Жозе Феррейра - Чудесные приключения Жоана-Смельчака

— Убирайся вон, скотина!

Юноша повернулся:

— Кто говорит со мной?

— Это я, камень, ты ушиб меня. В следующий раз гляди хорошенько, куда садишься, болван!

Окинув валун беглым взглядом, Жоан Смельчак убедился, что он и в самом деле бесцеремонно уселся на мшистые волосы огромной косоглазой гранитной головы, с бородкой из лишайников и слегка выщербленным носом…

— Забавно. Ты так похож на камень… — начал он.

— Так оно и есть на самом деле… — перебил его валун. — Но могу тебя заверить — мозги у меня имеются. Их не так уж много, но достаточно. Того, что есть, с лихвой хватает, чтобы держать караул у стены.

— Понимаю, ты, вероятно, служишь в таможне? Рад с тобой познакомиться, — приветствовал стражника Жоан, причем его самого удивил заискивающий тон этого приветствия. И ради сохранения собственного достоинства он процедил сквозь зубы: — Однако что это за нелепость, скажи на милость? Почему у тебя только голова?.. Часть тела, пожалуй, менее всего нужная охраннику?

На что немедленно последовало объяснение, данное, как и следовало ожидать, с каменной холодностью:

— Ты ошибаешься, у меня, кроме головы, есть туловище, руки и ноги, как у всякого уважающего себя существа. Но когда у меня является желание отдохнуть, я рассекаю себя на части. Например, когда устают ноги, я отделяю их от туловища и баюкаю, пока они не заснут. С туловищем и руками я поступаю точно так же. Понимаешь?

— Понимаю. Но как же тебе удается возвратиться в прежнее, так сказать, нормальное состояние?

— А, это сущие пустяки. Хочешь, покажу?

И голова, подпрыгивая, подкатилась к спящему телу — здесь явно не обошлось без волшебства — и начала его расталкивать:

— Да просыпайся же ты скорее, лентяй!

И так как уговоры, по-видимому, не влияли на упрямое туловище, голова не остановилась на полумерах, она вцепилась в него зубами со всей яростью, на какую только была способна, и завопила:

— Проснись же, черт тебя побери! Дрыхнешь, как будто наглотался люминала!

Метод укусов подействовал, и вскоре караульный собрал воедино все свои части тело, руки с каменными мускулами и грубыми кистями, мозолистые ноги. И он немедленно приступил к своим служебным обязанностям — долг повелевал ему отреагировать на вторжение Жоана Смельчака:

— Ты хочешь перебраться через стену, не правда ли? Ладно. Тогда поторапливайся и предъяви свой паспорт. Да, да, паспорт… Разумеется, с соответствующими печатями, четкими, чтобы они бросались в глаза. Как?! У тебя нет паспорта?! Даже и печатей нет?! Как же ты сюда пробрался без печатей? Ты кого-то подкупил, не так ли? Ну, да это дело обычное. Но имей в виду, мой милый… без предписанных законом печатей через эту границу никто еще не прошел! Возвращайся туда, откуда ты пришел…

Но Жоан Смельчак мягко возразил ему:

— А если я подам апелляцию?

— Апелляцию к моему доброму каменному сердцу, не так ли? — уточнил непреклонный стражник. — Бесполезно, дорогой мой. Здесь никто еще не проходил, не предъявив паспорта, разумеется, оформленного по всем правилам. А это значит, что в нем должны быть четко проставлены все семьдесят семь печатей. И, кроме того мне трудно поверить, что может найтись человек, способный променять этот земной рай на… Откуда ты родом?

— Из деревеньки Поплачь, А Затем Проглоти Свои Слезы.

Имитируя смех, стражник заскрежетал, и Жоану показалось, что где-то поблизости дробят щебень.

— Так ты из того местечка, где жители настолько исплакались, что у них под глазами вырос мох, а под носом зеленая плесень? Что же ты там собираешься делать?

Жоан Смельчак в недоумении пожал плечами:

— Откуда я знаю! По правде говоря, странствуя здесь, я убедился, что и в мире Магического Воображения (в том самом, который ты защищаешь, требуя печати), и у нас, в деревеньке Поплачь, А Затем Проглоти Свои Слезы, действует один и тот же жуткий закон. А суть его можно выразить любым из слов, которые я тебе перечислю, — выбирай по вкусу, какое из них тебе милее: канитель, скука, однообразие, пошлость. Конечно, есть и различия. Слезоглотовцы якобы страдают больше. Но на самом деле их страданиям грош цена. Ибо их лжегорести в действительности так ничтожны, так жалки, так нелепы, что они, в сущности, понятия не имеют о подлинных злосчастиях.

— Ну и что же ты в таком случае будешь делать в этой стране, сухой внутри и мокрой снаружи? Ведь это сплошной рассадник душевного насморка!

— Знаешь ли… Человек никогда не бывает всем доволен… Сказать откровенно, я сыт по горло всей этой лихорадочной анархией царства Сновидений, в котором я побывал, и хочу теперь снова изведать то, что мы называем реальностью. Кроме того… Послушай, я открою тебе один секрет… Только обещай, что никому его не выдашь… Обещаешь? Ну, так слушай. Я хочу вернуться прежде всего для того, чтобы, коли мне удастся взбунтовать деревеньку Поплачь, А Затем Проглоти Свои Слезы, выпрямить спины моих земляков… Зажечь в их сердцах веру в новую жизнь, достойную, отважную… Но, кроме того, — почему бы мне тебе в этом не признаться, — меня грызет одно ненасытное желание.

— Какое же?

— Ах! Знаешь ли, даже как-то стыдно об этом говорить… — И, покраснев от смущения, Жоан Смельчак пробормотал: — Я ужасно соскучился по… ты и не представляешь себе по чему… По одному грубому простому блюду, по треске с картошкой. По доброму куску трески с молодой картошечкой. И представь себе, друг мой! Именно такие ничтожные желания вызывают подчас величайшие душевные порывы. Например, тоску по родине.

Тронутый искренними признаниями Жоана, хранитель стены сказал:

— Ладно… Самое большее, что я могу для тебя сделать, это посоветоваться с моими начальниками, как с тобой поступить. Позволь мне на время отлучиться, я с ними сейчас поговорю.

— Ты долго там пробудешь?

— Нет, передвигаться можно и не передвигаясь, ты сейчас это увидишь. Вот и готово.

И стражник отбыл или, точнее, замер в неподвижности, повернул глаза внутрь и примерно четверть часа не шевелился; он «отсутствовал». А когда вернулся, то есть повернул глаза наружу, то есть своим видом показал Жоану, что весьма доволен указаниями свыше.

— Власти, с коими я советовался, согласились тебя выпустить отсюда, — заявил он.

— Ах, как хорошо! — с облегчением вздохнул Жоан Смельчак

— Но при условии, что ты остаешься, — добавил страж.

Жоан возмутился:

— Черт побери! Вечно вы разыгрываете из себя сфинксов! Неужели, по-твоему, возможно разрешить эту головоломку?

— Да, возможно.

— Но каким образом? Скажи мне, каким образом, каменная твоя башка?

Стражнику не совсем ясны были кое-какие детали, и он снова решил обратиться к далеким властям.

— Обожди минутку. Я скоро вернусь.