Крис Бекетт - Во тьме Эдема

— Не видел, куда пошел Джон? — спросила я у него.

Мехмет пожал плечами.

— Вон туда, в лес. Наверно, за шерстяками.

На уступе над пещерами что-то мурлыкал себе под нос Майк Бруклин, сторожевой. Внизу на тропе караулила Люси Мышекрыл.

— Да, Джон взял снежные обмотки, копье из черного стекла и кору с углями и пошел в лес, — подтвердила Люси. — А вы что, поссорились?

Она любопытно прищурилась. Люси была записной сплетницей: никто, как она, не умел выведать секрет, а потом разболтать его всем вокруг.

Но я ничего не ответила и полезла обратно на гору. За пещерой, где спали мы с Джоном, была огорожена пещерка для шерстячонка. Джефф кормил его с рук волнистыми водорослями.

— Джефф! Наконец-то он ест!

Мальчишка так увлекся, что не замечал ничего, кроме своего питомца. От звука моего голоса Джефф подскочил, обернулся, посмотрел на меня большими глазами и улыбнулся.

— Это происходит на самом деле, — прошептал он. — Мы и правда здесь!

Чуть дальше, в следующей пещере, спали Дикс и Майк Бруклин.

— Эй, Дикс, — позвала я негромко, — ты спишь?

«Гааааааар! Гааааааар! Гааааааар!» — снова затрубили рога у фальшивого Круга.

Дикс вылез из пещеры, и я немедленно обняла его. Мне хотелось хоть немного побыть не одной, а вдвоем с кем-то. Причем с кем-нибудь добрым.

Последнее время я буквально разрывался на части. Семья все равно не оставит нас в покое. А значит, надо как можно скорее уходить, то есть найти путь сквозь Мрак. Потому-то мне так не терпелось туда попасть. Я ломал голову, как утеплить обмотки и чем осветить дорогу. А ведь приходилось держать ухо востро, чтобы не пропустить нападения Семьи. Надо было позаботиться о том, чтобы всех защитить, чтобы никто не оставался один. То есть мне нужно было все свое время проводить во Мраке, но при этом неусыпно следить за нашей маленькой группой у прохода в Долину.

Поэтому как только я понял, что раньше чем через три дня из Семьи к нам никто не пожалует, то отправился в Снежный Мрак. У меня не было времени обсуждать это с Тиной. Сообразив, что к чему, я тут же устремился во льды. Наверху я надел новые обмотки для ног, склеенные новым клеем, и зажег новый факел, который изготовил сам: набил сырую полую ветку шерстячьим жиром (чтобы жир горел, а дерево — нет), — и ушел во Мрак. Вскоре я не видел уже ничего, кроме рыжего кружка на снегу — отблеска от моего факела, да пара от собственного дыхания. Я не слышал ничего, кроме отражавшихся от скал звуков, которые сам же и издавал. Даже скал я не видел, только слышал эхо.

Факел затрещал; пришлось возвращаться. Когда я выбрался из льдов, ноги мои насквозь промокли, а ветка с жиром высохла и начала обугливаться. Но мне не терпелось надеть новые обмотки с другим раствором клея, зажечь очередной факел, на этот раз обмазанный сырой глиной, и попытаться еще раз. Ведь у нас оставалось так мало времени, чтобы найти путь.

Однако я понимал, что нужно вернуться к пещерам и приготовиться выслушать решение Семьи.

Оказалось, я зря торопился. Прошел день, спячка и еще полдня, прежде чем Семья дала о себе знать. Большинство ребят охотились, а мы с Тиной, Джеффом, Джелой и Клэр сидели перед пещерами, мололи зерна и шили обмотки из шерстячьих шкур, когда Майк, дозорный, прокричал сверху, что к нам направляются человек шесть-семь. Он заметил их в просвет между деревьями. Вскоре и Дикс крикнул снизу, что он тоже их только что видел.

