Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…

– Поэтому, милая, доверься Ээзи. Хуже не будет. А я рядом буду. Не беспокойся. Больше не исчезну.

– Ладно, дедуля, ладно. Поживем, увидим, – как-то смиренно произнесла она. Наступило время готовиться ко сну.

Рано утром Ольга пошла коз подоить и заглянула на сеновал. Йоли-Оли там не оказалось. Она сразу подумала не без сожаления, что ушёл, наверное. Нога-то, считай, совсем зажила. Ну, и ладно. Значит так суждено… Но… Но какой-то осадок в душе остался. Что, вот так просто взял и ушёл?

Но тут краем глаза она заметила, как над зарослями лещины, что начинались за надворными постройками, как бы взлетела и на миг зависла знакомая фигура. Как взлетела, так и опустилась. Когда Ольга повернулась в том направлении, то увидела, как прыгун выбрался из зарослей кустарника и молча проследовал в направление сеновала, заметно прихрамывая на пораненную ногу. Можно было бы написать, что, проходя мимо, он сказал: «Здрасьте». Но зачем лишнего-то выдумывать?

Йоля, всё-таки молча, прошёл мимо, но подумал: «Возвращаться я пока не готов. Тем более не один. Отлежаться надо ещё, то есть отсидеться…». Оля, тоже молча, проводила его взглядом и подумала: «Не ушёл. Ну, и ладно… Рану надо ещё обработать…».

Но был ещё третий, кто тоже при сём присутствовал. Дед Ёшка сдержал слово и находился рядом с «Оленькой», хоть и оставался незамеченным. Теперь, если того требовали обстоятельства, то он был вынужден располагаться в непосредственной близости к предмету своего поклонения. Это мы про «Йолю-Ээзи». И делал это хоть и с трепетом, но уже без прежнего религиозного фанатизма. А так – старался держаться на почтительном расстоянии, и при его появлении всегда отводил глаза в сторону.

Прошло ещё два дня. Оля ежедневно меняла повязку, смазывая рану пахучей мазью, что настоятельно рекомендовал дед Ёшка. Регулярно приносила Йоле свежую воду. Под конец гость начал проявлять явные признаки беспокойства. Тому причиной были два обстоятельства. Во-первых, так надолго Йоля никогда не уходил, и Мен там, наверняка, места себе не находила. Во-вторых, подходил срок, когда со дня на день должны были отправить в Белую башню очередную партию малахольных, а значит и Йошку – этого друга «Ооли». Если не поторопиться, то, как он сможет устроить им прощание? У Йоли эти дни было время поразмыслить. Если поначалу он понятия не имел, как будет выполнять поручение Мен, то теперь, пораскинув мозгами, уже на месте решил, как действовать дальше. Если Мен так сокрушалась, что эта пара рассталась, так и не попрощавшись, значит для них – горемычных – это важно! А, собственно, откуда ей известно – простились или нет? Ай, какая теперь разница… И чего тут долго рассуждать. Будем считать, что не попрощались. Мен видней. Значит необходимо организовать им это прощание. Тогда, наверное, все успокоятся. И Йоля поймал себя на мысли, что для него сейчас было важнее, чтобы успокоилась его подруга…

Хотя такого трюка он ещё никогда не проделывал и, вообще, всё это было супротив всяческих правил. Но что сейчас об этом… И так – сплошные нарушения… Порог по критерию «семь бед» оказался явно превышен.

А когда он свой первый «бычок» целенаправленно доставил пепельному, тоже думал, что всё – «заметут»… Ан нет – пока обошлось, не считая того случая с Мен. Конечно, сравнение не очень корректное, но главное – сам принцип…

Йоля в общих чертах уже представлял, где и как будет организовывать переправу. Теперь дело оставалось за малым – предстояло как-то объяснить «Ооле», что от неё требуется, при этом умудриться, не испугать барышню. Вот только нога бы не подвела… А ещё его немного беспокоило отсутствие мурашек. Вроде бы – ерунда… Оно может так и гигиеничнее, но – всё равно… Их как-то не хватало.

Утром третьего дня, когда Ольга спозаранку принялась стряпать нехитрое угощение для поминок, на летней кухне неожиданно возник постоялец с сеновала. Йоля пристально посмотрел растерянной девушке в глаза, лохматой рукой показал на небо и произнёс:

– Йоошка!

Оля испуганно попятилась, бормоча:

– Йошка… Йошка… – а потом её будто пронзило, – Лёшка??? Дедуль, ты где? Ты слышал?

– Оленька, я тут, – произнёс дед Ёшка, возникнув у неё из-за спины, – Будь готова ко всему. Слушайся его. Хуже не будет. Я с тобой.

Йоля своим утробным голосом с прибалтийским акцентом подтвердил: «Йоошка». Потом развернулся и решительно направился в сторону леса. Он ещё оглянулся пару раз, но не для того, чтобы убедиться, что его правильно поняли и следуют за ним, а для того, чтобы подтвердить, что его правильно поняли… А то, что девушка и дед Ёшка, побросав свои дела, как заворожённые, припустились вдогонку, он знал и так – спиной чувствовал.

Йоля следовал к точке старта, которой редко пользовался, но которая была ближе всех к приозёрному хутору. Он шёл, выбирая места, так как отметил про себя, что девушка последовала за ним, не успев как следует подготовиться. По крайней мере, на ней не было тех самых сапожек, которые присутствовали на пленнице «волчьей ямы» при их первой встрече.

Шли действительно недолго – минут тридцать. Когда выбрались на искомую поляну, окружённую дремучим лесом, Йоля остановился посередине и начал озабоченно озираться. Оля стояла рядом в тревожном ожидании. Дед Ёшка, соблюдая дистанцию, наблюдал за происходящим из-за ближайшего кустарника.

Новоявленный «Сусанин» только теперь осознал трагичность ситуации и почему его беспокоило отсутствие мурашек. На несколько дней выдернутый из привычной среды, озабоченный «мисшен импосибл», своей травмой и близким присутствием, чего уж лукавить, симпатичной барышни, Йоля похоже не только «нюх потерял», но и голову. Где теперь искать точку старта – этот «аэродром подскока»?

Ага, вроде бы вот знакомое место – похожий пейзажик. Йоля встал на предполагаемое место, осенил себя знамением (дальше не будем богохульствовать по поводу «крестного») и взлетел…

Приземлился он мягко, но это не радовало… Как говорится, «в белый свет, как в копеечку»… А попасть действительно требовалось в «копеечку». А как в неё попадёшь, если нигде не зудит. А может, место – верное, но произошло отклонение траектории из-за того, что у нашего «космического корабля» «ступни-ступени» сделались неравноценными после «капремонта»? Эх, что теперь гадать. Надо пробовать ещё… Вторая попытка закончилась с тем же результатом. Йоля вконец расстроился.

Ольга и её верный спутник не понимали, что происходит, но заподозрили неладное – что-то пошло не по плану. И от этого нервозность усилилась.

Йоля озабоченно переминался со «ступени» на «ступень» и лихорадочно соображал. А мы немного отвлечёмся. Уж больно не хочется про Йолины «ступени» писать в кавычках. Сами посудите. Если нога обычных размеров, то понятно, что это стопа. А если необычных? Что – лапа или лапища? Так ведь это же Йоля, а не медведь какой-нибудь. Так что «ступени» ему больше подходят. Опять же, от слова «ступать» происходит. Ну, это так – к слову…