Ярослав Горбачев - Шестерёнки Нового мира (СИ)

— И, тем не менее, это пока единственный инженер общины. Напомнить, как его потеря повлияет на всех нас?

— И да, и нет. Что касается управления Комплексом — многие функции дублируются у Техника, это мы тоже обсуждали. В самом крайнем случае, Денис запустит улучшения ещё в кое-каких ветках, и в этом плане анклав ничего не потеряет. Потеряет другое — да, Валера может многое сверх стандартного набора. Те же расчёты прочности «на глаз», проектирование, глубокое понимание и анализ технических систем, захват вражеских зданий. Но — приходится рисковать…

— Знаешь что…, — задумчиво протянул Анатолий. — Мне кажется, это у тебя просто мозги после возвращения с «того света» на место ещё не встали…

— Я это обдумал, ещё пока призраком был.

— И всё равно. Предлагаю переговорить обо всём завтра, когда от эйфории, что вернулся к жизни, отойдёшь. И когда будет видно, что трезво рассуждаешь, а не на эмоциях пургу гонишь. Да и недаром же в сказках говорят, утро вечера мудренее. Сам я пока тоже подумаю, так сразу не могу согласиться. А сейчас всё, закрываем вопрос. И давайте уже ужинать! Я там про торт какой-то краем уха слышал… Хвалили вроде… А то сожрут ведь, не поделятся!

Предложение Лесника понравилось всем, особенно последняя его часть, и получили всестороннюю единодушную поддержку. Началось весёлое застолье, которое напоминало бы многие другие… Если бы не тосты «за возвращение из мира мёртвых», странные костюмы большинства — и в повседневной жизни, и во время работы все уже привыкли носить комбинезоны — и многочисленные мелочи, да и не совсем мелочи, которые постоянно напоминали о том, что за мир вокруг. Хотя, люди уже давно привыкли, и хорошенько расслабиться это никому не мешало.

Еда, хоть манна сама по себе была безвкусная, радовала разнообразием и экзотичностью. Варёная манна с тушёнкой, манный хлеб с джемом и паштетом, салат из свежих побегов манны с щавелем, суп из манны… Пусть набор продуктов был сильно ограничен, повара-ведьмочки постарались выжать из него максимум. Судя по всему, ради одного из своих любимцев они извлекли из закромов все заначки, какие только смогли найти. Семёновна, которая была ответственной за кухонные дела, хмурилась, но ничего не говорила.

Также, конечно, на столе присутствовало и спиртное. Валера с лёгким беспокойством подумал, что, со всеми этими воскрешениями, пьянки превратились в ежедневную практику. Избегали их только те, кому по счастливой случайности выпадало в это время хранить покой остальных товарищей, ответственно — или безответственно — всматриваясь во враждебную темноту. В самом дворе, где вечером зажигалось целых два фонаря, запитанные от построенной ещё Денисом работающей на дровах Электростанции, было как-то по-домашнему уютно и спокойно… И люди с готовностью поддавались этой иллюзии нормального мира. А может, просто делали вид.

Самым шумным и весёлым, по обыкновению, был Семён Павлович. Дедок всегда зажигал, как в последний раз — правда, ровно до тех пор, пока не отрубался. Но этот момент никогда не наступал быстро, и до него успевало произойти многое.

Но на этот раз старикан превзошёл себя. Уже слегка пошатываясь, но ещё достаточно твёрдо, он удалился со значительным видом… И вернулся с настоящим аккордеоном в руках!

— Да ну! Неужто, и сыграть сможешь?

— А вот и смогу!

— Классно! Ну так давай, слабай нам что-нибудь, на гармошке этой!

— Сам ты гармошка, неуч! Это — ак-кор-де-он! Вершина эволюции музыкального инструмента!

Семён Павлович устроился у стеночки, на табуретке, довольный и явно весь в восторге от себя любимого, начал потихоньку… И стало ясно, что он не просто умеет играть, а весьма даже неплохо это делает. Радостные возгласы раздались со всех сторон, публика оказалась очень благодарной. Пара ведьмочек даже пустилась в пляс, обнявшись…

Валера огляделся. С одной стороны от него сидел Рома, с той самой Стешей на коленях. Видимо, вводил в курс дела и готовил к грядущим подвигам. С другой — Михаил о чём-то оживлённо общался с Денисом. Обоим явно было неплохо.

Взгляд не задержался на них, пробежался дальше… И, наконец, обнаружил ту, кого искал. Вера сидела с задумчивым видом и крутила в руке полупустой бокал. Рядом, будто специально, имелось свободное место.

Не прошло и пары секунд, как Валера плюхнулся на стул рядом с девушкой. Она повернулась к нему, ухмыльнулась, и как-то немного нервно сказала:

— Что, герой, вспомнил наконец?… А то, обещал-то — гулять, по заведениям водить…

— Ни секунды свободной…, — Валера с некоторым удивлением смерил Веру взглядом: такой он её ещё не видел. Красавица была уже слегка навеселе, глаза блестели — видимо, это как раз и объясняло нетипичное поведение. Что удивительно — раньше она никогда не употребляла спиртное.

— Да конечно, прямо так, ни секунды…

— Ну, секунда может и была. Может — две. Да хоть десять даже, толку? Я ж с утра и до вечера, потом сил никаких, только до кровати доползти… Кто бы другой сказал, не поверил бы. Вчера дежурил, позавчера не успели всё до темноты, ночью доделывали…, — парень не стал говорить, что на самом деле просто хотел дать ей прийти в себя, получше забыть все пережитые ужасы. Очень боялся напомнить что-нибудь не то, разбередить старые раны… И одновременно — не хотелось навязываться. Хотя, случаев пообщаться или хотя бы полюбоваться на Веру издалека, он не упускал никогда. Необходимость видеть её каждый день стала просто физически ощутимой.

— Ну-ну, так себе, отговорочки-то…

— Хорошо, как скажешь. Так себе — значит, так себе. Виноват. Как искупить?

— Вон, дедушка вроде медляк сейчас играть начал… Намёк ясен?

Повторять не пришлось. С готовым вырваться из груди сердцем, бешено колотящимся от радости, с гремящими в ушах воображаемыми фанфарами, Валера притянул эту самую желанную на свете девушку к себе — и быстро, но крепко поцеловал. И только после этого встал, увлекая за собой.

Семён Павлович и правда заметно сбавил темп и загадочно улыбался. До этого он наяривал что-то развесёлое, едва ли не разрывая свой инструмент на две половинки, задорно дополняя извлекаемые из него звуки чуть хрипловатым голосом, неожиданно сильным и приятным. Сидящая рядом Семёновна пожирала дедка, обнаружившего в себе неожиданный талант, горящим взором. Казалось, она вот-вот набросится на него прямо здесь, при людях, или ударит по голове чем-нибудь тяжёлым, схватит за шкирку и утащит к себе в берлогу…

Чуть поддатый народ, казалось, напрочь позабыл про усталость, тут и там образовывались и медленно кружились стихийные парочки. Всё это до боли напоминало старые фильмы про войну, и чисто внешне, и в каком-то смысле внутренним наполнением. С атмосферой старины странно контрастировали футуристические костюмы и пистолеты на поясах у многих — привычка ходить с оружием прочно входила в жизнь. Всё это создавало сюрреалистичное впечатление, что прошлое и будущее смешались, будто некая машина времени собрала в одном месте представителей разных веков.