Конечно, это могли оказаться и новошерстки, как раньше, но к нам обычно по столько сразу не приходили, так что, скорее всего, это все же был Дэвид со своими прихвостнями, причем наверняка с копьями и дубинками. Мы попрятали шкуры и прочее в тайники, а потом с Тиной и Джелой, прихватив копья и дубинки, двинулись вниз по тропе. Майк, Дикс и Джефф остались у пещер, а Клэр побежала рассказать остальным о том, что происходит.

Наши гости из Семьи, услышав, как мы перекликаемся, остановились и стали ждать на поляне у Горловины, где Ручей Холодной тропы из Долины Холодной тропы течет в лес Долины Круга. Оказалось, что это вовсе не Дэвид. На камне сидела Каролина собственной персоной, Глава Семьи, а сбоку от нее расположились слепой Том Бруклин и Кэнди Рыбозер. Джейн Лондон, Секретарь-Ша, притулилась у ног Каролины на корточках, а вокруг стояли трое парней из группы Лондонцев, с копьями черного стекла. «Хммммммммм», — гудел лес. Ручейки журчали и плескались по камням. И надо всей этой сценой, в дымке, но все такой же яркий, сиял Звездоворот.

Свою часть леса мы знали куда лучше, чем они. Мы залегли в зарослях звездоцветов под деревьями и принялись наблюдать, как на охоте. Гости нас не видели, но знали, что мы смотрим на них, и поэтому вели себя как ни в чем не бывало. Каролина болтала с вожаками групп, как будто они просто гуляли по лесу и остановились передохнуть. Секретарь-Ша время от времени вставляла замечание своим тихим мелодичным голоском. Трое парней заметно скучали и поигрывали копьями.

— Хорошо придумано, — прошептала Тина. — Ждут, пока мы сами к ним придем.

— Еще чего. Ни за что на свете.

— Да, ты прав. Может, просто выйдем на поляну, как будто мы тут охотились неподалеку?

Предложение Тины мне понравилось. Мы так и сделали. Появились из-за деревьев, не показывая, что удивлены, встретив тут гостей (это значило бы, что у нас плохая стража), но так, будто нам совершенно безразлично, здесь они или нет.

— Привет, Каролина, — крикнул я.

Мы уселись на берег ручья неподалеку от них и опустили ноги в воду, как охотники после долгого перехода.

Разумеется, они раскусили нашу игру, точно так же как и мы понимали, что они притворяются. Они знали, что мы знаем, и мы знали, что они знают. Если честно, то, что происходило, имело для них огромное значение, равно как и для нас. Мы с Семьей очень друг другу мешали, и нам было необходимо это обсудить. Но мы делали вид, будто все это пустяки: это была часть переговоров, причем важная часть. Так мы прощупывали почву.

И все же это ничуть не умаляло серьезности минуты: это было одно из тех событий, о которых люди будут долго помнить и ставить пьесы, вот как «Кольцо Анджелы» и «Смерть Томми», полет Трех Спутников и то, как я разрушил Круг. Момент был важный, и мы все — я, Тина, Каролина, Секретарь-Ша — участвовали в происходящем, а значит, обязаны были позаботиться о том, чтобы история получилась достойной.

— Мы хотели обсудить с вами кое-что, — крикнула Каролина.

— Пожалуйста, — откликнулась Тина, — только ножки остудим. Идите сюда.

Она покосилась на меня и еле заметно улыбнулась, как тогда, в Семье, в нашу первую встречу у Глубокого озера. На мгновение мне стало тоскливо, потому что я осознал: после всего что произошло (Круг, Белла и так далее), ничего уже не будет по-прежнему. Как будто, уничтожив Круг, я перестал быть самим собой и надел маску. А ведь когда-нибудь люди станут рассказывать о нас как о легенде. Какая-то женщина будет играть Каролину, какая-то девушка — Тину, а какой-нибудь парень — меня, вот как Джон Бруклин был Томми Шнайдером на Гадафщине, когда камни Круга еще лежали на своем месте. Но я видел, что наша встреча не просто войдет в историю. В эту минуту, когда события только разворачиваются, они уже в каком-то смысле стали историей, и я, как актер, играю свою роль. Я не веду себя непринужденно. Я играю самого себя.