Алексей Вилков - Мегаполис Ленд

– Живой? – пнул неподвижное тело босс. – Я не слышу!

– Жи… живой, – слабо донеслось снизу. – Не бейте, не бейте, я не перенесу!

– Посади его, пусть начнет давать показания.

Амбал с отвращением схватил Зурикова за шкирку, поднял его, как воздушный шарик, и усадил точно в отверстие мусорного ведра. Словно послушная марионетка, Николай задергал конечностями.

– Он пропал, честно! Никто не представляет, куда он запропастился.

– Флип… – начал инквизитор.

– Стойте! Я говорю правду. Стойте, мать вашу! Появились свидетели контакта.

– Об этом, пожалуйста, подробнее, – навострил уши Мурский.

Из разбитого рта вытекала кроваво-слюнявая жижа, мешая Зурикову членораздельно говорить.

– Парень и девка. Райс завербовал их в пособники и использует на свое усмотрение. У них навигатор. Сам видел. Код и номер обшивки соответствуют имуществу Генерального управления.

Мурский довольно прищурился:

– А куда они подевались?

– Ушли. Они ищут Райса, собираются вернуть навигатор. Отпустите меня, и я помогу доставить их органам правосудия.

– Как ты мог их отпустить, кретин! Они же привели бы нас к гастролеру. Как мы отыщем ублюдков в этом чертовом муравейнике?

– Я послал их к Тополину, – раскрыл Зуриков козырной туз. – Они обязательно навестят старика. Он прольет свет на проделки Райса и даст ценные сведения о его местоположении или наведет на след неизвестных нам персонажей.

– Тополин, Тополин… Кто такой?

– Профессор, биолог, университет Патриса Лумумбы, – перечислял координаты расколовшийся предатель. – На кафедре околачивается, опыты мутит, верняк его испытать!

– Он присутствует в списке? – с азартом уточнил Мурский.

– Да, босс. Старикан под колпаком, хоть и в законе, – кивнул Флип. – Коля правду говорит. Поумнел, сучара, напоследок.

– Эй, вы обещали меня не убивать! – взмолился Зуриков. – Я сгожусь, я же вас направил в нужное русло. Без меня вы потеряете след и ни черта не найдете. Я ваш благодетель! Сжальтесь, справедливые гегемоны!

Мурский окинул Николая сочувственным взглядом:

– Ты выполнил миссию, но поздно и не полностью, – резюмировал он. – Ты не привел молодчиков к нам, это непростительная ошибка.

– Позволите, Михаил Николаевич? – оживился угрюмый Флип.

– Приступай, приводи приговор в исполнение. Коля, мы экономим на его оглашении, поскольку ты неважно выглядишь.

Флиппер направил дуло изящного браунинга с глушителем между бровей подсудимого, готовясь спустить курок:

– На сей раз осечек не ожидается, исправлен.

Флиппер выстрелил. Пуля прошла насквозь, выпустив наружу мозги, и звучно отлетела от бетонной стены.

– Готов! – сказал палач и дунул на горячий ствол.

– Уходим. Не будем копаться в мусоре, заметая следы.

– Да, мэтр. Академический выстрел, в яблочко, как на учениях в академии!

– Гуляй, стрелок, пока менты не приехали, – заключил Мурский и направился на бульвар.

Флип презрительно покосился на остывающий труп. Узкое пулевое отверстие на лбу слегка кровоточило. Как древний викинг на поле брани над поверженными варварами, убийца наслаждался моментом триумфа. Нарушитель закона сражен, в земном измерении одним разумным существом стало меньше. Палач догнал вальяжно садившегося в представительское авто инквизитора.

Диджей Космонавт доигрывал заключительный сет.

Примерно в то же самое время менеджер строительной фирмы и по совместительству информатор межпараллельного правосудия Максим Заважилов проводил романтическое свидание с милой барышней Татьяной, искусно соблазненной им в «Белой медведице». Он сдержал обещание и пригласил ее в ресторан. Таня без колебаний согласилась на заманчивое предложение: по дорогим заведениям ее водили редко, а праздников души и тела катастрофически не хватало. Муж нечасто баловал женушку, точнее сказать, не развлекал ее вообще. Кризис их поспешного брака расцветал, пробиваясь сквозь дремучие заросли к свету и пьянящему глотку свободы. Счастливым июльским вечером Тане удалось вырваться из капкана удручающего супружества и предаться ни к чему не обязывающему флирту и желанному продолжению краткого бегства в неизвестность.

Бедняга Макс выглядел чрезмерно озабоченным и тоскливым. События последних дней выбили его из колеи, заставив пересмотреть многое из своего незавидного положения. Он рассчитывал забыться, предавшись сладостным утехам, но горькие думы о грядущих переменах и клубке запутанных происшествий с невыносимой частотой напоминали о себе, не позволяя расслабиться. Информатор бесповоротно запутался в толстых нитях противоречий между муками совести, инстинктом самосохранения и искренней дружбой. Максим понятия не имел, как решить сложившуюся безвыходную ситуацию, и предпочел пустить все на самотек.

Но полностью избавиться от мыслей не удалось. В голове возникали безумные идеи: бежать в недоступное измерение, укрыться от инквизиторов в неизвестном мире, улететь из Москвы в Сибирь или на Дальний Восток, даже сдать правосудию Пастарьева и его подружку. Нет, эта идея отбрасывалась первой. Макс готов был на что угодно, кроме предательства единственных дорогих его сердцу людей. Это абсолютно исключено. Лучше сдаться с повинной инквизиторам, чем подставлять лучших друзей.

Так размышлял Заважилов, прогуливаясь с Танечкой по набережной Москвы-реки. Из-за недостатка внимания девушка выглядела озадаченной.

– Максим, ты почему такой грустный? – прервала она его горестные думы.

Услышав ее приятный голос, Заважилов отбросил каверзные идеи, кружившие в сознании как черные вороны, отстранился на секунду, но потом крепко взял девушку за руку:

– Извини, просто устал.

– Переработал? У меня такое бывает, когда я две смены подряд беру. Возвращаюсь как выжатый лимон, а там надоедливый муж, быт, стирка грязных носков…

– Чего же ты ждала, когда выходила за него замуж? – насмешливо спросил Макс, не отпуская горячую ладошку.

– На что надеются девятнадцатилетние дурочки? Прекрасный принц и вечный медовый месяц в райских тропических уголках, – весело ответила Таня. – Нет, я не мечтала – по крайней мере, слишком явно – о Багамах или Канарских островах. Я понимала, что с моим женихом это вряд ли возможно. Но тот, кто любит, ничего не замечает вокруг.

– Ты любишь его?

– То есть любила раньше. Сейчас не знаю. Скорее да… В смысле, нет. Просто мне некуда податься, я одна не проживу.

– То есть ты явно поторопилась, идя под венец? – намекнул Заважилов, наблюдая плавное течение водного потока главной городской артерии.

– А бог его знает, – пожала плечами легкомысленная Таня. – Если бы, повторюсь, не вонючие носки и кухонная кутерьма, то я бы, наверное, не жалела о замужестве. А почему ты интересуешься?