Николай Горькавый - Астровитянка (сборник)

– Ваша наглость вредит не только вам, но и вашему другу Джерри Уолкеру, которому тоже нужна финансовая помощь, – проскрипела грымза. – Если вы не заботитесь о себе, подумайте о нём.

Никки фыркнула:

– Если меня выгонят из Колледжа за неуплату, то Джерри тоже уйдёт. Невзирая на вашу помощь.

– Добровольно уйти из такого престижного Колледжа? – нахмурилась Грымза.

– Это детские игры, – усмехнулась девушка. – Взрослым не понять.

– Мы всё понимаем… – сварливо протянул бритоухий старикашка, став похожим на таксу, страдающую запором. – У нас есть сведения, что две недели назад вы не ночевали в своей комнате. Можно узнать, где вы были, и поднять вопрос о вашей нравственности…

– Видимо, раньше вам встречались лишь очень покладистые сиротки… – Глаза Никки опасно прищурились. – Решили сунуть нос в мою личную жизнь? Попробуйте. Мой адвокат сдерёт с вас такую компенсацию за моральный ущерб, что это решит проблему платы за обучение!

Таксе наступили на хвост, и она злобно оскалилась.

Девушка обвела присутствующих презрительными синими глазами и веско сказала:

– Передайте тому, кто предложил мою кандидатуру для вашей комиссии. Он сообщит дальше – кому нужно. Сосредоточьтесь и запоминайте, он будет переспрашивать.

И Никки медленно произнесла:

– Меня подкупить ещё труднее, чем запугать. Я предупреждала тебя, но ты не внял. Я принимаю твой вызов – ты будешь разоблачён и проклят, мерзавец.

Комиссия, возмущённо или смущённо, снова переглянулась.

– Как вы смеете посылать оскорбительные сообщения незнакомому вам взрослому человеку, да ещё называя его на «ты»?! – воскликнула зубастая грымза.

– Мы с ним заочно хорошо знакомы. Буквально кровная близость.

– Я не понимаю… вы вовлекаете нас в какую-то шараду? – надменно сказала Ругфинкель, вздёрнув маленькую гордую голову.

Девушка встала во весь рост и сверху вниз посмотрела на председателя благотворительной комиссии.

– Конечно, не понимаете. Это взрослые игры – не для попечителей. Но уж с ролью почтового голубя вы должны справиться, мэм.

И Никки вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.

Лифт Главной башни устремился вниз вместе с хмурой Никки, и кабину затопило лёгкостью, граничащей с невесомостью.

Девушка спросила Робби:

– Ты узнал, что означают восемьдесят восемь фамилий?

– Нет.

– Поразительно! Я так верила в тебя.

– Ну, извини.

– Мне нужны не извинения, а результаты. Где ты застрял в своём анализе?

– Фу-ты, ну-ты, царь зверей! Я сейчас проверяю гипотезу, что эти восемьдесят восемь человек образовали виртуальное сообщество. Я нашёл в Сети двести пять тысяч сопоставимых сообществ и анализирую – нет ли там нашей компании. Но это трудно, так как большинство виртуальных сообществ – анонимные.

– Брось эту идею, она мне не нравится. Сконцентрируйся на профессиональной работе этих людей. Полагаю, там разгадка – слишком много учёных в списке. Может, это список самых перспективных или самых умных учёных?

– А зачем тогда в списке актёр?

– Откуда я знаю, старый сундук!

– Я уже не сундук, а так – браслетик.

– Ладно, не обижайся. Эти старики меня разозлили.

– Разозлили они, а попало мне.

– Ты так долго живёшь среди людей – и до сих пор удивляешься?

Утонули в дымке горизонта летние каникулы.

Джерри с головой погрузился в занятия на Кибернетическом факультете – одни уши торчали наружу, нервно подрагивая. Его научным руководителем стала профессор Майсофт.

На Гуманитарном факультете лекции нового профессора Эксмина пользовались восторженной популярностью.

Профессору, моложавому и подтянутому, было за сорок. Если его охарактеризовать двумя словами, то получилось бы так: «ядовитый интеллектуал». Говорили, что он хорошо зарабатывает на своих книгах и финансово обеспечен, – значит, профессор преподавал не из-за денег, а ради непонятного и подозрительного культуртрегерского удовольствия.

Девушки мгновенно влюбились в высокого симпатичного профессора, а юноши старались не попадаться на его острый язык. Профессор был независим и одинаково язвителен как с принцами, так и с «обычными» студентами. А вот с девушками он вёл себя гораздо бережнее. Было заметно, что профессор ценит женскую красоту, но держит осторожную дистанцию между собой и студентками. Впрочем, в комнатах старшекурсниц ходили упорные разговоры, что профессору не всегда удавалось сохранять хладнокровие! Эти беспочвенные слухи отражали лишь ревнивую сублимацию тайных девичьих надежд.

Первая лекция Эксмина началась с медленной прогулки по рядам аудитории и бодрым выводом профессора:

– Люблю свежие лица, не испытавшие долгого воздействия интеллекта!

Вернувшись к кафедре, профессор улыбнулся студентам одной из богатейшего набора своих сардонических улыбок:

– Я буду преподавать предмет «интеллектуальная культура». Не знаете такого? А про «физическую культуру» все наслышаны? Тогда зададимся наивным вопросом: что важнее в человеке – физические или мыслительные способности? Хокинг, знаменитый учёный двадцатого века, полжизни провёл инвалидом, у которого работали только мозг, глаза и пальцы одной руки.

Профессор Эксмин развёл руками:

– Но он оставался человеком, да ещё каким! Писал научные книги-бестселлеры, возглавлял кафедру, которую занимал когда-то Ньютон, и много путешествовал. На его доклады собирались толпы учёных и журналистов. С другой стороны, небольшое повреждение мозга может сделать из человека вполне здоровое, но не мыслящее тело, которое, дефакто, ближе не к разумному человеку, а к овощу.

Эксмин ехидно добавил:

– И очень часто встречается «человек псевдоразумный» – с неповреждённым мозгом, но не функционирующим интеллектом. Такой субъект может двигаться и совершать ряд простых, житейских действий – но можно ли его считать по-настоящему разумным существом? Это интереснейший вопрос!

Профессор обвёл аудиторию взглядом, который был чуть добрее пулемётной очереди – и заметно проницательнее её. Многие инстинктивно пригнулись к столам, стараясь уменьшить зону поражения.

– Уровень интеллекта важнее телесного здоровья, и тем поразительнее факт, что физической культуре – культуре тела – в обществе уделяется огромное внимание. А интеллектуальная культура или культура ума никого не волнует!

Голос профессора эмоционально зазвенел и разнёсся по залу:

– Горы литературы по накачиванию мускулов тела – и ничего для развития мозга!

– Штабеля пособий по диетам желудка, и ни одной – про питание ума!

– Море инструкций по уходу за кожей – и отсутствие заботы о мозговых извилинах!

Профессор возмущённо воздел руки: