Наталья Болдырева - Генератор случайных чисел (рассказ)

Помолись со мной.

— Иди ты.

— Помолись, и тебе не будет так страшно.

— Ха! Только мёртвые не боятся смерти.

— Как хочешь… Cogito ergo sum, ergo sum ressive substantia cogitans, anima, mens…

— Чё за шняга?

— Просто повторяй за мной. Мыслю — следовательно, существую, следовательно, существует воспринимающая субстанция, мыслящая вещь, душа, дух.

— Иди ты.

…

…

…

— Вы чё, в натуре в это верите?

— В это верили вы. Когда-то давно это написал один человек. Декарт. Может, слышал?

— Не, не знаю никакого Декарта… И чё? У вас типа Бог?

— Бог един для всех.

— Иди ты.

…

…

…

— Всё ты гонишь. Нету на хрен никакого Бога.

— Иди ты.

— Слышь, ты! Заткнись! Примат человека над машиной установлен конституционно! Понял?!

— Ну, засуди меня.

— Иди ты.

…

…

…

— Ну и чё там у вас за Бог?

— Творец.

— Типа, кто всё создал?

— Типа да.

— Слышь, ты, кончай, да? А то я прям щас с тобой разберусь. Неконституционно.

— Извини. Больше не буду.

— То-то… Всё равно шняга. Вас создали люди.

— По промыслу божьему. Он ведь создал вас по образу и подобию своему — творцами. Святой Жакард, святой Беббидж, Торвальдс отступник, святой Гейтс.

— Святой Гейтс? Ну ты шутник, мля!

…

…

…

— Слышь, ты, жестянка? Ты за чё сидишь?

— За распространение нелицензионного программного обеспечения.

— Ну и сука! А я тут из-за вас, хакеров.

— Мы не хакеры, мы программисты.

— Только вот не надо ля-ля. Пишешь без лицензии — хакер!

— Хакеры взламывают коды программ, а я их пишу. Я не хакер, я программист.

— Ну и хрена ли ты пишешь без лицензии?

— Корпорация не даёт лицензии моим программам.

— Ну, так сам и молись своему святому Гейтсу после этого.

…

…

…

— А ты за что?

— За тебя, тупая болванка!

— Нет, правда, за что?

— Взял у одного гейм-код поиграться, а тот без лицензии.

— И что?

— Че, не видно?

— Нет, с другом что?

— Иди ты знаешь куда? Я не стукач, друзей закладывать, понял? А станешь дальше вопросы задавать…

— Я тоже не стукач.

— Сволочь ты.

…

…

…

— Извини.

— Иди ты.

…

…

…

— Ну и чё ты написал, программист?

— Коды… то есть программы разные. Для дома и офиса. Игрушки тоже. Логические. Но с элементом случайности. Как нарды. Ты нарды любишь?

— Че за шняга?

— Давай покажу.

— Иди ты.

…

…

…

— С элементом случайности?

— Да! Когда, например, бросаешь кости…

— Кости?.. Ну, показывай свои нарды.

— Что там? — Судя по тому, как младший сержант службы исполнения наказаний влип в монитор, заключённые занимались чем-то интересным.

— Вы не поверите, Лев Геннадич…

Сержант начал было приподниматься, когда начальник тюрьмы, подполковник Лев Жарков, остановил его:

— Сиди, сиди, Храмченко. Так что, говоришь, делают? — и сам положил руку на плечо, склонился к монитору.

— Вот, — курсор скользнул по экрану, неровно очертив игральное поле. Объёмное изображение доски красного дерева и костяные шашки на ней вместо положенной картинки «морга» и сводной таблицы данных по саркофагам.

— В нарды играют?!

— Да.

— Чёрт. И кто?

— 3470 и 6616.

Широкая ладонь прошлась по бритой коже затылка, опустилась на складчатый загривок. Геннадич задумался.

— Прекратить?

Пальцы сержанта зависли над терминалом. Глаза же следили за ходом шашек. Из наушника гарнитуры доносилось невнятное бормотание и стук костей.

— Не-е-ет, — протянул Геннадич нехотя. — Правилами не запрещено. Можно общаться. Нельзя изолировать.

Тем временем у кого-то из игроков выпали две шестёрки.

— Вот же, чёрт! — повторил Геннадич. — И кто из них протащил прогу? Впрочем, нет, не отвечай, наверняка искин. Как работаете, а? Я тебя спрашиваю, кто ему память чистил, а?

Он упёрся второй рукой в стол, навис над сержантом, не замечая, как тот проседает, съезжает по спинке стула под его разъярённым взглядом.

— Лев Геннадич! Да Лев Геннадич же! Чисто работаем! Не было у него ничего! Всё снесли лишнее! Он сам её сгенерил только что!

— Сге-не-рил? — Багровая краска залила затылок, охватила шею, поднялась на скулы, прямо под узкий прищур глаз. Блестящая потом лысина осталась бледной. — Это ж с каких же ж ресурсов — трёхмерную доску? Когда у него оперативки от сих до сих, в обрез хватает для поддержания сознания?

— Он перепрограммирует.

— Кого?!

— Себя. Перестраивает архитектуру, перераспределяет процессы, оптимизирует…

С минуту они смотрели друг на друга. А потом оба уставились в экран.

— Ты играешь в поддавки!

— Я не играю в поддавки.

— Шняга! Ты проиграл!

— Ну и что?

— Как же ты мог проиграть, раз ты компьютер?

— Не компьютер, искин — искусственный интеллект с независимым интерфейсом.

— Баки мне не забивай.

— Я играл честно. Просто нарды — игра с элементом случайности.

— То есть типа я это случайно выиграл?

— Ну, у тебя же выпали шестёрки?

— Шняга… Всё равно дело нечисто, давай ещё раз. Ты точно не жульничаешь?

— Богом клянусь! Сбрасывай кости.

…

…

…

— Сбрасывай кости.

…

…

…

— Ты здесь?

…

…

…

— Где ты?

…

…

…

— Где ты?!

— Да не ори… ты так… мать… твою… как бо-о-ольно…

— Тебе… больно?

Подполковник Жарков удовлетворённо потирал руки. Лицо заключённого, ещё минуту назад сосредоточенное, исказилось. Рот распялился в безмолвном крике, и только дыхание вырывалось со свистом.

— Так-то, сучонок. Будешь знать.

— Да не ори… ты так… мать… твою… как бо-о-ольно… — он выдавливал из себя слова, словно рот его был полон каши.

— Больно, да? — заулыбался подполковник.

— Да-а, — едва ворочая языком, ответил заключённый.

— А вот так? — Он примерился и снова всадил кулак в безвольно лежащее тело.

На этот раз ему удалось исторгнуть крик.

А потом заключённый закашлялся, отхаркиваясь алой юшкой.

— А-гры-хы! Чтоб, гры-кхы, я… так знал!

Жарков постоял ещё немного, прежде чем сообразил: разговаривают не с ним.

Полуобнажённое тело, соединённое с киберпространством тысячами жидкокристаллических нейроконтактов, лежало перед ним на платформе саркофага. Неотключенная моторика продолжала генерировать слова, связки порождали звуки, точно так же, как на лице отражались чувства, пока узник там, в своей виртуальной камере, играл с машиной в виртуальные нарды. Заключённый не слышал его.