Андрей Филиппов - Эффект загадки

Эксперт кивает и произносит:

- Да, материалы, из которых она изготавливается, широко применяются в промышленности… Это могла быть и другая аппаратура. К сожалению, очень мало данных… Все сгорело в пепел. Несколько повышено содержание кремнийорганических соединений, возможно, находившихся в цилиндрической емкости, но взрывчатых веществ на их основе неизвестно. Простите, что перебил вас, Обвинитель…

- Не стоит извинения, господин Эксперт, это очень важный комментарий! Реактивы и оборудование Чикк Кштфорс увозил на своем автомобиле. Местонахождение приобретенного оборудования и реактивов следствию обнаружить не удалось, никто из опрошенных нами знакомых ученого ничего не знал об этих покупках. Остается только один вариант – оборудование доктор размещал в своей лаборатории! В деле имеются и показания одной из коллег Лекки Церссы, сокурсницы, по имени Стаффи Ангап, которой Церсса неоднократно жаловалась, что Чикк Кштфорс, цитирую, «накупил непонятных приборов, завалил меня работой по кремнийорганике и, вместо того, чтобы измерять биоэлектрические потенциалы, целыми днями жарит на излучателях кусочки силикатного пластика». Господин Советник, у меня есть вопрос к господину Генералу!

- Господин Генерал, Обвинитель может задать свой вопрос? – спрашивает Советник.

- Я сразу же на него отвечу, - сообщает в ответ Генерал, - Никакого задания, связанного с органической химией, Чикк Кштфорс не получал. Он занимался биофизическими исследованиями. Обвинитель, вы хотели задать именно такой вопрос?

- Да, благодарю вас, господин Генерал! Обратите внимание, уважаемые дамы и господа, на логику в поведении обвиняемого. Если бы для продолжения исследований требовались работы в области органической химии, почему бы Чикку Кштфорсу не сообщить об этом в военное ведомство и не заказать там нужное оборудование и материалы? Нет, он в тайне тратил на это собственные средства. И средства немалые! Теперь обратимся к причинам, по которым он прекратил преподавательскую деятельность в Институте. В деле есть показания председателя комиссии по учебной работе. Сообщается, что доктору Чикку Кштфорсу неоднократно предлагалось изменить свою манеру общения со студентами. Это происходило по причине частых жалоб студентов на резкость и невоздержанность преподавателя. Имеются также данные о том, что доктор, имея какое-то собственное пренебрежительное отношение к человеческой душе, мыслительным и эмоциональным способностям и прочим общечеловеческим ценностям, пытался привить такое же отношение к этому и учащимся, выставляя человеческий ум перед ними чуть ли не в форме, цитата, «примитивной логической игрушки на биохимических элементах, иногда достойной быть предметом изучения»! Это его собственные слова, записанные студентами на лекции.

- Да, доктор Чикк Кштфорс, к сожалению, многое знает о человеке и разочаровался в нем… - половина лица Советника саркастически улыбается.

- Обыск, произведенный в жилище Чикка Кштфорса, не дал никаких результатов, дамы и господа. В квартире не обнаружено ничего, что могло бы пролить свет на нынешний род занятий доктора. Множество книг и справочников, но ни одной рукописи, листка с расчетами, даже записки о том, что не забыть купить к ужину. Это при всем том, что этого ученого называли пунктуальным человеком. В Институте на его столе всегда можно было увидеть множество бумаг, фотографий, схем и рисунков. Где же они? Почему он ничего не хранил дома? Не потому ли, что туда можно сравнительно легко проникнуть и украсть что-то секретное, то, что доктор скрывал от общества? А в лаборатории находился несгораемый шкаф…

Эксперт недовольно качает головой.

- Сейф во время аварии оказался открытым и все его содержимое безвозвратно погибло, - говорит он, с трудом поднимаясь во весь рост, - Но я, например, тоже не держу дома никакой документации, связанной с моими исследованиями. Исключительно из чувства опасности их утраты. Я заявляю протест, господин Советник. Обвинитель приводит собственные домыслы о причине отсутствия в доме доктора Чикка Кштфорса каких-либо материалов, связанных с научной деятельностью последнего.

- Ваш протест принимается, господин Эксперт. В материалах следствия обозначен и тот факт, что обвиняемый редко ночевал дома, предпочитая обитать в лаборатории, где для этого установил стол и диван. Продолжайте, уважаемый Обвинитель.

- Обвинение не спорит с Высшим Советом о том, что сказанное мною является домыслом. Однако это домысел, который имеет значительную долю вероятности того, что ученому было что скрывать от мира. Показания коллег ученого свидетельствуют, что за последнее время, те, кто встречался с ним, отметили еще более сильные изменения его характера в худшую сторону. Он никогда не имел близких друзей, но отношения с сотрудниками и подчиненными в Институте были достаточно ровные. Буквально за последние несколько месяцев он превратился в замкнутого, подозрительного и скрытного человека, к визитам бывших коллег относился отрицательно. Общался только со своей ассистенткой, которая, видимо, как-то мирилась с вспыльчивым нравом Чикка Кштфорса.

Но из-за стола с улыбкой поднимается Психолог.

- Позвольте заявить протест, господин Советник! В материалах дела имеется протокол допроса уже упомянутой Стаффи Ангап, близкой подруги Лекки Церссы. Она заканчивает свои показания тем, что в период времени, предшествующий аварии, Лекка Церсса перестала жаловаться ей на произвол и непонятное поведение своего начальника! Наоборот, Лекка Церсса стала говорить, что доктор – очень добрый и мягкий человек, он занят сложнейшей работой и поэтому ведет уединенный образ жизни. Ассистентка также сообщила подруге, что Чикк Кштфорс часто и много рассказывает ей о своих исследованиях в области человеческих эмоций. Если ему было, что скрывать, он, вероятно, отказался бы от помощи ассистентки?

Генерал раздраженно бросает на стол папку с бумагами и встает с места.

- Господин Советник, прошу вас своей властью прекратить этот спор. Военные исследования имеют право обладать определенной степенью секретности! Ученому было, что скрывать и он действовал правильно! Его ассистентка рассказала подруге ровно столько, сколько можно было рассказать.

Генерал садится на место. Но молодой Психолог не сдается.

- Господин Советник, я всего лишь хочу пояснить, что эмоциональное состояние обвиняемого нельзя расценивать как мотив к совершению преступления. С коллегами он общался так, с ассистенткой – иначе, тяжело переживал потерю возможности преподавать свою науку…

- Я понимаю вас, Психолог, - прерывает его Советник, - присаживайтесь. Обвинитель, перейдите, пожалуйста, к имеющимся у вас показаниям самого Чикка Кштфорса.