Нил Шустерман - Разделенные

Обыватели и не подозревают, что замок все еще существует. В общем, они правы: он хоть существует, но дышит на ладан. Неблагоприятный климат, помноженный на годы, привел к тому, что, стоит дунуть хорошему ветру, здание совсем рассыплется.

В Хартланскую войну замок служил штаб-квартирой Бригады Выбора до тех пор, пока его не захватили и не сделали штаб-квартирой Армии Жизни. Вероятно, и «выборникам», и «жизненникам» очень хотелось иметь собственный Версаль.

Усадьба постоянно подвергалась атакам, пока Соглашение о разборке не положило конец кровавым схваткам. Соглашение основывалось на компромиссе – наихудшем из возможных компромиссов, но оказавшемся единственно приемлемым для обеих сторон, а именно: жизнь священна и неприкосновенна с момента зачатия до тринадцати лет, после чего можно разбирать тех подростков, чье существование представляется ошибкой.

После войны замок Кавено постепенно ветшал: реставрировать его было слишком дорого, снести – тоже накладно, уж слишком он велик. Но тут Чарльз Кавено-младший, мучаясь угрызениями совести из-за того, что в новую эпоху у него было полно старых денег, подарил замок трастовому фонду. Этот фонд принадлежал другому трастовому фонду, а тот, в свою очередь, «отмывался» через еще один фонд, принадлежавший Сопротивлению.

Чарльз Кавено-младший лично встречает Льва у входа в ветхий замок. Богач одет так, что сразу понятно: он слишком богат, чтобы заботиться о том, как одет. Бо́льшая часть состояния Кавено давно ушла в небытие, но все же денег осталось достаточно, чтобы нынешнее поколение ни в чем не нуждалось. Принадлежность Чарльза Кавено к Сопротивлению выдают только редеющие волосы. В наши дни у богачей лысины не бывает. Они легко и просто заменяют ее чужими волосами.

– Лев, познакомиться с тобой – большая честь! – Он хватает ладонь Льва обеими руками и крепко пожимает ее, глядя мальчику прямо в глаза, от чего тому немного не по себе.

– Спасибо. Для меня тоже. – Лев не знает, что еще сказать.

– С прискорбием услышал, что твой близкий друг погиб, а брат тяжело ранен. Я постоянно думаю: познакомься мы с тобой раньше, трагедии можно было избежать.

Лев бросает взгляд на замок. В нем практически нет целых окон. Между разбитыми стеклами летают птицы.

– Не смотри, что замок дряхлый, – предупреждает Кавено. – В старикане еще теплится жизнь. А внешний вид – это для отвода глаз. На случай, если кому-то захочется присмотреться к нему поближе.

«Интересно, – думает Лев, – каким это образом можно присмотреться к нему поближе»? Замок стоит в центре заросшего сорняками пустыря, когда-то бывшего нарядной лужайкой; пустырь лежит посреди участка в семьдесят пять акров, огороженного высоким забором. Все это окружено густым темным лесом. Заметить усадьбу – задача почти невозможная, ну, разве что сверху.

Кавено толкает гнилую дверь и проводит Льва в парадный подъезд. Сейчас у подъезда нет крыши. На второй этаж ведут две величественные лестницы, но большинство деревянных ступеней просело. Сквозь трещины в полу пробивается трава, мраморные плиты вздыбились.

– Сюда.

Кавено ведет Льва в глубину разрушенного здания, по темному коридору, сохранившемуся не лучше подъезда. От затхлого запаха плесени воздух кажется студенистым. Лев уже подумывает, что у мистера Кавено не все дома и пора сматывать удочки, но тут его проводник отпирает тяжелую дверь в конце коридора и распахивает ее. За дверью – обеденный зал.

– Мы отреставрировали северное крыло. Пока этого достаточно. Само собой, пришлось закрыть щитами все окна – ночью свет привлек бы ненужное внимание.

Состояние помещения, конечно, оставляет желать лучшего: краска облупилась, на крыше – пятна от воды, зато в отличие от других комнат здесь уже можно жить. Обеденный зал освещают две разномастные люстры, явно перенесенные сюда из других помещений замка. Судя по трем длинным столам и стоящим около них скамьям, здесь одновременно питается много людей.

В дальнем конце зала виден огромный камин, а над ним – невероятных размеров портрет в полный рост. Поначалу Лев решает, что это один из Кавено в детстве, но, присмотревшись, обнаруживает…

– Постойте-постойте… это что… это я?!

Кавено улыбается:

– Сходство налицо, не правда ли?

Лев подходит к портрету и отмечает: сходство действительно очень хорошее. Вернее, это отличное изображение того, каким он был год назад. На портрете он одет в желтую рубашку, которая кажется золотой. Кожа мальчика на портрете источает божественное сияние. Лицо его дышит мудростью и покоем, которого реальный Лев еще не обрел; а в нижней части картины изображены белые жертвенные одежды: мальчик символично попирает их ногами.

Первая реакция Льва – смех:

– Что это за чудо такое?

– Это чудо, которое ты совершил, Лев, в борьбе за правое дело. Мне приятно сообщить тебе, что мы подхватили знамя там, где оно выпало из твоих рук.

На каминной полке под портретом свалена всякая всячина: от цветов и драгоценностей до записок и безделушек.

– Эти вещи стали появляться здесь после того как мы повесили портрет, – разъясняет Кавено. – Мы этого не предвидели, а стоило бы.

Лев все еще пытается осознать увиденное и услышанное. И снова, не в силах справиться с собой, прыскает:

– Вы шутите, да?

Но тут справа, из-за двери, ведущей в коридор, раздается женский голос:

– Мистер Кавено, наши подопечные волнуются. Впустить их?

Из-за спины полной женщины, выглядывают дети.

– Одну минуту, пожалуйста, – говорит Кавено женщине, потом улыбается Льву. – Как видишь, им не терпится познакомиться с тобой.

– Кому?

– Уготованным в жертву, конечно. Мы тут провели конкурс и выбрали семерых, чтобы они приветствовали тебя лично.

Кавено говорит таким тоном, словно Лев полностью в курсе. Но для того это все – как снег на голову.

– Уготованным в жертву?

– Точнее сказать, это бывшие уготованные в жертву. Спасенные по пути в заготовительные лагеря.

Наконец, в голове у Льва щелкает выключатель, и кое-что становится понятным:

– Пираты! Пираты, которые якобы охотятся за уготованными в жертву!

– Верно, пираты, – кивает Кавено. – Правда, насколько мне известно, никому из них еще не удалось захватить никого. Для прикрытия эта легенда – самое то, что надо. Инспекция по делам несовершеннолетних лает не на то дерево.

А Лев-то думал, что исчезнувшие по дороге в лагеря ребята, уготованные в жертву, попадают на черный рынок! Ему и в голову не приходило, что их спасают.

– Ну, готов встретить нашу команду полномочных представителей?

– Конечно, почему бы и нет?

Кавено подает знак женщине, и та впускает ребят. Дети входят в зал чинной процессией, но они не в силах скрыть брызжущий через край энтузиазм. Все одеты в яркие цвета – с явным умыслом. Ни у кого в наряде ни капли белого. Лев молча таращит глаза, пока ребята подходят к нему, чтобы поприветствовать. Впрочем, двое только смотрят на Льва и кивают: от восторга язык отнялся. Остальные трясут ему руку с такой силой, что, кажется, еще немного, и оторвут напрочь. Один из мальчиков так нервничает, что спотыкается и едва не падает к ногам высокого гостя, а затем отходит в сторону, красный, как свекла.