Крис Бекетт - Во тьме Эдема

Дженни шагнула ближе ко мне.

— Но в Семье стало невыносимо, Тина, просто ужасно. Я прежде никогда не думала о том, что я там как в ловушке. Что я остаюсь в Семье только потому, что мне некуда пойти. Теперь же именно так я себя и чувствую и, как ни странно, не виню в этом ни тебя, ни Джона (в отличие от Кэндис), потому что, сдается мне, так было всегда. Мы просто этого не замечали. Потому что не знали ничего другого. Понимаешь, о чем я?

Она оглянулась на Кэндис. Та наблюдала за нами, но стояла достаточно далеко, чтобы услышать, о чем мы говорим.

— Теперь всем в Семье заправляет Дэвид Красносвет, — продолжала Дженни. — И эта придурочная Люси Лу, которая якобы слышит голоса Обитателей Сумрака. Мол, Отец Томми и Мать Анджела шепчут ей на ухо, что правильно, что нет. Причем почему-то всегда ровно то, что велит Дэвид!

— Так приходи к нам, — предложила я. — Не говори никому, только тем, кому по-настоящему доверяешь, но мы разбили лагерь у прохода в Долину Холодной тропы, на левом склоне, если стоять лицом к отрогам. Приходи и, если получится, приводи с собой других. Хотя, конечно, лучше не клешненогих. Мы и с Джеффом еще намучаемся…

Позади нас Сью закричала на Джерри:

— Эгоист! Дурак! Если тебе так хочется замерзнуть в Снежном Мраке, воля твоя, но губить Джеффа я тебе не позволю! Как он там пройдет с его ногами? Ему нипочем не одолеть этот путь! Ты не имеешь права тащить его с собой! Не смей! Я хочу увидеть сыночка. Я соскучилась по нему!

Джерри закрыл лицо ладонями. Он всхлипывал и дрожал. Ему было очень тяжело. Джерри любил маму, любил Джона и Джеффа. А сейчас трое самых близких его людей поссорились, и он не мог остаться верным кому-то одному, не предав остальных.

— Пойдем, Джерри, — приказала я и шагнула к лесу. — Нам пора.

В этом весь Джерри. Ему надо, чтобы кто-то решал за него.

Он посмотрел на меня. Потом на маму. Сью схватила его за руку. Джерри бросил на меня умоляющий взгляд, но я была непреклонна, так что Джерри вырвался, и мы побежали в чащу.

— Джерри! — закричала Сью. — Джерри! Если хочешь, уходи, но верни мне Джеффа!

— Не надо, мам, — пробормотал Джерри негромко — не для нее, она все равно бы не услышала, а скорее для себя. — Не начинай.

— Джерри! — вопила Сью. — Сынок! Вернись! Я тебя люблю! Пожалуйста, вернитесь к нам!

— Я тебя тоже люблю, — пробормотал Джерри, замедлил бег и обернулся было к маме, как будто действительно задумался, а не вернуться ли.

— Ради Джелы, беги! — попросила я. — И даже не думай возвращаться.

Может, это прозвучало грубо, но ведь у меня тоже были мама, сестры, тетушки, братья, и я тоже их бросила.

Вернувшись к Джону с Джеффом, мы быстро развеселились: они смастерили несколько обмоток для рук, ног и тела и даже маску на голову, с дырками для глаз и рта. Чтобы обмотки не промокали на снегу, ребята пропитали их жиром, а к обмоткам для ног специальным гибким клеем из топленых шерстячьих копыт и горячего жира приклеили подошвы из нескольких слоев гладкой каменячьей шкуры.

— Внутри свариться можно, — сообщил Джон, выглядывая сквозь щелочки для глаз, которые оставили на обмотке для головы. — Джефф поливал их водой, они не промокают.

Джон стянул с себя обмотки. Никогда прежде я не видела его таким взволнованным и счастливым.

— Померяй сама. Не поверишь, до чего в них тепло.

Джефф сидел на корточках у входа в пещеру и наблюдал за нами. Правда, в основном он смотрел на Джерри, как будто по встревоженному лицу брата мог прочесть, что там, внизу, он встретился с мамой. Причем Джерри даже не нужно было ничего говорить.

