Борис Прохоров - Костер для сверчка

— Он правда так хотел?

Дама-олень кивнула. С каждой минутой она все внимательней приглядывалась к Ростиславу. Временами ею овладевал испуг, хотя она выглядела уверенней, чем это удавалось ее спутнику.

— Ну вот что. Моим колесам, — Володя пнул расхристанную покрышку, — каюк.. На вашем же ландолете далеко не уедешь. — Он ловко сменил обойму, швырнув разряженную, в кусты. — Спасибо полиции. Часа два три засранцы из Службы будут утирать сопли и слезы после газовой атаки. Попытайтесь проехать березняком на другую сторону гряды. Проберетесь в лощину, а там проходит дорога... Возможно вам удастся объезд. Терять все равно нечего.

Проходя мимо Пархомцева, он взвился:

— Пристрелить бы тебя!

Обернулся к телу Отца, перешел на деловой тон:

— Точно пристрелю, если тебе повезет и ты выскочишь из этой мясорубки живым, но забудешь похоронить Его.

— Прежде чем убить меня, — огрызнулся невесело Ростислав.

— Я-то уцелею. Я обязательно уцелею. Зато дружку твоему бывшему долгой жизни гарантировать не могу.

Спустя минуту разодранная на левом плече Володина кожаная куртка скрылась среди камней и деревьев...

Дорога за грядой была. Не дорога — парная колея, приметная лентами короткорослого, словно прикатанного, подорожника.

Ростислав оглянулся. Каким-то чудом неразворотливая машина одолела подъем, усыпанный валежником, а затем сползла по противоположному склону, протискиваясь между корявых стволов, сминая березовый и осиновый подрост. Местами колеса глубоко проседали в прелом грунте. Примерно на середине спуска двигатель запсиховал, загоняя автомобиль между плотно сбежавшимися друг к дружке деревьями.

Дорогой голова Отца покачивалась, слепо указывая направление, которого следовало придерживаться. В какой-то момент тело его зависло, налегло на спинку переднего сиденья, так что остывший лоб ткнулся меж лопаток водительницы.

— Да положи ты его!— не выдержала дама. Резко подалась к рулю, содрогаясь от мерзкого ощущения мертвой головы у себя на спине.

Ростислав, неловко развернувшись и морщась, толкал мертвеца в грудь до тех пор, пока чугунно-тяжелый торс не опрокинулся вбок, и не лег вдоль сиденья. Следом за падением мертвеца послышался отчетливый звук соприкосновения его головы с металлом. «Вот он мой крест!»— подумал чудотворец.

На первом бугре машина встала.

— Что случилось?

— Мы что — поедем с ним до конца?— Тонкий палец с вишневого цвета ногтем показал назад. — Оригинально — наткнуться на полицию, имея в компании бездыханное тело. И не просто бездыханное, а с двумя пулевыми отверстиями в животе. Куда как интересно. Если не забывать, что смертную казнь за убийство пока не отменили.

— Не мы же убили его...

— Этот несущественный факт нам придется доказать.

Дама-олень поморщилась:

— Я уж молчу о твоем обязательстве, данном знакомому нам Володе.

— Гм... — Он смутился.

— Темпераментный молодой человек. — Уточнила. — Этот самый Володя, обещавший тебя пристрелить.

На такую характеристику «кожаной куртки» Пархомцев отреагировал кисло. Ответствовал расплывчиво:

— Да уж...

— Не да уж. Постарайся быть объективным. У знакомого нам Володи вероятно имелись веские основания недовольствовать бродягой вроде тебя... — Ростислав саркастически поклонился Она ответила ему тем же.

— Я не буду доискиваться, что это за основания. Суть не в них. Будь я на месте Володи, обязательно припомнила бы и некий газовый баллончик. Он этого не сделал. Напротив — выхватил нас из лап ребят Службы Профилактики. — Два последних слова она произнесла гораздо тише. — Скажи теперь, что «кожаная куртка» — не джентльмен. А коснуться его внешности...

— Не надо... касаться.

