Джон Адамс - Царствие Хаоса

Дом, скорее всего, пустой. Вряд ли в Вейле осталось много людей после того, как перестал ходить транспорт и прекратилась доставка продуктов. Но у тех, кто остался, наверное, есть генераторы и охотничьи ружья. Правда, когда я встаю на четвереньки, собираю вещи с земли и, наконец, привожу себя в вертикальное положение, никто в меня не стреляет. Или я не почувствовала. И когда тащу рюкзак и разорванный теперь спальный мешок через дорогу, а потом на открытую веранду деревянного коттеджа, в меня тоже никто не стреляет — или я не почувствовала. На половине пути по лестнице из восьми ступенек пришлось остановиться и передохнуть, так что времени у них было достаточно.

Веранда охватывает коттедж по всему периметру, и я иду к задней части дома, думая, что, может, попытаюсь взломать окно карманным ножом. Но там оказывается, что раздвижная дверь вырвана из пазов и приставлена к проему рядом с шикарным газовым грилем. Отталкиваю дверь — это занимает несколько минут, — протискиваюсь в щель через зазор и падаю вместе с рюкзаком и спальным мешком на пахнущий затхлостью диван в большой комнате с пустым камином и кожаной мебелью. Все тело болит. Я сворачиваюсь калачиком, тяжело дышу, меня трясет от озноба. Так холодно, что у меня стучат зубы и болят даже соски.

Я лежу так, может быть, полчаса, может, всего двадцать минут, но кажется, что год. Когда дрожь унимается — это словно сцена из «Маленького домика в прериях», — я поднимаюсь и бреду на кухню. По пути нахожу ванную. Воды нет, но в аптечке есть полбутылки «Найквила» [5] «Найквил» (англ. NyQuil) — торговая марка лекарства, облегчающего симптомы при простуде. и немного «Экседрина». Дверь оружейного шкафа в коридоре была, похоже, отжата чем-то вроде лома.

Все оружие забрали. Но тот, кто это сделал, в спешке рассыпал коробку патронов. Я опускаюсь на корточки, чтобы их подобрать. Тяжелые. Оружия у меня нет, но патроны можно будет обменять на еду. Складываю их в карманы штанов и, следуя на запах гниющих фруктов, попадаю на кухню. В холодильнике воняет тухлым, зато я нахожу в нем две пластиковые канистры воды, причем одна из них — полная. В шкафу рядом с холодильником оказывается еще полтора десятка канистр, запечатанный пакет клюквенного сока, две бутылки «Маунтин Дью». Прочий улов: белковый порошок, пакет пораженных долгоносиком крекеров, целая упаковка печенья «Орео», закрытая коробка батончиков мюсли, две банки сардин, стеклянная банка чечевицы и мешок червивой муки. А на полу в кладовой валяется куча упаковок быстрорастворимой вермишели. Я готова разрыдаться от счастья.

В шкафах уже порылись до меня и все консервы забрали — за исключением тех сардин, еще остался гороховый суп, проростки фасоли и кокосовое молоко. Бар с напитками разбит, но грабитель брал в основном легкие вещи: еду и оружие, которое легко носить с собой, или ценное для обмена.

Бананы превратились в сероватую слизь на столе. Лук в медной висящей корзине пророс, но не сгнил.

Я загружаю побольше напитков и кое-что из обнаруженных сокровищ в ведро, взятое под раковиной, и плетусь обратно к дивану.

Следующие несколько дней помню плохо.

Мне снится наш последний разговор по телефону. Ты говоришь, что придешь и найдешь меня. Я отказываюсь и прошу тебя оставаться дома и заботиться о Кейси. Я говорю, что возвращаюсь домой.

Это не будет ложью. Клянусь. Лежа на липкой коже в луже собственного пота, с усилием проглатывая воду из канистры, я клянусь в этом снова и снова.

Мне становится ясно, почему болезнь называют Жаром.

Морской грипп преимущественно убивает молодых — с медицинской точки зрения — и сильных.

Сначала я еще могу доползти до туалета. Позже пригождается ведро. Снова озноб. Снова галлюцинации. Я знаю, что надо что-то сделать, чтобы сбить жар, но что именно — никак не могу вспомнить. Если бы у меня было больше воды, я могла бы наполнить ванну.

Мысль о ванне преследует меня все те полчаса, на которые я прихожу в сознание. Сквозь оцепенение, боль в мышцах и льющийся пот я думаю о долгом лежании в холодной ванне. О плавании, о прохладном касании воды моего тела. Думаю о мире.

Думаю о тебе и Кейси. В безопасности ли ты. Есть ли у вас еда и вода в Сан-Диего. Не заболела ли Кейси, или, что хуже, не заболел ли ты. Это пугает меня больше всего — что будет с ней, если ты заболел. Я верю, что ты сделаешь для нее все, что необходимо. Но — я живое тому подтверждение — невозможно спланировать все.

Ты уже был болен. Ты знаешь, как это.

Однажды днем я просыпаюсь и вижу за окном солнечный свет и зеленую долину с горными склонами. Мой лоб прохладный, а кожа сухая. Мои суставы болят только от слишком долгого пребывания в неподвижности.

Я лежу на пятнистом от пота кожаном диване в окружении пустых пластиковых бутылок и канистр. В какой-то момент я, наверное, ходила на кухню за водой, потому что вижу две пустые бутылки и три наполовину полные.

Ведро воняет.

Я сажусь — и чуть не падаю. Одежда на мне словно стала больше размером. Кожа на лице и руках ощущается так, как будто она туго обтянула кости.

Опускаю локти на колени, кладу голову на руки и стараюсь не смеяться, потому что от смеха комната идет в пляс. Я перенесла морской грипп и выжила.

Осталось лишь проделать тысячу миль по двум огромным пустыням, одолеть два огромных горных хребта и не знаю еще сколько маленьких… и я буду дома.

Две недели я прихожу в себя, время от времени делая набеги на соседние дома в поисках еды и воды. В двух домах я нахожу трупы. Жизнь всегда преподносит сюрпризы, но привыкнуть можно к чему угодно.

В одном доме есть бензиновый генератор и колодец, полный воды, и после того как я сцеживаю бензин из нескольких газонокосилок и бензопил, мне удается завести генератор, подключить к нему насос и наполнить ванну водой. В другом доме есть портативное радио. В эфире — только переговоры служб помощи.

По крайней мере, похоже, что правительство у нас пока есть.

Жители Колорадо оказались любителями походов. Я покидаю это место, присвоив себе: легкую палатку, несколько походных одеял, немного сублимированных продуктов, две пары дорогих носков и мериносовую подстилку. Пару хороших рабочих перчаток. Плащ. Товар для обмена: еще патроны, вяленое мясо, конфеты и пакетики сухофруктов.

Также я обзавелась подробным топографическим атласом западных штатов и темно-серым осликом с полоской вдоль спины. По-видимому, в Колорадо многие люди держали скот — и бросили его, когда их миру пришел конец.

Я не умею ездить на ослах. Но он — точнее, она — может везти мой багаж. Интересно, устроит ли Кейси ослик вместо пони. Уверена, что устроит.

Я даю ослику имя: Находка.