Олег Дивов - Настоящие индейцы

Как ни странно, уснула я почти мгновенно.

Почему-то мне приснилось, что я катаюсь по Мадриду на машине, в которой нет двигателя.

– Странно, что вы не обратились раньше, – сказал врач, делая мне подкожную инъекцию. – При беременности надо избегать негативных переживаний, а токсикоз – одно из самых тяжелых.

– Я спасалась местными средствами, – ответила я.

– Вы не боитесь? Вы же не знаете наверняка, как они подействуют на ваш организм.

– Подействовали хорошо, но слабо. У меня челюсти болят постоянно жевать эту кору. А компотика хватает на два часа всего.

Врач заинтересовался.

– Мисс Берг, я могу попросить вас о небольшой помощи?

– Принести образцы?

– Да.

– Кора у меня есть прямо сейчас… – я высыпала ему на стол несколько кусочков из своего индейского кошеля. – Рецепт компота попробую выспросить у старух.

– Благодарю вас.

Я вышла, чувствуя себя прямо-таки волшебно. Ушла не только тошнота, но и головокружение, и вообще мир казался прозрачней.

В холле сидел Макс. Увидев меня, он поднял руку, привлекая внимание. Я секунду подумала – и подошла. Неважно, что сказал ему Август, чем пригрозил. Кое-что должна сказать я сама. В качестве жирной точки в конце наших отношений.

Я присела за столик напротив него. Макс сильно переменился. Дело не в опухшей челюсти, и не в красном, широком еще рубце – на месте разреза, через который ему ставили скобы на сломанную кость. Опухоль спадет, рубец уберут. Изменилось что-то во взгляде.

– Ты обратилась к врачу, я просто обеспокоился, все ли с тобой в порядке, – выговорил он медленно и не очень внятно.

– Конечно. Обыкновенный токсикоз.

– Думаю, что это не слишком приятно, но это слово я от многих слышал, вроде не смертельно и ребенку не вредит.

Я вздохнула.

– Макс, давай без обиняков? Без экивоков, без дипломатии. Мне плевать, беспокоишься ты или нет. И я не верю, что ты беспокоишься о ребенке. У тебя ничего не выйдет. Тебе, конечно, хочется думать, что я не простила тебе очередную измену. Думай, мне не жалко. Только на самом деле ты мне не нужен. Мне нужен Август. Мы поссорились, когда искали Криса. Я попыталась соблазнить его, а он мне отказал. Потом он извинился. Но в такой форме, что я на стену влезла. И вместо того, чтобы включить мозги, я обиделась и решила: вернусь к Максу, чтоб Август не думал о себе слишком хорошо. Все наши с тобой «примирения» начиная с моего третьего курса имели под собой одну и ту же подоплеку: пойду с Максом, чтобы Маккинби не возомнил, будто он что-то для меня значит. И каждый раз все заканчивалось одинаково: Маккинби поманил меня, я и побежала, забыв про тебя. Он мой журавль в небе, а ты – моя синица в руке. Причем синица потасканная. Ты нужен мне был, чтоб не выглядеть брошенной. Нужен был для самообмана, для иллюзии востребованности, для самоутверждения. А теперь я повзрослела. Мне больше не хочется этих детских уловок. Но что самое невероятное – это не любовь. Просто я рядом с Августом становлюсь собой.

Макс вытряхнул сигарету из пачки, закурил. Да-да, я уже верю, что он беспокоится о здоровье своего будущего ребенка.

– Это именно любовь. Дел, ты хочешь быть взрослой? Тогда не вижу причин щадить тебя. Он никогда не ответит тебе взаимностью.

– Меня это не волнует. Потому что это не любовь. Это совершенно другие отношения.

