Марика Становой - Смерть экзекутора

Крошка возвращалась в облик молоденькой и смазливенькой девчушечки — такие нравятся всем. А ей всегда нравились мужчины. И все равно какие у них лица. Руки гораздо выразительнее и говорят о человеке больше, чем лицо. За лицом человек следит, а про руки забывает. Но не Сергей, который в негодовании от исчезнувших мозолей и шрамов озаботил Генри, а стюард приволок и повесил в уголке перед туалетом тренажёр — «боксерскую грушу». И теперь человек каждую свободную минуту яростно «набивал костяшки». Крошка спустилась сканом по руке, сдерживаясь, чтобы не погладить выпуклые вены. Вот уже пальцы обзавелись царапинками и ссадинками. У коротко остриженных ногтей заусенцы… Суставы припухли. Насколько эти руки не похожи на эстетично длинные пальцы Джи или на вовсе лишённые возраста руки ажлисс!

Крошка потянулась поцеловать сплетение вен, провести языком…

Сергей вздрогнул и вскочил, выдернув руку.

— Прекращай! Что за рабские привычки!

— Почему рабские? В Империи нет рабов, тут все свободны. И это же приятно. Я могу сделать и тебе приятно.

— Тьфу же, — Сергей опять думал о врагах, уничтожении и о мальчиках в постели. — Опять врёшь.

— У нас никто не врет. Ажлисс не врут, потому что умеют читать мысли. А люди не врут, потому что дознаватели всё равно найдут правду, — Крошка села, придерживая тряпку на груди: Сергею не нравится, когда она голая. — Я с Земли. Ты с Земли. Ты мог бы быть моим братом.

— Нет уж. У меня есть родная сестра.

— Спасибо, что остался со мной. Мне проще регенерировать, если я могу спрятаться в чьих-нибудь мыслях.

— И подслушивать.

— Нет. Я не слушаю, что ты думаешь, я просто впитываю… Пропускаю через себя твои эмоции. Это помогает мне не слышать раны. Я же никому потом не рассказываю.

— Шла бы в инкубатор, раз-два — и здоровая.

— Не хочу. Ты не понимаешь. Пока я восстанавливаюсь, меня никто никуда не пошлёт. Это время только моё. Это здорово, иметь своё время.

— Будешь высасывать кровь?

— Нет, мне не нужно. Тело Кайлы большое, мне хватило энергии.

— Опять будешь Стивом?

— Нет, — Крошка отвела взгляд. — Называй меня Елиз… Буду Элиз. Елиза-вета… Меня так звали. Давно. Смешно! Вторая часть имени звучит как запрет: «вето». Я и не помнила. А ты в меня выстрелил на озере, и оно пришло. Всё равно дурацкое имя.

— Кайла нравится больше?

— Нет, она мне вообще не нравится. В ней неудобно, а сегодня еще и игрок попался: то по пустому проходу еле ползет, то на ящера грудью. Неопытный, ну я и поддалась немного.

— Елизавета, — Сергей желал уйти.

— Мы все люди, даже ажлисс, — заторопилась Крошка. — А ты всё размышляешь, как построить военную машину. Перестань!

— Да уже! — Сергей вылетел из гигиенического угла, кинув через плечо: — Я не робот, в отличие от вас.

— Там еда на столе, — Элиз крикнула вслед. — Подожди немного, я хочу тебе расска…

Элиз вытерлась. Так и хочется взять этого Сергея и треснуть об стенку! И что всё время не так? Всё равно он никуда не уйдет, пока она его не отпустит. И дверь не откроется.

Посмотрела на себя: она уже почти нормальная девушка. Конечности еще великоваты и суставы слишком толстые, но еще полчаса — а торопиться ей некуда — и будет вылитая Хакисс. Хотя она не Хакисс. И больше она не будет меняться. Всё, она это она. Не будет больше притворяться и прятаться. Только если для работы. Только если захочет Джи.

Нашла в шкафчике платье в пол и поверх него надела свободную рубаху Стива. Платье было без рукавов, а маячить голыми частями тела перед Сергеем не хотелось.

— Ненавижу длинные волосы! — вышла, завязывая волосы в хвост. — Могла бы, ходила бы вообще лысая. Да сиди!

— Ну и ходи лысая, раз ты свободный человек, — при виде Крошки, Сергей сделал попытку встать. На столе были нетронуты оба подноса с едой.

— Спасибо, что подождал, — Элиз взяла ближайший обед и села спиной к двери. — Я люблю сидеть на полу. Но экзекутор должен иметь такую длину волос, чтобы можно было заплести уставную косичку…

— Подождал! — Сергей усмехнулся. — Ты меня тут закрыла. А волосы тебе отрастить — пять минут. Но ноешь, вместо того, чтобы делать.

— Я тебя сейчас отпущу… Но сначала быстро объясню, почему не надо мстить.

Сергей пожал плечами и открыл поднос.

Будет неприятно вспоминать… Вряд ли Сергей встретится с регентом Территорий Крисом, но нехорошо рассказывать то, что может знать только дознаватель и экзекутор. Поэтому имя она изменит.

Элиз начала рассказ.

…На планете Жилайсу есть дозен, один из многих. Горсточка островов в стороне от морских и воздушных путей. За порядком смотрел дознаватель Линбаон, но его имя сейчас стерто из архивов. Люди на архипелаге традиционно придерживались культа бога-смерти Аода и его жены и отражения богини плодородия Дао.

Дочери и матери работали на полях в разбросанных по островам женских посёлках, а сыновья, достигнув годовалого возраста, отправлялись в крепость: мужскую коммуну и охотничий городок.

Мать Кирста смогла родить только его и не захотела расставаться с единственным ребёнком. Одевала, как девочку и прятала сына десять лет. Конечно, все раскрылось, Кирста забрали, а его мать сделали тренировочной добычей для охотников. Пока ее убивали, Линбаон, у которого были зачатки экзекуторских способностей, внушал маленькому Кирсту основы истинной мужской любви.

Мальчик вырос, но не захотел жить традиционным укладом. А так как люди в Империи свободны, то попросился на корабль, который привёз необходимые вещи островитянам и собирался отплыть, забрав местные товары. На материке Кирст стал работать спасателем и, не жалея себя, бросался в самые опасные места. При наводнении в окрестностях Араока очень разумно организовал население и никто не погиб. Да и вообще, много делал хорошего. Но не смог организовать семью, потому что время от времени его накрывало приступами ненависти, и тогда он становился невменяемым. Ему нужно было что-нибудь или кого-нибудь ломать. Но в основном он справлялся с этим сам. Он не хотел никому рассказывать.

— Ну да. А дознавателей на вашем материке не было, — поморщился Сергей.

— Дознаватели не ловят людей по улицам. Они следят за своим дозеном и за проблемными. А взрослого человека, хорошего работника просто так ни один дознаватель допрашивать не будет. Да и не имеет права.

Пришло время для Благословения Жилайсу. Кирста, как одного из лучших спасателей, выбрали в почетный караул Императора. Кирст там стоял и мучался, неумело пытаясь закрыться от Лучей Добра и Любви. Люди, как правило, счастливы получать радость, но вот он вроде тебя — противился изо всех сил. Потому что искусственное счастье слишком уж напоминало ему дознавателя Линбаона.