и влетали обратно миллиарды искр, и становилось понятно, что это космические корабли. Казалось, я слышу сквозь вакуум этот вселенский гул, вековое жужжание разумной материи. Кораблики неслись по всему космосу, неслись над узорами пространства, собирали свой нектар — звездное топливо — и несли его домой, в улей. Этот мир был по-настоящему красив, я никогда такого не видел. Мне было приятно понимать, что где-то там, в далекой отсюда реальности, рядом со мной уютно сопит моя N, и видит сейчас то же самое. И не только она — весь наш городок. Но грустно было понимать, что все это сделано ради рекламы, ради денег, и когда эта реклама включится, все погаснет, а тот, кто придумывает сейчас эту обманчивую красоту… Нет, о судьбе этого бедолаги не хотелось думать. Приборная доска передо мной ожила, в ней открылась створка и высунулся трехпалый манипулятор: он держал коробочку йогурта. «Господин командир звездолета! — торжественно обратился ко мне корабельный автопилот. — Мы приближаемся к Звездной пасеке, где каждый второй житель страдает от нарушений моторики кишечника. Наша цель — доставить на Звездную пасеку лекарство: уникальный, природный, витаминизированный…»