Юрий Шушкевич - Вексель Судьбы. Книга 1

Не желая делиться с кем-либо этой обеспокоенностью, Алексей, выдержав небольшую паузу, немного вальяжно и с озорством поинтересовался у бородача как у будущего еврокомиссара по культуре: какой из классических аналогов предстоящего fête de nuit [89] ночного праздника (фр.) он находит наиболее уместным? Олимп, Парнас, Лимб или Аркадия?

Бородатый весело рассмеялся в ответ:

— Не буду скрывать — обычно наш fête nocturne сравнивают с Содомом. Но вы, я вижу, человек с тонкой организацией, поэтому я не побоюсь признаться, что лично мне импонирует сравнение с мистериями античных богов или героев. Дело отнюдь не в престиже: в силу огромных возможностей, которыми мы обладаем, у нас с ними общие проблемы. Так, если мы утратим согласие внутри своего круга, то последствия будут сравнимы с пергамским побоищем [90] легендарная битва олимпийских богов с титанами, изображенная на алтаре древнегреческого храма Зевса в Пергаме (прим. авт.) . Или, скажем, возьмём проблему бессмертия. Можете верить, можете нет, но в ближайшие пять или десять лет наука найдёт решение этой проблемы. Однако нужно ли бессмертие — вот в чём вопрос! Поэтому сегодня почти достигнут консенсус о том, что каждый из нас однажды должен будет сам решить, когда прекратить свой земной путь. Современная медицина в полной мере позволяет сделать этот шаг комфортным и радостным, важно лишь преодолеть связанный со смертью комплекс негативных ощущений. Этот комплекс — один из самых стойких, но я уверен, что и он поддаётся демонтажу. Кстати — разве Каплицкий не говорил вам, что будет происходить сегодня перед самым рассветом?

— Нет, мне ничего не известно…

— Предстоит настоящая мистерия — мы будем прощаться с нашими скончавшимися товарищами. Древний погребальный костёр, чистейший огонь, через который к нам возвращается воля умершего, причащение пеплом…

— Жуть какая!

— Нисколько. К смерти необходимо привыкать и выбирать её самому, когда подойдёт срок. В конце концов, когда-нибудь всему человечеству придётся сделать подобный шаг и переместиться в какой-нибудь квантовый носитель разума, которому будет под силу пережить финальный взрыв Солнца и столкновение галактик. Что с вами — вы изменились в лице? Не переживайте, это произойдёт не скоро! А впереди у нас, между прочим, мост — это значит, что мы почти пришли, мой друг. Готовьтесь к лучшему!

Колонна стала замедлять движение и вскоре почти остановилась возле моста, поскольку пройти по узкому настилу могли в ряд не более двух или трёх человек. Солнце давно скрылось за тёмными вершинами деревьев и, возможно, даже скатилось за горизонт, поскольку стало темно, и лица людей на фоне гаснущего фиолетового неба сделались почти неразличимы. В густой траве стали один за другим зажигаться светильники на солнечных батарейках, но их синеватый свет мог освещать только узкий ход тропы. Неподвижный воздух был влажным и необыкновенно тёплым. Где-то несколько раз протяжно пропищала овсянка и тотчас же, словно вспомнив про неурочный час, замолчала.

То и дело приподнимаясь на цыпочках и вытягивая вверх шею, Алексей с огромным трудом разыскал Марию. Она находилась в первых рядах и тоже, похоже, искала его, оглядываясь по сторонам. Но спустя несколько мгновений пришли в движение несколько шеренг, стоявших между ними, и единственный узкий просвет, через который он мог Марию наблюдать, оказался перекрыт чужими головами.

Алексею показалось, что перешедшие на противоположный берег начинают расходиться в разные стороны, и поэтому решил, что Мария, не зная определённой дороги, обязательно там его дождётся. Поэтому он не стал пробиваться к первым рядам и спокойно ждал своей очереди на мост в компании бородача и шепелявого астронавта. Однако сумерки обманули — после перехода через мост никто не разбегался — просто обходили лужу на тропе, и Мария ушла со всеми вперёд.

Теперь-то он в полной мере пожалел, что поленился пробраться к Марии перед переправой. Следуя по узкой тропе, проложенной по-над берегом в плотных зарослях кустарника, Алексей насчитал целых пять развилок, по которым растекались идущие впереди. При этом каждая из них могла иметь ещё по несколько ответвлений, в силу чего розыскная задача осложнялась. Тем не менее, полагал Алексей, он сумеет за короткий срок обойти речной остров, который вряд ли будет большим, а Мария, пусть даже оказавшись в столь необычной обстановке nuit des sorciêres [91] ночи ведьм (фр.) , найдет способ отвертеться и дождаться его.

Тропа резко повела вниз и сразу же исчезла, растворившись в песке речного пляжа.

— Ruhrt euch! [92] вольно! (нем.) — послышалась впереди отчётливая команда. — Wegtreten! [93] разойтись! (нем.)

Алексей, по пути предусмотрительно переместившийся в замыкающий ряд, сделал несколько шагов назад и остался стоять, незамеченный никем, за ширмой из ветвей плакучей ивы, обильно разросшейся на берегу. Глаза начинали привыкать к темноте, и лишь светящиеся пятна повсеместно расставленных солнечных светильников немного мешали различать детали. Убедившись, что бородач и шепелявый — те единственные двое, которые знали его, без происшествий дошагали до центра пляжа и разошлись по сторонам вместе с небольшими компаниями, Алексей решил «исчезнуть» и заняться розыском Марии.

Двинувшись по тропе назад, без особых сложностей он нашёл ближайший поворот, отметил его завязанной в узел ивовой веткой и, стараясь ступать осторожнее и тише, вскоре вышел к похожему песчаному пляжу. В отличие от предыдущего, укрытого за высокими деревьями, этот участок берега освещался Луной, которая висела прямо над речной гладью, прочерчивая на чёрной воде дрожащую и мерцающую полосу.

Внимательно присмотревшись, Алексей обнаружил на берегу пять женщин, из которых две, негромко переговариваясь, занимались разведением небольшого костра, а три другие, небрежно скинув одежды, не проронив ни единого звука, стали заходить в воду. Внезапно в отдалении раздался сухой треск веток, и со стороны зарослей, обрамляющих дальний край пляжа, показались две полностью обнаженные мужские фигуры. В отличие от прекрасных, без единого изъяна тел купальщиц, у одного из них вываливался неопрятный живот и блестела под лунным лучом бугристая лысина, а его спутник заметно горбился. «Не на всё, стало быть, способна расхваленная бородатым биомедицина, — пронеслось у Алексея в голове. — Или эти двое ещё не прониклись духом нового человечества!»

Подойдя к купальщицам, искатели прекрасного вступили с ними в разговор, оказавшийся, увы, непродолжительным и малоутешительным: очень скоро за разорванными обрывками фраз пролился весёлый женский смех, и посрамлённые amants malheureux [94] незадачливые любовники (фр.) , неуклюже развернувшись, продолжили свой одинокий путь. Они направились прямо к тропе, где находился Алексей, поэтому, чтобы не дать себя обнаружить, ему пришлось незаметно переместиться вглубь заросли и присесть. Когда эти двое проходили мимо, Алексей разобрал в обиженном бормотанье толстяка, истерически срывающемся на контратенор, слова «…and beside all she called me elderly sea-cucumber!» [95] …и кроме того, она обозвала меня престарелым морским огурцом! (англ.) — и с трудом сдержался, чтобы не прыснуть со смеху.