— О, о, о! Какие нежности при нашей бедности. Подвезла его, называется! Меня дважды чуть не убили... Продырявили мой автомобиль... С десяток раз напугали до смерти... Наконец — посадили на мою шею труп. И после всего я не должна касаться приятных тем. Увольте, дорогой попутчик. Дальше потрюхаешь один. А я желаю, чтобы тебя пристрелили, и как можно быстрей. Только тогда я поеду спокойно.

Оскорбительное «потрюхаешь» обидело его. Почему он должен «трюхать»?

— Нашли могильщика...

— Полезному никогда не вредно учиться. Или бросим Его на дороге? Под первым попавшимся кустом?

Со стороны их разговор мог показаться диким. Но всегда ли плачут на похоронах? Откуда люди взяли, что чья-то смерть — важнейшее событие для всех? Для Ростислава, например? Для его попутчицы? У которых впереди вырисовывалась возможность оказаться в положении Отца?..

Могила получилась мелкой. На большее у Пархомцева не достало ни сил, ни умения. Лопатка, валявшаяся в багажнике, годилась на что угодно, но только не для рытья могил. Чему случайный пассажир даже не удивился. Если сам автомобиль сошел с конвейера в одном из западных Штатов, то инвентарь при нем отдавал отечественной придурью.

Продолговатый бугорок он пригладил обратной стороной лопатки. Настроил на скорбный лад. Одновременно из-за леса донесся звук выстрела: не то охранители порядка начали отлов экстремистов, не то отдышавшиеся бандиты сбивали редкие полицейские заслоны, не то «службисты» Профилактики, прочесывая осинник, вспугивали Пархомцева, словно дикого зверя.

Прощальный взгляд наткнулся на свеженасыпанную землю. Вот и все! Но все ли? Нельзя похоронить однажды погребенного так, чтобы это осталось без последствий. Мир уходящему. Горе вам, если он вернется! Ну, а Ростиславу пришло время уходить. Прищурившись, попутчица спросила в спину:

— Куда?

— «Уходя, уходи».

— Как прикажешь поступить мне?

— Хватит с вас моей компании...

— Прекрасно. Мы снова на «вы». А «вам» не кажется, что «ваша» решимость отдает хамством?

— Вы же мечтали отделаться от столь незадачливого попутчика...

— О, о, о. Ты сбежишь, смоешься слиняешь, провалишься неизвестно куда, а я?

Он устал удивляться.

— Ты поедешь...

— На, чем? У меня нет запасной канистры с горючим.

— Что?!

Ростислав подошел к машине. Просунул руку, повернул ключ зажигания — стрелка указателя уровня топлива дрожала на «нуле».

Хозяйка машины улыбнулась. В ее обуви хорошо прогуливаться по асфальту: высокие каблуки туфлей уступали толщиной карандашу. Как она исхитрялась управлять педалями — в. этих-то туфлях?

До настоящего момента он не обращал внимания ее обувь... Нет, бросать даму нельзя. Пусть вместе с ним она рискует гораздо большим. Решено: он проводит попутчицу до тракта, где ей окажут помощь горючим, а сам отправится дальше.

На том и порешили.

— Возродить традиции? Возродить то, что перешло к нам? Чушь собачья! — Последовала серия тычков. Не указательным палец — веер ножей выметнулся в лицо Ростислава. «Когда-нибудь я оплошаю. В тот черный день Мих-Мих напишет с меня портрет Гомера, не слишком утруждая свою фантазию по поводу слепоты натурщика». — А если не перешло и нуждается возрождении, — продолжал философ от палитры, — это уже в традиции... Возрождение обычаев? Зачем? Ну зачем натужно загонять себя в прошлое и устанавливать вчерашние порядки Разве обязательно, чтобы «сегодня» было хуже «вчера»? Вчерашние порядки предпочтительней тому, кого «сегодня» могут оставить без власти... Неправедной власти. Ибо праведный, то есть — непогрешивший против высшей нравственности, не стремится подчинять. Общество, бредящее возвратом минувших дней, покоится во лжи. И главное здесь — уяснить, кому выгодна ложь...