Владимир Венгловский - Хардкор

Уцелевшая Илва стала передо мной и зарычала на Фенрира. Шерсть на ее холке поднялась дыбом. Мое сердце сделало первый удар с того времени, как остановилось.

Фенрир рассмеялся.

– Ты защищаешь своего хозяина, волчица? Храбрости тебе не занимать.

Я видел, как Олег и Ежик скрылись за выступом горы. Нога Олега, задетая дыханием Фенрира, превратилась в ледышку, он хромал, и Ежик изо всех сил пытался ему помочь.

Мое сердце ударило вновь. По всем приметам я уже должен был умереть от сковывающего холода, но почему-то все еще был жив. Илва прижалась к моим ногам.

– Волчица, – сказал Фенрир, превращаясь в человека. – Мы волки. Мы не были созданы творцом Хвергельмира. Нас породил ворвавшийся извне холод, сковавший льдом наши сердца. Мы больше не люди, но и не монстры. Мы новая раса, волчица, и я главный среди нас. Ты не сможешь перечить моему голосу. Лежать!

Илва, поджав хвост, опустилась на живот и заскулила.

– Вот так, – усмехнулся Фенрир. – Умница, хорошая девочка. Иди ко мне.

Илва поползла к оборотню. Фенрир нагнулся и погладил ее холку.

– Хорошая, малышка. Славная.

«Тук», – ударило мое сердце.

Я все еще был в состоянии видеть и слышать, но не мог пошевелиться. Казалось, я даже не дышал и почти не думал. Я мог лишь наблюдать за происходящим.

Фенрир чесал Илву за ухом. Волчица перевернулась на спину, подставив брюхо.

– Вот так, – смеясь, повторил Фенрир. – Идем в мои владения, в мой дом у корней замерзшего дерева. Я покажу тебе ледяные залы, где пущенный поутру луч света, отражаясь среди бесчисленных кристаллов, вырывается на свободу лишь вечером. Где замершее дыхание морозных великанов сияет в замерзшей воде и кажется, что это светит плененное солнце. Пойдем, моя волчица.

Илва заскулила, подбежала ко мне и потерлась о ноги. Сердце ударило вновь.

– Ты еще держишься за своего бывшего хозяина?

Фенрир подошел ко мне и замахнулся, на его пальцах выросли длинные когти. Илва взвизгнула.

– Хорошо, волчица, – усмехнулся оборотень. – Я не разрушу этого человека, хотя он все равно мертв. Пусть останется, как память о твоем глупом прошлом, когда ты могла принадлежать людям. Я давно хотел установить в своем доме новую статую. Кого-то ты мне напоминаешь, волчица. По ночам в моей постели я разрешу тебе выглядеть, как человек. Пойдем, дадим людям-добыче запас времени – вечером я выйду на охоту.

Он вновь превратился в волка, схватил меня в пасть и понес. Илва бежала рядом с ним. Чувство времени отсутствовало, я едва понимал, где нахожусь. Наконец мы нырнули под своды огромной пещеры, и меня поставили на блестящий ледяной пол.

Потолком служил корень огромного дерева, полом – замерзший источник, внутри которого сияло дыхание морозных великанов. Его лучи скользили по выстроенным в несколько рядов ледяным статуям – замерзшим людям. Я стоял в самом конце ряда. Справа находился ледяной кочевник, замахивающийся копьем – он собирался метнуть оружие в Фенрира перед тем, как тот сковал его льдом. Напротив меня стояла замерзшая Илва.

Я видел и узнавал ее открытые глаза, ее руки и волосы. Но настоящая Илва, превратившаяся в человека, находилась возле Фенрира. Все так же преданно она заглядывала ему в лицо, готовая выполнить любое приказание хозяина. Если бы у нее был хвост, не сомневаюсь, что она виляла бы им от радости.

– Как тебе мои хоромы? – не скрывал Фенрир своего торжества, неспешно прохаживаясь вдоль статуй.

– Красивые, мой господин, – сказала Илва.

Его разорванная одежда не соответствовала его самодовольству. Видимо, Фенрир не очень внимательно относился к своему человеческому облику. Словно услышав мои мысли, он пригладил пятерней растрепанные волосы.

– Хорошо! – Фенрир подошел ко мне и слегка подвинул. – Так лучше.

– Да, мой господин.

Они отправились в глубь зала, туда, где стоял ледяной трон, на котором лежал меч в обшитых кожей ножнах. Теперь, когда Фенрир меня развернул, я мог следить за их действиями. Но меня больше интересовала замерзшая Илва, стоящая передо мной.

Нет, не Илва – Гулльвейг! Я узнал ее, вспомнил, как целовал ее губы, ее глаза, которые сейчас смотрели сквозь меня. Так же бесстрашно Гулльвейг смотрела и на Фенрира перед тем, как он превратил ее в ледяную статую.

Илва и Фенрир дошли до трона. Он что-то продолжал ей рассказывать – волк, истосковавшийся по женскому обществу, но я не видел их и не слышал – передо мной стояла Гулльвейг. Мертвая. Только сейчас я окончательно понял, что для меня она потеряна навсегда.

По льду перед моими глазами пробежала тонкая, едва заметная трещина.

«Теперь тебе не страшен хыолод зимы. Завтра я научу тебя слышать белую птицу», – говорил старый шаман.

Белая птица летала далеко в вышине, я не мог ее видеть, но слышал ее голос, хотя шаман не успел передать мне знания. Птица говорила: «Борись. Тебя смазали кровью мохнатого червя, холод тебе не страшен».

«Мохнатых червей не бывает», – отвечал я.

«Почему же ты все еще жив?»

Мне казалось, что я разговариваю сам с собой. Перед глазами пробежала еще одна трещина. Кусок льда откололся и упал на пол.

– Что это за меч, мой господин? – спросила Илва, поднимая с трона оружие.

– Память, – ответил Фенрир после некоторой паузы. – Память о старом времени, когда я был человеком. Но теперь мы все волки.

– Да, мой господин, – Илва достала меч и любовалась блеском его клинка.

Лед посыпался звенящими кусочками. Сердце застучало быстрее, я вдохнул морозный воздух. Освободившиеся руки сбросили ледяные оковы. Фенрир оглянулся.

– Ты еще жив?!

Он превратился в волка, раскрыл пасть, и по залу прокатился могучий рык. Илва с размаху вогнала меч в пасть Фенрира. Клинок пробил небо и вышел из его макушки. Рев оборвался.

– Прости, мой господин, – сказала Илва, – но я – человек.

Она изо всех сил навалилась на рукоять, опрокидывая Фенрира на спину.

– И мне не нужен хозяин.

Илва выдернула меч из пасти и вонзила в сердце гигантского волка. Затем обернулась, подошла ко мне, обняла и прошептала:

– Я знала, что ты жив. Слышала, как бьется твое сердце.

– А я почти поверил, что ты стала… волчицей. Ты хорошо играла свою роль.

Илва схватила мои руки и принялась отогревать своим дыханием. Ее лицо все еще было забрызгано волчьей кровью. Потом она вернулась к Фенриру, присела и погладила его морду, провела пальцами по клыкам. Поднялась и рывком вытащила меч.

– Возьми взамен того, что я подарила в прошлый раз.

Я принял оружие из ее рук. Меч был обоюдоострый, шире и тяжелее, чем я люблю, но обладал великолепным балансом. В руке его вес почти не чувствовался. Гарда изображала дракона – настоящего, древнего, не из тех, выродившихся ледяных ящериц-переростков, а из вымерших гигантов, что летали тысячи лет назад. Рукоять и ножны были обтянуты кожей древнего крылатого ящера.