Альтс Геймер - Орбитал (СИ)

– Может, я на что сгожусь…

Бивень с сомнением посмотрел на Рауля, повернулся к сторожу шлюза и с ленцой бросил:

– Пропусти его к патрону.

– А если…

– Скажешь – я разрешил! Ну! – лоцман недобро наморщил лицо, вмиг превратившееся в жало.

«Черная куртка» обиженно разомкнула тумблер. Створки входа на швартовый ярус разъехались.

– Бывай, старик, – бросил Бивень. – В пульперии заправляет Гобино?

– Да, как обычно.

– Ману по-прежнему таскает с собой повсюду «сосуд греха»? Ладно, пойду, зачалю пару стаканчиков.

Рауль летел по коридору, не замечая недоуменных взглядов обслуживающего персонала. Серый комбез флородела! Что он тут забыл? Вокруг шаталась праздная публика, в основном вновь прибывшие с голубого шарика. Местные, зная о бешеных ценах порта, предпочитали тратить свои единицы в глубине Сектора Зулу. Навстречу ему попались две девушки в бежевых «туристических» костюмчиках. От дразнящего запаха их духов Рауля бросило в жар. Споткнувшись несколько раз, он почти воткнулся носом в дверь карантинной зоны. На лифтовой площадке стояла парочка службистов. В грудь незнакомому работяге впечаталась каменная ладонь:

– Куда прешь, здоровяк! Ты вообще как сюда попал?!

– Где Тарс? – задыхаясь просипел Рауль.

– В учетном зале. Стой! Там сейчас…

– Я знаю!

Рауль вывинтился из недружественных объятий охраны и влетел в «вошебойный» блок. Первое, что он услышал было:

– Кто мне объяснит, почему дизайнерское платье от Паоло Санторо, которое мне обошлось в четыре тысячи земных кредиток я должна менять на эту гнусную бесформенную робу!!!

Посреди овальной как яйцо, комнаты, уперев руки в крутые бедра, стояла дамочка ослепительной красоты и орала на учетчика. В глаза Раулю бросились высокие модельные туфли, готовые проткнуть антивандальное покрытие пола. А если надо – то и пробить чей-то несговорчивый лоб. Ее плечи подпирала группа поддержки из десятка девушек звонкими возгласами вторивших каждой реплике своей предводительницы. За столом беспомощно перебирал канцелярские предметы всесильный Повелитель входных балансов и маэстро цифровой эквилибристики. Его вспотевшее лицо уже приобрело нездоровый лиловый оттенок. Право, нельзя так с человеком! Мало того, что у несчастного в глазах рябит от мини-юбок и декольте, а язык давно присох к гортани, так вдобавок на него, привыкшего к униженным, заискивающим взглядам еще и вопят. Рядом со счетоводом расхаживал Тарсонд Вайл. Его сломанные уши светились пурпуром крайней степени раздражения.

– Сеньора, это обычная процедура, принятая…, – начал монотонно мямлить учетчик, но был немедленно прерван.

– Какая, El Diablo, процедура!!! Почему я обязана напялить на себя твой балахон? И с какой стати мое платье идет у тебя по пять единиц, а этот паршивый чехол от мотыги, который ты именуешь комбезом, оценивается в семьдесят?! Это сущий грабеж!!!

Девицы сзади зашумели, кто во что горазд. Стены комнаты и так выпуклые словно выгнула наружу плещущая из женщин волна ярости. Тарсонд значительно откашлялся:

– Вам придется следовать общим правилам, сеньора. Иначе наша сделка будет расторгнута. Придется платить неустойку.

– Черта с два! Я понятия не имею, что творится в вашей дыре, но на Земле у меня есть личный адвокат! Он сдерет шкуру и с тебя, – учетчик под гневным отманикюренным перстом испуганно втянул голову в плечи. – И с тебя, – Тарсонд упрямо пригнул низкий лоб, словно хотел забодать обидчицу. – И даже с вашего супервеликого Цезаря Армандо!

Все замерли, будто поперхнувшись воздухом. Не стоило без нужды трепать всуе имя Большого Босса. Но дамочке все было нипочем. Она гордо стояла и отбивала такт секундам острым носком туфли, уверенная во всепобедительной силе женской красоты, помноженной на пробивную ударную мощь харизмы.

– Салют, сеньора, – даже с каким-то удивлением как бы со стороны услышал Рауль свой голос. – Если вы не возражаете…я попробую объяснить… Просто проходил мимо… Я тут случайно… Работаю на ферме хлореллы… Но могу пролить свет на наши порядки.

Сколько ей лет? Двадцать восемь? Тридцать четыре? Или двадцать два? Не поймешь. Возмутительница спокойствия переключила внимание на новую персону. Привычно смерила Рауля по одному ей известному шаблону мужчин и удовлетворенно кивнула – понятно, мол все с тобой, видала я таких и даже много круче. А вслух с галлоном яда в нежном голосе промурлыкала… нет, прорычала:

– Сделайте нам такое одолжение.

– Видите ли я сам на Орбитале уже больше пяти месяцев… Не сразу во всем разобрался, но теперь кое-что начинаю смекать. Насчет туфель, костюмов и всего такого. Дело не в том, что в комплексе во многих помещениях нет искусственной гравитации и вам сломает шею в первом же лифте без магнитных ботинок… и даже не в том, что женщин здесь в двадцать раз меньше, чем мужчин и своими прелестями вы можете толкнуть человека на такие поступки, которые он бы в жизни никогда не совершил, будь вы одеты в обычную униформу… Дело в принципе. На Земле все устроено, чтобы петь гимн неравенству. Дорогие машины, яхты, одежда, драгоценности. Много возможностей подчеркнуть свою индивидуальность. Показать себя. Вот какой я удачливый! Завидуйте мне! На орбите все иначе. Люди скучены, нервы напряжены, от любой маленькой искорки может вспыхнуть пожар. Наша природная территориальность ущемлена, мы чувствуем дискомфорт, невольно копим раздражение. Костюмы уравнивают всех. Здесь, внутри комплекса нет бездельников. Они болтаются в дорогих отелях на портовых уровнях. В служебных секторах одни профессионалы. Пусть у человека миллион единиц на счету, но его будут уважать не за это, а за спокойный характер, серебристый комбез пилота и значок тысячи удачных рейсов на груди. Нам тут дела нет до остального. Люди встречают меня в пульперии и видят, что я – растениевод. Костюм – символ принадлежности к касте, наше свидетельство вклада в общее дело. Мы пользуемся общими правами. Тут нет привилегий. У вас еще будут беседы с психологом, этот мозговед объяснит лучше, чем я… Важно понять главное. Без этого просто не выжить. Ведь многим из вас придется осваиваться в дальних мирах, там законы еще жестче. Все земные заморочки лучше сразу оставить в этой комнате. Наши правила… Или вы их примете и станете своими в этом мире, или лучше, пока не поздно, развернуться и лететь на Землю. Это мир равных людей. Не банковских счет или туфли на высоком каблуке помогут тут закрепиться, а то, какой ты есть на самом деле. Без всяких побрякушек. Костюм – символ. И он стоит не в десять раз, а в тысячу больше, чем ваше восхитительное платье.

Речь простого работяги, его неуверенные интонации произвели на всех собравшихся отрезвляющее впечатление. Как будто кондиционер наконец вобрал в себя невидимую глазу примесь в воздухе, что туманила разум. Изогнутые брови воинственной дамочки задумчиво сошлись к переносице: