Николай Горькавый - Астровитянка (сборник)

Рыжая девчонка не обиделась, а тоже громко засмеялась и с удовольствием стала диктовать роботу:

– Свежую форель, жаренную в муке, с мэш-картофелем… Авокадный салат… э-э… с оливковым маслом и крабами… Только не надо солить – я сама… Чашку бразильского кофе, и ещё…

Кто-то из компании за соседним столиком, заваленным гамбургерами, чипсами и колой, тихо присвистнул.

– …ещё ломтик дыни и… и… мороженое с шоколадом и клубникой! Да! – и большой бокал двухлетнего марсианского кьянти.

Тут весь кафетерий грохнул, оценив шутку новой девчонки и предвкушая нотационную реакцию официанта. Кентаврик действительно замялся, но произнёс мелодичным голосом неожиданное:

– Свежей форели, к сожалению, нет. Есть синтетическое мясо форели и свежезамороженный прудовый лосось.

Никки важно кивнула.

– Лосось сойдет, прудовая рыба – это мой фэйворит фуд… – весело сказала она. Некоторые слова новая девочка выговаривала со странным акцентом.

Робот попятился от столика и укатился, а все кругом загалдели, обсуждая эту рыжую и её забавный заказ. Тона убедилась, что новенькая ещё не собралась достаточно с духом, чтобы её, Тону, покусать, и заинтересованно затараторила, разглядывая Никкины волосы, лицо и тонкие запястья, охваченные рукавами-усилителями:

– А что у тебя болит? Ты читать-то умеешь? А сериал «Ужасные космические приключения Боло» тебе нравится?

Никки внимательно уставила на Тону яркие синие глаза, молча осмотрела её ноги, закреплённые в силовой кобуре костылей, потом неожиданно протянула руку и потрогала Тонины чёрные кудри.

– Ты чего?! – Тона испуганно шарахнулась от новенькой людоедки.

Та задумчиво пожала плечами и ответила, методично следуя пулемётной очереди Тониных вопросов и слегка усмехаясь:

– У меня ничего не болит. Умею читать… и даже есть вилкой из тарелки. А телевизора у меня на астероиде не было, хотя космических приключений – навалом…

– А ты – лунатик? Или марсианка? – задала Тона обычный вопрос космических жителей.

Девочка подумала и ответила неожиданно:

– Я столько лет прожила одна на астероиде, что, пожалуй, я – астровитянка.

– Так это тебя спасли с астероида? – тут даже до тупого Сэма дошло. – Ты – девочка-монстр?!

– Спасли? – Никки весело засмеялась. – Я там совсем не тонула, просто жила. Правда, мне очень хотелось посмотреть на новые места… Поразительно, сколько людей сразу!

Она окинула восхищённым взглядом кафетерий, где на неё уставилось полсотни детских лиц – никто и не подумал расходиться после завтрака! – скользнула синими глазами по лицу Пятнистого Сэма и с некоторым облегчением перевела их на Джерри. И заинтересованно спросила его, а не Сэма-аллергика:

– А почему я – девочка-монстр?

– Не обращай внимания, – махнул рукой Джерри. – Сон разума рождает чудовищ.

– Ух… так забавно разговаривать с человеком! – опять засмеялась новая девочка.

Неожиданно она протянула руку и ласково взъерошила длинные волосы Джерри. Он не шарахнулся, как Тона, но здорово покраснел – что эта девчонка себе позволяет? И чего она такое внимание уделяет чужим волосам? Кто-то из соседних ребят громко засвистел. Из неловкого положения Джерри выручил робот, притащивший первую часть заказа – авокадно-крабовый салат и… пузатый бокал с красным вином!

Кафе взорвалось улюлюканьем и хохотом:

– У робота мягкий глюк!

– Ребята, быстрее – заказываем всем шотландский скотч на камнях!

– Мне, пожалуйста, «Кровавую Мэри»!

– А я бы «Мун-Гиннес» выпил!

Никки невозмутимо и с удовольствием сделала большой глоток:

– Неплохо! – и приступила к салату, зыркая по сторонам своими синими глазищами. А кругом стоял шумный галдеж – что-то говорила Тона, кто-то безуспешно пытался заказать у робота пиво…

Худое лицо Джерри постепенно принимало нормальный оттенок. «С ней надо быть настороже, – решил он, – она очень странная… но, конечно, не монстр, а… – Джерри смущённо покосился на энергично жующую Никки, – вполне симпатичная…»

– Что хочешь посмотреть? – спросил он после завтрака, держась от Никки на расстоянии чуть дальше вытянутой руки.

Никки снова засмеялась – она вообще очень много смеялась:

– Всё, конечно! Но хорошо бы начать с комнаты… – она посмотрела на выданный ей чип-ключ, – номер пятьдесят девять, куда меня поселили, а я туда ещё не заходила.

Они вышли из кафе, провожаемые взглядами любопытных, и Джерри пропустил вперёд Никкину коляску. Они подошли к лифту с уже открытой дверью, и Никки остановилась.

– Заходи, – пригласил её Джерри.

– Куда? – удивилась Никки. – Это же тупик, здесь нет прохода…

Джерри хмыкнул и зашёл в лифт первый, поманив Никки за собой.

Та, недоумевая, въехала в кабину. Двери закрылись, и кабина тронулась. Никки завопила с восторгом:

– Это лифт! Лифт! Я читала, читала!

И они стали кататься вверх и вниз.

– А почему ты в коляске, если у тебя ничего не болит? – спросил Джерри с некоторой опаской – не залез ли он слишком далеко в не свои дела?

– Тереза говорит, что это совершенная необходимость, – охотно, но с явным разочарованием этой необходимостью ответила Никки. – Из-за того, что я выросла в почти-невесомости на астероиде, у меня часть мышц плохо развита. Если я буду передвигаться на своих двоих, даже в слабой лунной гравитации, то получу массовое – и, говорят, очень болезненное, вот ведь скотство какое! – растяжение этих мышц, да и часть костей у меня ещё слабовата, – самокритично закончила она. – Поэтому мне нужно тренироваться каждый день, пить стаканами какую-то дрянь и ездить в этом кресле… тут в спинке фиксаторы и микроволновые стимуляторы для роста мышц и костей.

– А-а, – с облегчением протянул Джерри. – Ну, это не страшно – Большая Тереза быстро тебя на ноги поставит.

– А ты почему не в коляске? – в свою очередь спросила Никки у Джерри.

– В смысле? – не понял Джерри.

– Это же госпиталь, – засмеялась Никки, – а ты выглядишь здесь самым здоровым.

Джерри долго медлил с ответом.

– Я здесь из-за отца… Он погиб два месяца назад и… Короче, они считают, что меня надо держать под наблюдением… Как психа какого-то! – вдруг взорвался Джерри.

Никки помолчала и удивительно мягко произнесла официальную формулу сочувствия:

– Приношу тебе свои соболезнования… – и взяла его за ладонь. Хотя они были в лифте и никто их не видел, но Джерри всё равно не выдержал и резко вырвал свою руку.

– Не надо меня жалеть! – крикнул он со злостью.

Катание закончилось. В лифте воцарилась пауза вплоть до нужного Никки этажа.

Подходя к двери пятьдесят девятой комнаты, Джерри уже раскаивался.

– Думаю, они держат меня здесь, до конца выкачивая мою медстраховку… а может, они не знают, куда меня деть, – проворчал он примирительно. – У меня не осталось родственников, а процесс… – он запнулся, – усыновления… это… Короче, извини, ты не понимаешь, как это всё трудно для меня…