Марика Становой - Смерть экзекутора

— А где я буду?

— В Лаксторе. Всё. Генри пришёл. Бери там на складе, что хочешь…

Тогда Сергей не спросил, следил ли экзекутор за ним мысленно. Экипировался на складе под завязку. Словно в долгий поход. Тонкий и легкий супер-спальник, изолирующую подстилку, палатку, ветровку из какой-то необыкновенной и необмерзающей теплой ткани. Одежду, бельё… Миниатюрную печку кубиком размером пятнадцать на пятнадцать сантиметров, неясно почему легкую, но по словам андроида способную работать месяц без перебоя, а батарейки к ней будто бы есть везде. Глаза разбегались и хотелось утащить всё. Но решил ограничится только тем, что сможет упереть на себе. Отлететь со склада на флаере ему же не дадут… Даже набрал сублимированого мяса, рыбы и фруктов с герметично упакованными галетами. Андроид равнодушно водил, куда просили и только отмечал на маленьких калькуляторах, вделанных в боковые стойки стеллажей, что они где взяли.

Сергей на всякий случай попросил и получил две бухты тонкой веревки, которая на разрыв выдержит и танк, и даже охотничий нож. Нож! Ему! Обнаглев, попросил ружье.

— Стрелковое оружие, а также всё, что может быть использовано для охоты или убийства людей на большом расстоянии, запрещено, — невозмутимо продекламировал андроид.

— А оно тут есть?

— На складе всё есть, но тебе не позволено брать.

— А нож? — не выдержал Сергей. — Убить на расстоянии можно и ножом.

— Это правило, — флегматично ответил андроид.

— А что еще не позволено?

— Проходить куда-либо вне мест общего отдыха и твоей работы, а также переходов между ними. То есть одному на складе тоже быть запрещено, но это посещение на приказ экзекутора и в сопровождении меня.

— Думаешь, экзекутор может мне подарить ружье?

— Спроси его.

Мальчишка четыре дня скрывался. Потом был выходной. Вместе с сигналом будильника пришло сообщение от экзекутора, что он доверяет своему подопечному съездить в Лакстор самостоятельно. Сергей использовал прогулку, чтобы найти терминал и получить новый коммуникатор. Но как только он взял в руки новый аппарат, старый сразу же издох. Выключился.

По дороге домой так же провалилась попытка просочиться в портальный зал с группой туристов. На первый взгляд никаких билетов не проверяли, никаких паспортов никто никому не показывал. Но после узкого коридорчика, где каждый прошел самостоятельно, а Сергей подозревал просветку рентгеном, его выловили. Здоровенный андроид нежно взял его под руку и, ласково улыбаясь, назвал по имени и направил в обратную сторону. При этом сердечно извинялся и просил обратиться к куратору. К куратору Сергей обращаться не стал. Мальчишка никак не проявлялся, а Сергей еще несколько дней понемногу разбирал свой первый коммуникатор. Нашел массу интересного. Список новых знаний, ради которых он точно обратится к куратору и попросит о вливании, заметно пополнился.

А потом вдруг, посреди рабочей смены, куратор прискакал сам. Сияющий, как именинник, и потащил к себе в комнату.

— Сейчас привезут твою сестру!

Стасик помог перенести вещи из больницы, да так и остался.

Днем он «вкалывал» на стройке: втыкал узкий наконечник-«иглу» в пазы между стенами и заполнял их расширяющимся и мгновенно застывающим клеем из баллона, который целый день таскал за спиной. Бездумная и однообразная работа его полностью устраивала. Команда молчаливых андроидов срезала лишнее, заглаживала дырки и ямки, наводила лоск и закрепляла бытовую технику.

Городок рос с фантастической быстротой. Начала работать мебельная фабрика — туда взяли директором отца Стасика. В Москве у него была большая фирма, и он с радостью ухватился за возможность организовать новое дело. Фабрика набирала резчиков и собиралась выпускать детские деревянные игрушки.