— Осторожнее, мы с Джеффом их несколько часов крепили, — предупредил Джон. — Но в следующий раз наверняка получится лучше и быстрее. Мы придумаем, как их быстро снимать, вот как головную повязку.

Я оделась и посмотрела в прорези для глаз на трех своих друзей.

— Фу, Джон, оно воняет, как шерстячья задница!

Джон расхохотался. Джерри за ним. Джефф впился в меня взглядом, как будто хотел что-то прочесть и по моему лицу, хотя видны были только глаза. Но наконец и он рассмеялся — весело, как ребенок.

Через каких-нибудь пару дней к нам из Семьи пришла Дженни Красносвет, с ней подруга, Люси Мышекрыл, и ее двоюродный брат Мехмет Мышекрыл. (Забавный парень этот Мехмет, с узким лицом и остроконечной бородкой. Вроде приветливый, но себе на уме, и смотрит так, будто ждет, когда ты выставишь себя на посмешище.) Люси же, клянусь сиськами Джелы, не умолкала ни на минуту, все говорила, говорила, говорила — наверно, от страха. Но я обрадовалась, что Дженни теперь с нами.

— Мы подумали, что тебе не помешает компания нормальных людей, — пошутила она, покосившись на Джона, заляпанного клеем, всего в обрывках веревок.

С ней не соскучишься, подумала я.

Через день пришли сразу четверо Бруклинцев: Майк, Диксон (мы звали его Дикс), Джела и Клэр, всё мои друзья еще с Семьи, в особенности высокая, уже взрослая Джела, с которой можно было и посмеяться, и поговорить по душам. Я ей доверяла. Дикс, ее младший брат, был веселый, добрый и красивый парнишка, с которым мы разок-другой обнимались и целовались.

А спустя несколько часов, когда все спали, а я дежурила, явилась моя мышерылая сестрица Джейн с нашим старшим братом-недотепой Гарри. Я услышала, как они крикнули мне от прохода в Долину: «Тина! Тина! Это мы!»

Я была рада-радешенька, что Джейн теперь с нами, но вот с Гарри могли возникнуть проблемы. Соображал он туго, часто путался и расстраивался, как ребенок, но поскольку роста и сил у него, как у взрослого, успокоить Гарри бывало не так-то просто.

— В Семье ужас что творится, — рассказала Джейн. — Кошмар-кошмар. Все спорят, обвиняют друг друга, говорят всякую жуть. Старая толстая Лиз мрачнее прежнего и все ворчит, что ее тоже хотят выгнать из вожаков, как Беллу Красносвет. Мама в истерике. Чертов Дэвид Красносвет и его прихвостни расхаживают с таким видом, будто это они главные в Семье, а не Каролина и не Совет. А какую все несут чушь! Хотела тебя предупредить, чтобы вы были осторожнее. Одни предлагают вернуть вас силой, другие — выгнать навсегда, но что-то я не слышала, чтобы хоть один сказал: давайте оставим их в покое.

— Почему же «вас»? — возразила я. — Ты теперь тоже здесь, так что речь и о тебе.

Джейн пожала плечами и скривила уродливое, но такое милое рыльце.

— Да я уж понимаю. Наверно, я сошла с ума.

Мы с Джоном принялись руководить. Собирали охотничьи отряды и раздавали поручения: одних посылали за глиной для посуды, других за черным стеклом, третьих — за волнистыми водорослями для веревок и ниток.

Мы понимали: в Семье уже знают, где мы, и рано или поздно об этом пронюхают и наши недоброжелатели, если еще не в курсе. Неизвестно, что они выкинут тогда, но Джон предложил спрятать ценные припасы, например, шерстячьи шкуры, в разных местах, чтобы их не смогли найти и украсть. Еще Джон настоял, что мы должны постоянно нести караул выше и ниже лагеря. Мы даже выкопали три костровые ямы в трех разных местах и следили, чтобы в них всегда тлели угли: если наш костер затопчут, мы разведем новый. Кому же охота тратить полдня на то, чтобы поджечь дрова?