Мэтт Хейг - Эхобой

Это было странно. Но не более странно, чем сама любовь. И чем больше я беспокоилась за Дэниела, тем больше понимала, что он для меня значит гораздо больше, чем просто Эхо.

Информационных линз у меня не было. Обычно они лежали у изголовья, но, проснувшись, я их не нашла и тут же запаниковала. Это значило, что идентификационный номер Розеллы Маркес, который я записала, утерян.

Я зашла в капсулу. Конечно, вряд ли ее идентификационный номер будет в сети, и связаться с ней я не смогу, но хоть какую-то информацию наверняка найду. Первое, что я сделала, после того, как считыватель мыслей опустился вниз, — мысленно произнесла ее имя. Розелла Маркес.

Данные обрушились на меня.

Розеллы Маркес были повсюду. Более трех тысяч в Мехико. Несколько сотен в Новом Нью-Йорке. Огромное количество в Буэнос-Айресе, Лиме, Сантьяго, Мадриде, Олабо, Барселоне-2, Медельине и сотне других городов. И еще несколько на Луне. Даже среди четырехсот пятидесяти поселенцев в колонии на Марсе была Розелла Маркес.

Пришлось уточнить запрос.

Розелла Маркес, дизайнер Эхо. И чтобы сузить поиск, я представила себе голубой замок с тремя башнями.

Ни одного ответа.

— Ну же, давай, — сказала я, заставляя свой мозг работать. — Думай, думай, думай…

Розелла Маркес.

Нет, нужно что-то другое.

Лина Семпура.

Контакт.

Наконец-то появились новые результаты: возраст и возможность мгновенного соединения, наконец-то.

Я отправила ей мысленное послание.

Я разговаривала с вами на пресс-конференции. Я племянница Алекса Касла. Мой дядя — убийца. Он убил моих родителей и хочет убить меня. Если вы дадите мне адрес дизайнера Эхо, я смогу вам помочь. Пожалуйста, ответьте как можно быстрее, потому что, если это сообщение засекут, у меня будут неприятности. Мне нужен адрес дизайнера Эхо — Розеллы Маркес. Вы можете мне его дать? Пожалуйста, ради моей безопасности, просто дайте мне эту информацию!

И через минуту — да, через минуту — у меня был адрес.

Оказалось, что Розелла работала на складе рядом с магнитным треком CV-371, остановка 48, Валенсия, на южной окраине города, рядом с высохшей рекой Рио-Туриа.

«Привет, Одри, это Лина Семпура. Надеюсь, ты получила то, что тебе нужно. В любом случае, я хотела бы встретиться с тобой, так что не могла бы ты…»

Я удалила мысленное послание. За адрес, конечно, спасибо, но в то, что Лина Семпура отвечает мне сама, я не верила. Я и так была по уши в неприятностях, а если дядя Алекс перехватит это письмо, у меня не останется даже призрачной надежды.

Я заблокировала сообщения от Лины Семпуры — а что мне еще оставалось?

Затем с помощью голографического звонка я попыталась связаться со складом, или almacén, где работала Розелла, но у меня ничего не вышло. Холофонной связи с внешним миром по-прежнему не было. Я забеспокоилась: вдруг дядя Алекс или кто-нибудь из тех, кто работает на него, — например его хакеры из Кембриджа, — уже следят за мной?

Дяди Алекса дома не было. Я слышала, как час назад он уехал в свой офис, но это не означало, что он за мной не наблюдал.

Я посидела еще немного. Правда, думать с включенным считывателем мыслей всегда небезопасно: все, что приходит в голову, считыватель принимает за поисковый запрос…

Я видела Эхо, бесплодные пустыни южной Испании, папу. Но, когда я думала о Дэниеле, не появлялось ничего. Он был всего лишь прототипом, о котором никто не знал. А сейчас его и вовсе отбраковали. Для мира он был пустым местом.

Мне нужно было увидеться с Розеллой. И для этого было целых три причины. Первая — Алисса. Вторая — Дэниел. И третья — потому что мне надо куда-то сбежать.

Я подумала, не отправиться ли к бабушке. На этот раз по-настоящему, а не в капсуле. К этому времени моя эхофобия и рядом не стояла с развившейся дяде-фобией. Но мне казалось неправильным покидать эту планету без Дэниела, ведь он спас мне жизнь и столько всего из-за меня вынес. А еще я просто не могла покинуть Землю. У всех, кто отправляется на Луну, проверяют идентификационный номер. Если мне даже удастся выбраться из дома, первое, что сделает дядя Алекс, — проверит, не сбежала ли я с планеты.

В эту минуту в комнате послышался какой-то шум. Негромкий, но все равно его не должно было быть. Я испугалась и тут же отдала мысленную команду: «Вид снаружи».

Вот ужас!

Я увидела Мадару, Эхо с рыжими волосами. Она стояла возле капсулы и ждала, пока я выйду. В руке она держала кухонный нож — точно таким же убили моих родителей.

Мадара стояла абсолютно неподвижно, как умеют только Эхо.

Значит, вот кто станет моей Алиссой… На секунду я потеряла способность думать. Волной страха смыло все мысли.

Это была чертовски умная идея — приказать ей использовать то же самое оружие. Дядя Алекс знал, что мне будет страшно вдвойне и я буду не только бояться за свою жизнь, но и вспоминать, как убили родителей. Эхом отражающиеся воспоминания об Эхо. Сколько же в этом высокомерия! Позитрон ни к чему, лучше воспользуемся ножом.

Все уже было решено. Когда я отошла от сценария на пресс-конференции, он понял, что я не собираюсь ему помогать. И теперь задумал убить меня и снова выйти сухим из воды. Скорее всего, он представит все так, будто это сделал один из протестующих. Возможно, ему даже не придется ничего выдумывать. Ведь полиция у него практически на содержании.

Но вдруг мне в голову пришла идея…

Пока я в капсуле — я в безопасности. Я попыталась связаться с капсулой в комнате Яго — он наверняка там, — но услышала только автоматический голос: «Режим игры» и вопрос: «Хотите присоединиться к игре?»

У меня не было выбора, и я мысленно ответила: «Да».

Я оказалась на поле битвы в 1917 году. Пашендейл, Бельгия. Участок Западного фронта.

Резкий холодный ветер, грязь под ногами. Беспрерывные оглушительные выстрелы. В руках у меня оказалась винтовка со штык-ножом. Моим аватаром был девятнадцатилетний парень по имени Зигфрид. Я выбрала его впопыхах, как только оказалась в игре.

Стоя в тяжелых ботинках по колено в черной грязи, я увидела, как мужчину рядом со мной ранили выстрелом в шею. Он пытался зажать рану, и кровь текла по его пальцам. Через некоторое время появились двое санитаров, они положили его на носилки и потащили прочь.

— Это все не по-настоящему, — напомнила я себе. — Здесь нет ничего настоящего. Единственное, что на самом деле реально, — то, что Мадара стоит у капсулы и ждет возможности меня убить.

Я посмотрела на окружающие меня имитации английских и немецких солдат, убивающих друг друга в тумане. Где-то среди них был мой двоюродный брат.

— Яго, — закричала я что было сил. — Яго! Где ты?