Евгений Филенко - Вектор атаки

Когда шум голосов улегся, Оберт оглядел пришедших и объявил:

– Не вижу де Врисса.

– Он не придет, – сказал Геррит ван Ронкел, инженер-навигатор «Согдианы». – С ним эхайнский доктор.

– А где командор?

– Я здесь, – откликнулся командор Томас Хендрикс из самого дальнего угла.

– Не хотите быть ближе к экрану?

– Благодарю, коллега, я здесь весьма удобно устроился на диванчике, в окружении двух очаровательных дам…

– А что с де Вриссом? – спросил кто-то.

– Обострение, – сказал ван Ронкел неохотно. – Старые болячки.

– На Земле его бы живо поставили на ноги…

– На Земле у него не было бы никаких болячек, – отрезал ван Ронкел.

– Земля, Земля… – сказал молодой Дюваль. – Вас послушать, так это какой-то остров блаженства и вечной молодости.

– Но это действительно так, – сказал Руссо. – Земные медики не чета здешним коновалам. Когда я увидел, как они лечат открытые раны, то отчего-то сразу вспомнил «Молот ведьм»…

– По крайней мере, они делают что могут, – с вызовом сказал юнец. – Здесь и сейчас. А не где-то и когда-нибудь.

– Тони, уймись, – сказал Дюваль-старший. – Тебе было четырнадцать лет, когда ты видел Землю. Как ты можешь судить?

– Я был бы не прочь иметь такую возможность, – сказал Дюваль-младший немного заносчиво. – Судить и сравнивать.

– Земля тут ни при чем.

– Ваша Земля могла бы…

– Наша! – возвысил голос Дюваль-старший. – Наша Земля!

Командор негромко, но значительно кашлянул. Его авторитет был по-прежнему непререкаем, хотя Хендрикс ничего, кажется, не делал специально для его укрепления. Перепалка пресеклась, не успев толком разгореться. «Воображаю, что у них творится дома, – подумал Оберт. – Бедный Юбер Дюваль, бедная Лили Дюваль. Бедный Тони… Самое подлое, что все правы. Те, кто никогда не видел Землю или вырос не видя, уже не понимают тех, кто не забыл. Ни у кого на руках нет решающих доказательств своей правоты, остается только раздражение. В нашем маленьком человеческом сообществе давно уже возникла трещина, она ширится с каждым днем, хотя до настоящего, трагического раскола еще далеко. Но те, кто был слишком юн в день захвата, ходят в кают-компанию только по делу. Или вообще не ходят. У них свои дела и свои интересы… и эхайнским они владеют не в пример лучше нас, стариков. Хотя какие же мы старики? Может быть, правильнее сказать – ветераны? Или – чтобы уж быть до конца точным – очевидцы?.. Нужно как-нибудь заглянуть к Дювалям на огонек… если на то будет соизволение эхайнского недреманного ока».

– Чем нас обрадуете, Дирк? – спросил командор.

– Ктелларн проиграл, – сказал Оберт. Все засмеялись, даже Тони Дюваль, которому эхайнский капитан был симпатичен, не удержался от усмешки. – Он честно расплатился.

– Он уже не играет со мной, – заметил Руссо. – И обходит стороной мсье Леклерка. Что будет, когда он окончательно убедится, что и вы, Дирк, слишком сильный игрок для него? Может быть, вам стоит иногда ему поддаваться?

– Я пытался, – сказал Оберт. – Все складывалось наилучшим образом. А в финале он с упорством, достойным лучшего применения, раз за разом вдруг допускал зевок, совершеннейшую нелепость, и мне ничего не оставалось, как ставить ему мат. Не мог же я прикинуться полным идиотом и не видеть его промахи!

– Любопытно, кого наш капитан изберет своим спарринг-партнером, когда ему надоест вам проигрывать, – сказал командор Хендрикс.

– Кого-нибудь, кто ни черта не смыслит в шахматах, – предположил Оберт. – И мы останемся без последнего источника информации.

– Кого-нибудь из молодых, – сказал ван Ронкел. – Возможно, даже девушку. У него все еще сохраняются иллюзии насчет интеллектуального превосходства мужчин. Не знаю, как там у эхайнов, но в нашем случае его ожидает сюрприз.

– Вот было бы забавно, если бы его выбор пал на Эрну Шмитт, – усмехнулся Дюваль-старший.

Эрна Шмитт выглядела сущей простушкой: соломенные косички, круглое личико в веснушках, наивные васильковые глазенки, несколько более пышные формы, чем случается в ее возрасте. За этой подкупающей внешностью скрывалось недюжинное математическое дарование, с отчетливыми наклонностями к мультипространственной логике. Ее отец, который остался на Земле, и мать, Анна Шмитт, которая была здесь, к высшей математике не имели никакого отношения. Возможно, это на них природа отдохнула, чтобы наверстать упущенное на толстушке Эрне. Которая, как и многие сверстники, почти не наведывалась в кают-компанию.

– Пустяки, – сказал Руссо. – Без призов мы не останемся. Кого бы капитан ни выбрал, я берусь за пару недель натаскать любого до уровня перманентного победителя. Этот парень не чувствует природы шахмат. Прискорбно, понижает самооценку, не спорю, но похоже, это не эхайнская игра…

– Будем надеяться, – сказал командор. – Что он этого не знает. Что ему не надоест проигрывать. Что он не предложит сыграть в другую игру.

– В маджиквест я у него тоже выиграю, – пообещал Оберт.

– Хочется верить, что ваша самоуверенность, Дирк, имеет под собой основания, – проворчал командор. – А сейчас не томите нас, разделите с друзьями радость победы. Где ваш трофей?

– Вот он, – сказал Оберт, извлекая заветный кристаллик в эбонитовой оправе. – Ничего из ряда вон выходящего. Как было сообщено – стандартная нарезка земных и, подозреваю, титанийских информационных каналов.

– Отчего бы им не перехватить пару концертов Озмы, – проворчал кто-то. Оберт отметил: из ветеранов.

Несколько молодых людей потянулись к выходу.

– Или какой-нибудь веселенький сериал, – сказал Тони Дюваль, который остался. – Последний сезон «Охваченных пламенем».

– Я пробовал заранее обговаривать условия выигрыша, – сказал Оберт. – Ктелларн в самой резкой форме отказался даже обсуждать эту тему. Нам не дано понять логику его поведения. Так что пока все остается лотереей.

– И вы с вашей компанией уже до дыр промозолили этот последний сезон, – сказал Юбер Дюваль сыну.

– То был предпоследний. За полгода должны были уже запустить новый.

– Ожидание усиливает желание, – сказал Дюваль-старший. – Вообрази свою радость, когда через неделю-другую ты вдруг увидишь знакомые идиотские рожи…

– Я не люблю ждать, – возразил Тони. – И рожи не идиотские. Просто веселые. Не то что у некоторых.

– …и мы все принуждены будем наблюдать за обезьяньими ужимками толпы имбецилов.

– Это лучше, чем обрывки новостей из потустороннего мира! – огрызнулся юнец.

– Ну, будет вам, – возвысил голос командор. Впрочем, всего на полтона. – Начинайте же, Дирк, не то мы тут все перецапаемся от нетерпения.

От слуха Оберта не укрылись иронические смешки. Но тут уж ничего нельзя было поделать… Он вставил кристаллик в гнездо медиацентра, приложил палец к сенсорной панели и отошел в сторону, чтобы никому не мешать смотреть.