Ярослав Горбачев - Шестерёнки Нового мира (СИ)

— Если нас накроет на воде, это конец. Заснуть и захлебнуться — хреновая смерть. Передвигаемся короткими перебежками. Все на суше, насколько это в наших условиях возможно, надёжно фиксируем себя. Или делаем так, чтобы это можно было быстро сделать. Переправляется за раз кто-то один. Если чувствуем, что сейчас накроет, вытягиваем покуда можем. И стараемся лечь так, чтобы не скатиться. Браслеты надо привязать. Если кто-то исчезнет, под водой хрен найдём. Привязывайте к ним вот эти куски пенопласта. Надеюсь, поможет. Ну и что ещё… Удачи нам, ребята. Осталось немного.

Веру закрепили у Валеры на спине. Девушку одели — в оставленных в форте вещах был запасной комбинезон. Обвязались верёвкой. Дождались, пока в небе никого не будет… И осторожно, спустившись поглубже в воду, ориентируясь на самые крупные обломки, двинулись вперёд.

Если предыдущая дорога заняла рекордных три часа, то сейчас всё рисковало затянуться очень надолго. Нащупывать в мутной воде опору, стараться не соскользнуть, не попасть ногой в какую-нибудь расщелину, ещё и оставаться при этом одновременно незамеченными, и делать так, чтобы, в случае внезапного наступления сна, не погибнуть глупо… Это было чертовски сложно.

И первый раз их настигло, когда от обрыва отошли едва ли на сотню метров. Валера привалился к скале, стараясь слиться с ней. Над плечом тревожно охнула Вера, тоже почувствовавшая приближение уносящего жизни нечто. В воде находился Александр-штурмовик, ему оставалось несколько шагов до опоры, на которой можно было зафиксироваться…

— Давай, Саня, чуть осталось! Поднажми…

Последнее пришлось выдавливать уже сквозь подступающий сон. Вновь было тревожное, болезненное забытье, за ним — тяжёлое пробуждение, с сопутствующим беспокойством, и вопрос: «кого на этот раз?». Но за спиной всё ещё чувствовалась тяжёлая, тёплая ноша, а над ухом легкое дыхание. По крайней мере, Вера, его женщина, потерянная и вновь обретённая, ещё была тут…

— Кто?, — Губы повиновались плохо, перед глазами плыли круги.

— Я здесь, ёмана.

— Вроде жив, — Саня-штурмовик. Всё-таки не утонул!

— Машинист? Эй, Александр?

— Да всё. Нет его. Вон, пенопласт плавает…

— Ну и кто полезет, ёмана? Я не могу, у меня руки…

— Ладно, чёрт с тобой. Иди сюда, развяжем…

Задумка с привязыванием к браслетам поплавков сработала, выловить железяки из воды получилось довольно легко.

— Слышь, эта, Командир. Чтоб ты знал. Если тебя вдруг накроет, я твою женщину не потащу. Самому бы дойти, — внезапно, заговорил штурмовик.

— Хорошо.

— Я тоже, ёмана… Не подписывался.

— Ладно.

— Скажем нашим. Кто-нибудь вернётся.

— Да. Так и сделаете.

— Ну пошли, что ли?

— Пошли.

Они вновь двинулись, по пояс и даже глубже проваливаясь в отражающую кроваво-крсное небо воду, с ужасом ожидая очередных приступов сна. Внутри у Валеры кипела холодная злость. Понимание, что он должен дойти, во что бы то ни стало, и донести свою ношу, бессильно билось об осознание своего полного бессилия и беспомощности.

Ноющие мышцы, плеск воды, постоянная тревога… Это дурацкое свойство времени, которое, когда не надо, несётся вскачь, а когда можно бы ускориться — тянется безобразно долго. А пройденное расстояние, казалось, совсем не увеличивалось, будто они топчутся на месте. Обрыв всё так же оставался слишком близко, а спасительный остров с бункером — где-то безнадёжно далеко… Но, конечно, это только казалось. И они шли, ничего другого не оставалось. Преодолевали метр за метром, каждое мгновение ожидая пришествия неотвратимого рока.

