Владимир Венгловский - Дебаггер

Второй бродяга напал неожиданно.

«Дорогой!» – закричала Эллис, и я понял, что мой персонаж уклонился от свистнувшего справа меча. Кто это сделал: Эллис, я сам? Бродяга замахнулся для нового удара, но тут же чья-то рука вонзила меч в его шею между шлемом и нагрудником. Мой противник, хрипя, опустился на колени. Выхухоль, а это был именно он, выдернул клинок и свалил раненого на палубу.

– Командир… – покачал он головой.

Бродяга застонал и попытался подняться, но эльф ударом меча сквозь прорезь в шлеме прервал его попытки. Туманные звери собрались вокруг, и кровь окрашивала их морды в багряный цвет. Я стоял, смотрел, и мне казалось, что звери лакают кровь погибшего бродяги.

Сознание в лимбе, поглощенное Икс пятьдесят четвертым… Мертвое тело за компьютером… Это правда или я все выдумал? Возможно, мне лишь когда-то снился сон, который я принял за реальность? Где-то в тумане сражался Ник, и до нас долетал звон мечей. Это – реальность. Реальность и война, а не сон с его волшебными ящиками, дарящими видения.

– Очнись, де Ламбер! – толкнул меня Вых.

Из тумана вылетел диск на цепи и чиркнул его по груди. Эльф упал на палубу. Я разрядил пистоль в появившегося из тумана бродягу. Одна из пуль попала в механического паука на его доспехах, тот разжал лапы и шлепнулся на палубу. Другая пуля пробила броню, и бродяга пошатнулся, рефлекторно закрываясь рукой в доспехах из панциря гигантского краба. Перчатки на руке не было, и я увидел, как сжались в кулак его крысиные пальцы. Механическая сколопендра, свернувшаяся вокруг его руки, перебирала лапами и сматывала цепь с метательным диском.

Я уже видел этого бродягу утром, сражался с ним на пляже, но в его облике было что-то еще. Что-то неуловимо знакомое, сидящее в глубине памяти. Но что – я вспомнить никак не мог. Оно ушло, как и странный сон о невероятном мире.

Я подскочил, собираясь ударить бродягу рукоятью катаны, но тот схватил меня за горло. Рывок, как удар змеи, – и крысиные когти впились в кожу, мои ноги оторвались от палубы, и я повис в воздухе.

«Нет!» – закричала Эллис, а потом раздался удар, пальцы разжались, и я упал.

Возле меня рухнул бродяга. Над ним нагнулся Вых и принялся заворачивать его руки за спину. Кровь эльфа стекала на доспехи врага, и узоры на них наливались багрянцем.

Прежде чем я успел прийти Выху на помощь, сервоприводы в механических доспехах надсадно загудели, бродяга перевернулся на спину, отшвырнул эльфа в сторону и поднялся. Тогда я, все еще лежа на палубе, ударил его под колени катаной. Клинок застрял в металле, брызнула кровь, и бродяга с грохотом вновь повалился рядом со мной. Механический скорпион на его плече попытался уколоть меня хвостом, но я успел выдернуть катану и перерубил хвост посередине. Затем самым кончиком клинка чиркнул по стальной сколопендре на правой руке бродяги. Ее отрубленная голова вместе с цепью и зубчатым диском шлепнулась на палубу. Бродяга что-то прокричал и схватил меня за плечо, но я ударил его рукоятью катаны, сминая шлем на виске. По нему пробежали кровавые узоры, и бродяга замер без сознания. Я поднялся и начал связывать его руки ремнем. Секретная лаборатория… Ты мне про все расскажешь. Пальцы ратуса на левой руке бродяги, казалось, жили сами по себе – сжимались и разжимались, словно хотели меня схватить.

Откуда-то доносился звон мечей, значит, Ник был еще жив. Подбежал Выхухоль, держась за рану на груди и прихрамывая.

– Эльфы сильные, – сказал он вполголоса, морщась от боли. – Эльфы живучие.

– Помоги, – прохрипел я.

Вдвоем мы поволокли бродягу к борту. Доспехи врага пытались сами неумело сопротивляться, жужжа сервоприводами, но руки бродяги были связаны, а ноги скользили по мокрой металлической палубе. Говорят, что многие доспехи жестянок продолжают функционировать даже после гибели их владельца, словно какая-то часть сознания шатунов в них еще действует. Но надеюсь, что наш пленник жив.

– Ламберт, – донеслись едва слышные слова из-под шлема бродяги.

– Ты меня тоже помнишь? – спросил я. – Но меня зовут де Ламбер.

В воздухе просвистел дротик и вонзился в руку Выха, пригвоздив ее к доспехам бродяги. Эльф вскрикнул. Я вскинул пистоль, всматриваясь в туман, где безостановочно двигались призрачные звери. Молочную пелену наполняла тишина, в которой слышался лишь плеск волн. Только сейчас я понял, что затих звон мечей. Ник! Что-то круглое вылетело из тумана и покатилось по палубе к нашим ногам. Через мгновение я с ужасом понял, что это голова Ника.

Из белой пелены появилась темная фигура бродяги. Раньше я никогда не видел такого гиганта. Он был даже больше Ника. Его доспехи от пояса до шеи обвивал змееподобный дракон. Голова механического чудовища с горящими красными глазами поднималась над правым плечом бродяги и двигалась в такт его шагам. На груди врага блестел герб клана Арахны – паук с длинными переплетающимися лапами. Вокруг рук врага закрутились механические змеи. Одна из них, что была на правой руке, закрыла пасть, из которой только что выплюнула дротик, вновь раскрыла, и оттуда начал выскальзывать зубчатый диск на цепи. Змея, прицепившаяся к правой руке, повторила действия своей сестры. Бродяга развел обе руки по сторонам, словно желая нас обнять, и два зубчатых диска замерли над самой палубой.

Я выстрелил во врага, но пуля срикошетила о доспехи. Сгустившийся туман мешал мне стрелять, не давал прицелиться. Призрачные животные мельтешили перед взором. Бродяга взмахнул руками, и диски на цепи описали первый круг у него над головой. Руки двигались безостановочно, изгибаясь, словно волны, – кисть, локоть, предплечье, кисть, локоть, предплечье, и диски описывали восьмерки, все ускоряя свое движение, так что вскоре в воздухе остался лишь смазанный след. С каждым взмахом цепи удлинялись, и оружие все отдалялось от бродяги. Голова дракона над его правым плечом шаталась из стороны в сторону.

Я выстрелил, и пуля ударилась о диск, но тот даже не замедлил своего движения. Оружие бродяги будто создало вокруг него защитную сферу.

– Вот зараза, – сплюнул на палубу эльф. – Беги, командир, – поморщился он, поднимая мечи.

Затем скользнул между дисками. Не понимаю, как он это сделал. Как прошел там, где не пролетела пуля. Миг – и Вых замер возле бродяги, только в воздухе осталась кровавая взвесь, а на кожаных доспехах эльфа наливались кровью висящие клочья. Казалось, что Вых сейчас распадется на части, но вместо этого он вонзил свои мечи в бродягу. Один – в узкую полоску между шлемом и шеей, второй – под мышку, где вместо тяжелой брони лишь тонкая кольчуга. Бродяга пошатнулся, голова механического дракона откинулась назад, словно у кобры перед броском, потом метнулась вперед, и из ее раскрытой пасти вырвалась струя пламени. Волосы Выха вспыхнули, эльф закричал, упал на палубу и схватился за обожженное лицо.