Однажды пришел как всегда заботливый и внимательный Кин, сел рядом с Леной на диван и обнял. И как всегда Лену охватила уверенность, что всё страшное осталось снаружи и не сможет к ней прорваться сквозь мягкие, но надежные объятия ажлисс. Кин тихо говорил, что Сережа — военный и поэтому не смог сразу приехать или зайти к дознавателю, а просто воевал. Если бы он сделал что-либо ужасное, то его бы убили. Но в Империи убивают только неисправимых рецидивистов, а Сережа не рецидивист. Отработает свой проступок и потом приедет. А если его куратор разрешит, то и позвонит гораздо раньше. Кин сразу же, как только нашел Сережу, послал письмо его куратору. Печально, что мама умерла, но Сережа её сразу и уже давным-давно похоронил. Но, насколько Кин понимает, у Лениной матери был поврежден мозг, мозг же чинить очень сложно. Надо, чтобы личность была здорова, изолирована в крилод, и тогда с помощью инкубатора можно обновить мозги в теле под постоянным воздействием изолированной личности. Но это значит делать из человека ажлисс, а для перехода в ажлисс надо сначала пройти комиссию дознавателей и иметь заслуги перед цивилизацией… Лена поняла, что маму бы все равно не вылечили, и заплакала. Кин побыл с ней и всё-таки ушел, а Лена осталась одна в пустом доме. И снова плакала. Она убежала, бросила маму, и мама умерла. Одна. Но, может, Сережа все-таки успел к ней приехать?..

Вечером пришел Стасик и потащил ее по друзьям: праздновать нашедшегося брата. Лена не решилась рассказать, что Сережа арестован. Придумала, что брат случайно попал на другую планету и у него рабочий контракт на полгода. Все равно прямой связи нет, а искать и перепроверять Стасик не будет. Веселый и шебутной, он изо всех сил заталкивал смерть Лениной матери в прошлое, упирая на то, что всегда есть причина для радости. И всегда есть будущее. Лена была ему благодарна, что он не грустит с ней, как сыч. Иначе было бы совсем плохо.

Комната, которую Лена продолжала про себя называть маминой, превратилась в портняжную. Рис, порыкивая и покряхтывая, двигал мебель, хотя Стасик был сильно против: зачем тащить домой работу? Будут ежедневно таскаться какие-то тётки, трясти телесами, да ещё, не дай боже, бегать с визгами в неглиже, когда он доползет в родную хату весь уставший после целого дня на ногах? Это всё Стасик говорил, когда Рис уже ушел. Ругаться рядом со здоровенным йети он побаивался.

Лена пообещала встречаться с клиентками по утрам, и, посмеиваясь, играла сама с собой в бойцов подполья, шьющих транспаранты и лозунги для свержения власти «стасиков». Но шить было вообще забавно. Отсканировать специальным приспособлением фигуру, а потом рисовать в программе разные красоты. Вытягивать стилусом юбки и рукава, воротники-воланчики… Одним щелчком менять ткани, вставлять кружева и вышивку. Швейная машинка сама конструировала выкройки и печатала шаблон на тонких и упругих пластиковых листах. Оставалось только сбегать в магазин, купить ткань, застежки и отделку — все стоило недорого и почти одинаково — вырезать по шаблону и сшить. Хотя машинка умела не только шить, а хитрым способом соединять ткани в торец, склеивая их так, что потом невозможно было найти стык. Словно сращивала. Это было не шитье, а игра-конструктор, только как бы наоборот: сначала на экране создавалось целое, а потом складывалось из частей в натуральную величину. И наконец-то свершилась мечта детства — широченная и цветастая юбка-солнце из восхитительного щелка! Как у цыганки! Только она, оказывается, тут слегка растолстела. «На зиму жирами обросла», — похихикала Лена. На всякий случай подвернула пояс, чтобы было куда распускать, если еще больше выкормится от такой благостной жизни, и убрала юбку в шкаф — до весны.