Сергей Дмитрюк - Чаша Отравы

— Удивительно! — громко воскликнул Акира Кензо, останавливаясь у входа и указывая куда-то вперед, поверх наших голов. — Просто поразительно! — повторил он с еще большим восхищением.

Все дружно обернулись на слова экзоархеолога. И в этот же миг в углублениях между колонами вспыхнули странным мерцающим светом продолговатые кристаллы — точно такие же, какие располагались и на стенах коридоров пирамиды. У меня возникло ощущение, что нас, словно, ожидали здесь долгие тысячелетия.

Мы стояли на самой высокой точке помещения, словно на пороге, который плавно опускался на несколько метров, переходя каменный пол зала. От увиденного я даже немного оторопел: в тусклом свете кристаллов посреди зала возвышалось нечто вроде округлого постамента, в центре которого стояло какое-то непонятное устройство, больше всего напоминавшее экран в золоченой раме. Похоже, этот экран был так же выточен из голубоватого прозрачного кристалла — возможно, кварца или горного хрусталя. А, может быть, это был огромный топаз? Вокруг постамента на каменных цилиндрических основаниях покоилось двенадцать громадных темных «саркофагов»… Хотя мне, как, наверное, и моим ошеломленным товарищам сразу было трудно определить назначение этих яйцевидных капсул, несомненно, изготовленных из какого-то металла, поглощавшего свет наших нашлемных фонарей.

Но самым удивительным было то, что на каждом постаменте отчетливо просматривались вырезанные в камне изображения, то ли змеев, то ли драконов.

— «Святилище Змеи»! — раздался взволнованный возглас Акиры Кензо.

— Что вы сказали? — отрывисто спросил я.

— Коацекоалькос — «Святилище Змеи», — воскликнул экзоархеолог. Он запнулся и продолжал: — Так называлось место, где в далекой древности высадился на берег Кецалькоатль со своими спутниками.

— Да! — почти простонала стоявшая рядом Светлана. Голос ее дрожал от волнения — Он прибыл в Мексику на судах, «борта которых блестели подобно змеиной коже»…

— Некоторые мифы майя, изложенные в «Книге Чилам-Балама», рассказывают, что первыми жителями Юкатана были «Люди Змеи». Они так же приплыли на лодках с востока во главе со своим вождем Ицаманой — «Змеей Востока» — великим лекарем, который мог лечить наложением рук и оживлял мертвых… Видите? Это вам ничего не напоминает? — показал он в сторону таинственных «саркофагов».

— Зодиак? — ответила она на его мысли.

— Возможно. Их тринадцать и они расположены по кругу, в центре которого нечто… Может быть солнце?

— Да, но Зодиак состоит из двенадцати знаков! — сказал я, чувствуя, что краснею от волнения.

— Не совсем так, дорогой Сид! — покачал головой Акира. — Действительно, традиционный Зодиак состоит из двенадцати знаков, что соответствует в той же древнеиндийской мифологии двенадцати богам Адитья — сыновьям главы божественной династии Каш-Япа. Эта традиция была широко распространена в древности от Египта до Шумера и связывала число двенадцать с числом древних богов. Но, строго говоря, Солнце за время своего путешествия по небу пересекает не двенадцать, а тринадцать созвездий. Можете спросить об этом у нашего астронома.

— Верно, — подтвердил Амоль Сайн.

— Так вот, скажем, Зодиак майя насчитывает как раз эти тринадцать созвездий. Тринадцатое созвездие — созвездие Змееносца. Вы понимаете? Змееносца! Хотя у майя ему соответствует созвездие Летучей Мыши. Оно просто не включается в традиционный зодиакальный круг. Как видите, снова прослеживается отчетливая связь со змеей и с божественным кланом Змиев.

— Смотрите! — Эйго Хара сбежала по наклонному пандусу входа и останавливаясь около одной из колонн.

— Это же письмена! — торжествующе воскликнула она.

Акира Кензо приблизился к колонне с радостной улыбкой, рассматривая высеченные на ней знаки, подсвечивая себе фонарем.

— Удивительно! Это похоже на боливийские гексаграммы! — восхищенно заявила Светлана, слегка задыхаясь от волнения. — Вы не находите, Акира?

— Да, да! Безусловно. Просто поразительно! — довольно сказал он, пытаясь скрыть волнение.

Акира осторожно провел рукой по шершавому камню.

Ребята возбужденно зашумели. Да же выдержанная Эйго радостно захлопала в ладоши. Я подошел ближе, взволнованно рассматривая странные фигуры, сложенные из целых и прерывистых линий.

— В окрестностях озера Титикака был найден невысокий каменный монолит — идол Покотиа. Статуя оказалась покрытой во многих местах символами неизвестной письменности, — объяснил Акира, поворачиваясь ко мне. — Эти знаки представляют собой набор последовательных линий — гексаграмм. Похожие знаки есть и на большом каменном сосуде из Тиауанако, напоминающем чашу для питья. Эту чашу можно считать «розеттским камнем» Южной Америки и самой удивительной археологической находкой. Все древние письменные источники инков были уничтожены еще при девятом Инки, так что испанцы, пришедшие сюда, застали у индейцев только кипу — узелковое письмо с весьма сложной системой хранения информации, секреты которой были к тому же утеряны. Но конкиста приложила руку к уничтожению даже этих остатков древнего знания, которое дошло до нас лишь в обрывочной форме.

На этой чаше помимо древних неведомых знаков, составляющих надпись на неизвестном языке, есть знаки, очень похожие на шумерскую клинопись. На мой взгляд, это явное свидетельство того, что клинописное письмо создавалось и развивалось богами именно в Андах, как аналог или замена иероглифического египетского письма.

— Вы думаете, на Земле когда-то был единый язык?

Я посмотрел на экзоархеолога.

— Вернее единый внешний источник языков, — уточнил он. — Эта мысль хорошо увязывается с данными психосемантики сознания, когда мы видим, в каждом человеке определенные глубинные архетипы в виде психосемантических образов, явно заложенные в нас кем-то в глубокой-глубокой древности. Если же говорить о единстве языка, то и здесь мы можем увидеть некие общие корни. Лингвистами прослеживается удивительное сходство языков, на которых когда-то говорили народы Европы, с санскритом. Это сходство распространялось и на словарный состав и на грамматическое строение языка. Вот почему санскрит стал одним из базовых языков в пору формирования общеземного языка после Мирового Воссоединения.

— Притом, что санскрит не разговорный язык!

— Правильно. И он к тому же имеет все признаки искусственного происхождения. Кроме Европы мы можем проследить его влияние и в Западной Азии, как и в Малой, где, видимо, бытовал индо-арийский язык, берущий свои корни опять же из санскрита. Это может свидетельствовать о некой общности языка на всем регионе древнего мира. По крайней мере, в Азии. Значит, можно говорить о том, что большинство языков древности имели искусственное происхождение. То есть, имел место некий общечеловеческий язык, память о котором дошла до нас в известной притче о Вавилонской башне.