Он с кривой усмешкой покачал головой:

– И чего я тебя разубеждаю? Это твоя жизнь, делай свои ошибки, сколько хочешь. Мне-то хуже не станет. Да и моему ребенку. Ты сейчас из шкуры выпрыгнешь, чтобы понравиться его семье. А его семья хочет присвоить очередного князя Сонно. Поэтому за будущее ребенка я не волнуюсь. Начнешь делать глупости – у тебя его просто отберут. Достанет у тебя ума не выделываться – позволят играть роль и княгини, и матери наследника. Конечно, только играть. Серьезного участия не доверят. У тебя будут сугубо представительские функции. Впрочем, это тоже очень неплохо.

– Можно подумать, при тебе я играла бы иную роль.

– Совершенно верно. Потому что у меня мозгов ничуть не меньше, чем у Скотта Маккинби-старшего. И я точно так же вижу твои недостатки. Но готов поддерживать твой имидж – в случае, если ты будешь четко знать свое истинное место и засунешь амбиции куда подальше. Тебе кажется, это унизительно. А ты не пробовала ответить на вопрос: и чем ты так хороша, чтобы я обращался с тобой как с равной?

– Да, действительно. И чем я так хороша, что ты столько лет за мной бегаешь?

Макс остался верен себе. Он отсалютовал мне сигаретой и сказал:

– Туше. Так или иначе, но я признаю за тобой право выбора. Хочется тебе сменить одного господина на другого, думаешь ты, что другой окажется покладистей, – твое дело. Мне, если честно, тоже надоели наши отношения. Пусть с твоей глупостью, помноженной на гордыню, воюет кто-нибудь другой. Скотт Маккинби умеет обламывать таких, как ты. Ты сделала отличный выбор. А что касается твоей влюбленности в Маккинби… В который уже раз удивляюсь прозорливости Иды. Она сразу сказала, что ты мне лжешь. Что ты только прикидываешься любящей. А на самом деле расчетливо пользуешься.

– О. Сейчас ты еще поставишь долбанутую Иду мне в пример.

– Ида поразительная женщина. Я обязан ей не только жизнью, но и репутацией. Было дело, еще на базе… Она фантастически мудрая. Что ни суждение – то в цель. И она любит меня. Единственная женщина, которой моя честь дороже своей. Дороже даже своей жизни. Пожалуй, единственный ее не слишком умный поступок – зря она влюбилась в меня.

– Тебе не вредно столько говорить, раненый?

– Я недостоин такой жертвенной любви, – гнул свое Макс. – Всю жизнь я покупался на красивую обертку и нарывался на пустоту внутри. Сейчас наоборот. Ты вряд ли сможешь оценить ее достоинства. Злишься на нее… Дел, а ведь она тебе говорила правду. Да, грубо. Но ты сама только что подтвердила ее слова. Ты вела себя, мягко говоря, низко. А Ида – да, она билась за мою честь. Уж как умеет, зато со всей страстью. А что до достоинств, так я тебя понимаю. Я тоже не способен оценить достоинства Маккинби. Как по мне, он обыкновенный самовлюбленный болван. Настолько самовлюбленный, что кажется загадочным. Будем считать, что мы с тобой квиты.

– Ты так расписал Иду, что хочется спросить: и когда же свадьба?

– Свадьбы не будет. Мы просто зарегистрируем брак в бортовом журнале. Обвенчаемся, как только доберемся до первой же христианской церкви. Гостей не зовем. Все, что мы делаем, мы делаем для себя. Что касается княжества, то я решил поступить по справедливости. В конце концов, обе вы беременны от меня, это мои дети, и для меня они равны. Поэтому княжество унаследует сын. Если обе вы родите однополых детей – то старший из них. Вероятней всего, это будет ребенок Иды – она забеременела раньше, и родит, соответственно, раньше. Понимаю, что Маккинби не отступятся, будут биться за права твоего ребенка, но мой тебе совет – не участвуй в этом. Кто бы ни победил, ты проиграешь. В любом случае, тебя сочтут хищницей и расчетливой сукой, которая, будучи отвергнутой любовницей, пытается подвинуть законную жену с ее законным ребенком.