Сергей Алексеев - Чёрная сова

— Ну, спасибо за угощение! — Андрей встал. — Извините за причинённые неудобства. Мне пора...

Мешков подскочил, враз забыв о сострадании к ближним.

— Не обращайте внимания! Пусть вырабатывают иммунитет. Полезный тренинг! Сегодня к полуночи у нас начнутся ночные бдения. Без купания, это своеобразные медитации. Я за вами пришлю. Вы просто обязаны испытать свои приобретённые возможности!

— Пожалуй, не присылайте, — изображая занятость, отозвался Терехов. — Возможно, я сегодня исчезну на всю ночь.

Он хотел спросить, куда, но догадался и просиял.

— В добрый путь! Я буду ждать возвращения.

— Не обольщайтесь, — предупредил Терехов, на ходу придумывая причины. — Возможно, не уеду. Жду сигнала.

— Это я понимаю! Без сигналов она не принимает.

И, не договорив, вдруг вскочил и отшатнулся. Некую вспышку Терехов сначала увидел отражённой в его глазах, после чего обернулся в ту сторону, куда смотрел шаман, и тоже встал. Над далёкими горами, в той стороне, где были чертоги Ланды, взошла ещё одна заря, осветив часть облачного неба. Этот свет будто слизал тучи, вычистил небо, образовав уже знакомый проран, и от земли, откуда-то из-за горных вершин, медленно вознеслось светящееся дымное кольцо. Сначала густое и плотное, оно разматывалось, как собранный чулок, растягивалось в протуберанец и уходило в яркую синь неба.

— Вот вам и сигнал, знак! — определил шаман. — Послан из чертогов! Это энергетическое кольцо! Так раскручивается канал перехода из реальности в реальность.

В этот момент из машины вышел бородач и, страдальчески держась за голову, высказал своё предположение:

— Опять ракету запустили. Первая ступень отлетела.

Мешков последил за разматывающимся кольцом и глянул на Терехова, пытливо подняв брови.

— Вы как считаете? Что это значит?

— Канал перехода, — уверенно заявил тот. — Вы правы!

И чуть было ненароком, от взволнованности, не выдал

тайну этого знака: Ланда палила в огне свои полотна! Она

будто услышала, чего хочет шаман, и решила их сжечь. Терехов сразу же об этом подумал, едва завидев пущенное от земли кольцо, только не ожидал такого грандиозного зрелища. И впрямь где-то над чертогами пыхнуло так, словно зажгли или взорвали нечто космическое. Чёрная сова обещала показать фейерверк и предупреждала, что он непременно увидит тот момент, когда запылают её окна в параллельный мир, если иногда будет смотреть в небо.

Когда там всё погасло, Мешков со знанием дела подтвердил:

— Да, так сгорает материя между светом и тенью, — и остался в недоумении. — Но что это значит? Как она делает это?

Картины «Слияние», которую так жаждал заполучить шаман, больше не существовало, и Терехову очень уж хотелось сказать об этом, чтоб уесть, уязвить самодовольного владыку Укока. Но вместо этого он хватил горячего чая, обжёгся и отставил кружку.

— Мне пора!

Неизвестно, какую энергию ощутила боярская команда и отчего впала в похмельную депрессию, но Терехов уходил из шаманского стана с чувством, словно бежит из дурдома, где всё насыщено незримыми, неосязаемыми бациллами болезни. А за ним, как тундровая мошкара, несётся эта серая, кровососущая туча, способная разъесть плоть, разум и чувства. Безумие тоже имело форму летучей проникающей энергии.

Он заскочил в спасительный кунг, закрыл дверь, непроизвольно завернул оба запора и только тогда перевёл дух.

В присутствии шамана он даже боялся думать о сокровенном, уже всерьёз подозревая, что тот может считывать мысли, потому что едва Андрей вспомнил о Ланде и знаке, который он должен увидеть в миг, когда загорятся полотна, Мешков тут же сказал о том, как горит материя между светом и тенью. На первый взгляд, дурь полная, но ведь и он, Терехов, об этом подумал!

Скорее всего, хорошо наперчённую еду всё-таки пересолил, от жажды пересохло во рту, язык жгло, и первым делом он припал к крану в биотуалете. Хотел напиться и умыться, дабы снять с себя липкие следы чужого безумия, но лишь успел сделать несколько глотков, как вода закончилась, пустой бак под потолком отозвался шаманским бубном. В последний раз его заправляли, когда переезжали на это место, хоть и расходовал экономно, однако много ушло на мытье ног. Репьёв о топливе подумал, а про воду забыл, и теперь, хочешь или нет, надо хватать ведро и идти на реку.

Терехов отвинтил разбрызгиватель душа, добыл ещё два маленьких глотка из шланга и захотел пить ещё больше. Чайник оказался пустым, в забытой фляжке Репья плескался спирт. За водой — только на реку, а там бы заодно искупаться...

Но ближайший берег занят станом, где вповалку лежит похмельная свита боярина, сражённая его, Терехова, шаманской силой. «Эх, зря не попил в гостях чаю!» — подосадовал он.

Воспоминание о чае вдруг отозвалось рвотным позывом, и будто кто-то подсказал: тебя отравили! Тебе дали яд! И хорошо, что не пил чая!

Андрей потряс головой, отгоняя наваждение, и всё равно вспомнил, что при отравлении надо делать промывание желудка, пить много воды!

Снег почти весь растаял, остались ледяные линзы в низинах, но земля тут такая, что луж не образуется, всё сразу стекает или уходит в песок. Кобылица, и та бегает на водопой к реке. И потом, не пристало столь могущественному шаману пить откуда попало... Терехов взял две пластмассовые канистры, которыми солдаты набирали воду в бак, и едва открыл дверь, как увидел, что от стана к кунгу бредёт Иван-царевич и несёт два полных ведра!

Жажда была не такой, чтобы начались глюки, но боярский потешник шёл и выглядел вполне реально, даже качался на тонких ногах, и острые колени его поочерёдно маячили в широких красных штанах.

Вместо радости Терехов ощутил щемящее, по-детски тоскливое чувство, будто у него что-то отнимали. Он пытался объяснить такое совпадение, в голове крутился единственный вариант: предусмотрительный Мешков знал, что после острого овощного, да ещё пересоленного рагу захочется пить. И никакого отравления! Это всё блажь, помрачнение ума!

Но как он узнал, что в кунге нет воды?

Пока скоморох шёл, мысль ещё подёргалась и зависла, как летучая мышь в сетях: лучше было не думать и дождаться худосочного, печально-смешного царевича.

А тот подошёл к лестнице, одно ведро поставил, второе подал Терехову.

— Пейте на здоровье!

От вчерашнего панибратского обращения и следа не осталось, смотрел с юношеским восторгом, но будто сквозь слёзы — в глазах ещё не растаял ледок страдания. И слова выговаривал почти без украинского акцента.

Андрей принял ведро, а он подал второе.

— Вам на сегодня хватит! А завтра я ещё принесу. Пейте вволю!

Сначала Терехов напился прямо через край и потом только спросил осторожно:

— Тебя кто послал?