Который, конечно же, пришёл опять. После очередного сна остались Евген, Валера и Вера. Небо просто кишело тварями. Схоронившись под камнем, троица выживших долго пережидала, когда они наконец разлетятся по своим делам.

— Надо двигаться быстрее. Такими темпами нас всех засосёт прежде, чем пройдём хотя бы половину пути.

— А и правда, ёмана, — Евген скинул рюкзак прямо в воду, и пошёл вперёд.

— Эй, ты чего?

— Да тащиться с тобой, это же наверняка сдохнуть, ёмана. Ты уж прости, мы с самого начала вместе… Но, согласись, так все помрём, а так хоть я выберусь.

— А… Ну хорошо. Давай, двигай. Если что, скажешь нашим, где мы. А браслеты оставь. И Тимура бреслеты тоже. Нет-нет, даже не думай, ты у меня на прицеле. А я на взводе. Застрелю, ни секунды не задумываясь. Да, да, туда и клади… Давай, пошёл! Удачи тебе… «Друг».

Валера проводил взглядом резко ускорившегося и опасливо поглядывающего через плечо Евгена, и убрал пистолет в кабуру. Тяжело подошёл к оставленному рюкзаку. Конечно, тащить и Веру, и всё это, было тяжелее вдвойне… Но оставлять ценную ношу ненадёжному товарищу казалось безумием.

— Это всё… Конец?…

— Нет же! Только начало!

— Следующий сон… Надеюсь, это буду я…

— Не говори так!

— Почему?… Если заберёт тебя… Всё равно… Без шансов. Сама-то не уйду… А если меня… Тебе будет легче… Донесёшь браслеты…

— Ничего такого не будет. Дойдём до конца вместе, — Валера сказал, как мог, уверенно. Понимая, что врёт.

И, заскрипев зубами, кинулся вперёд, загребая воду руками и оскальзываясь на склизких камнях. Закончить вот так, почти добравшись до финиша, когда почти получилось вернуть всё потерянне и исправить всё испорченное… Это казалось жесточайшей насмешкой судьбы.

Он пёр вперёд с остервенением, боясь больше всего на свете, что не успеет. Что приступ сонливости догонит, оборвав на полпути, поймав на полувздохе… И позади осталась уже значительная часть дороги, когда это всё-таки случилось.

— Кажется, начинается… Я хочу спать…, — Произнесла она тихонько, с еле скрываемым страхом и обречённостью в голосе.

— Нет!

— Теперь всё… Проснётся один… Надеюсь, ты…, — Медленно, девушка начала обмякать.

Последним рывком забросив себя на казавшийся неприступным и совершенно гладким валун, Валера полоснул ножом по верёвкам, и уже слабеющим движением повернулся к Вере. Девушка смотрела на него и улыбалась.

— Прощай…

Не отвечая, поцеловал её. Глаза у самого уже тоже слипались, мозг отчаянно отказывался соображать, а тело — повиноваться. Но сдаваться не хотелось. Из последних сил подхватив драгоценную ношу, Валера начал толкать её вперёд, к глубокой расселине, сам будто продираясь сквозь густой вязкий туман. Хотя, почему вроде — реальность, казалось, уплотнилась, охватывая со всех сторон и мешая двигаться. Приходилось контролировать каждое усилие, каждую мышцу. Все они так и норовили расслабиться, предать хозяина — будто уже давно капитулировали коварному врагу.

Конечно, это была агония. Несмотря на всю силу воли и нежелание отступать, болезненный сон одолел… Да и, на самом-то деле, не намного больше он смог продержаться, по сравнению со Верой — какие-то жалкие секунды. Уйти от неведомого возможности не было. Но он всё же затолкал безвольное тело ведьмочки в уютную и кажущуюся хотя бы чуть более безопасной расселину, и заслонил вход туда своим телом. Ничего не соображая уже, не задумываясь о рациональности, действуя едва ли не на рефлексах.