Райан Гродин - Волк за волком

— Понятно.

Охранник за ее спиной не взялся за ружье. Что-то было не так. Оба только что увидели, как она изменилась, стала кем-то другим прямо у них на глазах, и даже не моргнули. Да, глаза товарища командира Ветрова выглядели более живыми, но больше от размышлений, чем от удивления.

Возможно, все дело в том, что они солдаты. Их тренировали видеть невозможное, справляться с шоком. Но другие тоже были солдатами. Как Рейниджер, который испустил тысячу проклятий и побледнел, как покойник. Как Генрика, чей рот оставался открытым больше двух минут. Как Влад, который схватился за охотничьи ножи и не отпускал их, пока Рейниджер не успокоил его и объяснил, что происходит.

Это было очень странно.

— Я не Адель Вулф, — было довольно странно говорить об этом вслух после стольких дней утверждения обратного. Яэль продолжила, пытаясь встряхнуть апатию мужчин. — Вы совершаете огромную ошибку, срывая этот тур. Если я провалю миссию, все сопротивление рухнет.

— И в чем конкретно заключается ваша миссия?

Врать было бы естественно, просто. Ее учили этому. Но Яэль также учили анализировать ситуации, и она могла почувствовать напряжение, царившее в этой комнате — годы военных и партизанских битв грузом лежали на плечах товарища командира Ветрова, в его глазах виднелась горечь, причиной которой был Рейх. (Яэль узнавала эти взгляды, потому что сама являлась носительницей такого.)

— Третий Рейх гниет изнутри. Люди несчастны и недовольны Новым Порядком, даже в близких кругах Фбрера. Сопротивление растет, соединяется прямо под носом Гестапо. Мы достаточно сильны, чтобы изменить все сейчас. Каждый штаб в каждом городе ждет сигнала к восстанию и уничтожению Нового Порядка. Моя миссия — дать этот сигнал. Моя миссия — убить Фюрера на балу Победителей. На глазах у всего мира, — чудовищность слов Яэль заполнила комнату, надавливая на каждый ее угол.

В этот раз Ветров был удивлен.

— Вы Вы убьете Фюрера?

— Только если выиграю в туре Аксис, что будет невозможно, если вы похитите всех его участников, — отрезала Яэль. — Вы должны нас отпустить.

— Это сложно сделать, — сказал командир, пряча фотографию жены обратно в карман униформы. — Я получаю указания прямо из Новосибирска. Нам было приказано захватить всех участников тура Аксис, чтобы использовать их в политических целях и восстановить права на западные территории.

— В политических целях? — Яэль не могла поверить в то, что говорит. — Как Новосибирск надеется удержать гонщиков в заложниках и не навлечь при этом гнев Гитлера на свои головы?

Ветров дернулся.

— Как вы и сказали. Третий Рейх гниет, он на грани распада. Мы были предупреждены о путче на горизонте. Мы лишь пытаемся восстановить права на земли, которые они забрали, прежде чем наступит полная анархия.

— Но… это не сработает. Рейх не распадется, пока я не дам сигнал. А это случится, только если вы нас отпустите.

Командир нахмурился.

— Если я вас отпущу, это может быть рассмотрено как предательство.

Предательство. Встретиться лицом к лицу с отрядом профессиональных стрелков и заостряющимися концами их ружей. Какой командир рискнет перед таким?

— Это все большое недоразумение, — сказала Яэль. — Эрвин Рейниджер. Он мой командир, и я знаю, что он держит связь с Новосибирском. Это он предупредил вас о путче. Если вы телефонируете им и все объясните…

Командир Ветров медленно встал.

— Я свяжусь с Новосибирском. Но даже тогда я не могу гарантировать вашу свободу. И еще, я предпочту, чтобы вы перестали копировать мою жену, мисс Ву…, - офицер прервался. — Как ваше имя?

Яэль снова трансформировалась в Адель. Ледяные волосы и глаза, подходившие блондинке, как перчатка руке.

— Если спросят, то можете сказать им, меня зовут Волчица, — она знала, что только ее кодовое имя было ценно. Только его Рейниджер мог раскрыть советским офицерам, если вообще что-то раскрыл.

— Волчица, — повторил офицер так, как даже Яэль со своим безупречным русским не могла этого сделать. С тем же хрустящим переливом, какой использовал ее давний друг, с любовью к родному языку. — Она-волк. Интересный выбор.

— Я его не выбирала, — сказала она. — Оно выбрало меня.

Яэль провела час, прислонившись к дальней стене в кабинете товарища командира Ветрова. Смотрела, как движется полуденное солнце, бросая свои лучи сквозь окно забытого здания. Считала грузовики, мужчин и ружья, проплывающие мимо окна. (Три грузовика. Двадцать три человека. Слишком много оружия.)

Охранник стояли напротив Яэль. Было видно, что они не рассматривали ее как угрозу. Он выглядел расслабленным: плечи опущены, ружье лежит рядом. Было бы более чем легко пересилить его: удар в ноги из-за спины, выбить из колеи, использовать нож, все еще спрятанный в ботинке.

Она даже могла бы сбежать с базы. Если украсть его форму и трансформироваться в высокую девушку с короткими волосами, а на глаза надвинуть кепку.

Но это бы ничему не помогло. Ей надо было выиграть тур Аксис, а для этого нужны были другие участники. Она бы никак не смогла вытащить двенадцать гонщиков из деревни, находящейся под такой охраной.

Длинная тень выросла в двери, материализуясь в краснолицего командира Ветрова. Яэль встала, ее легкие были наполнены кислородом, как воздушный шарик, в то время как советский офицер сел за стол.

— Я поговорил с начальством. Они не располагают знаниями о коммуникациях с Эрвином Рейниджером или об имени Волчица.

Яэль почувствовала, как из легких исчезает воздух. Вниз, вниз, вниз к земле.

— Они приказали отправить вас обратно в Новосибириск, — продолжил офицер. — Чтобы они смогли проверить вашу историю.

Обратно в Новосибирск. Но это за тысячи километров отсюда в абсолютно противоположном направлении. Это означало бы конец гонки. Провал миссии.

Не сейчас. Она зашла слишком далеко, боролась слишком долго.

Глаза командира сверкнули на охранника.

— Алексей, продолжите пост у дома с заложниками. Оставьте девчонку. Я о ней позабочусь.

Когда охранник вышел из кабинета, советский офицер вздохнул. Это был звук, вдавивший его в кресло.

— Мы не годимся в заложники, — Яэль постаралась не кричать. — Если я вернусь обратно в Новосибирск, сопротивление не восстанет. Рейх будет сильнее, чем когда-либо, и как только вы станете угрожать жизням его самой золотой молодежи, они наступят. Сотрут Новосибирск с лица земли. Отпустите нас. Это в ваших же интересах.

— Дело в том, Волчица, что я тебе верю. Я верю, но мои руки связаны, — он кивнул на руки Яэль, когда произносил эти слова. Они и правда были перевязаны веревкой. — Если я вас отпущу, расплачиваться придется жизнью не только моей, но и моих офицеров.