Олег Дивов - Настоящие индейцы

– Чьим? – усмехнулась я. – И чью жену?

– Да, по букве закона Ида будет женой Люкассена. Но ты же понимаешь, в какой круг пытаешься войти. Здесь буква закона роли не играет. Меня очень хорошо знают, и никого не волнует, какую фамилию я ношу.

– Прекрасно. Макс, ты ведь привык, что я на подобные выпады реагирую одинаково? Стоит только намекнуть, что у меня есть корыстный интерес, или сказать, что обо мне так подумают, – и я немедленно отказываюсь от всего. Две недели назад я сказала бы – да подавись ты и своим княжеством, и своей Идой. Мне-то лишняя ответственность не нужна. А сегодня, Макс, я скажу тебе так – вперед и с песней! Давай, потолкайся лбами с Маккинби. Не забывай, кто у них в гербе. Может, я и хищница. Только ты в таком случае моего ребенка даже не увидишь. И никакой суд не позволит тебе претендовать на него. Даже если ты вернешь себе фамилию. Я просто не дам тебе юридического отцовства, вот и все. Это мое право. Живи с Идой, плоди некрасивых детей. Ты заслужил того, чтобы в конце концов жениться на самой страшной из своих любовниц. Я была нечестна с тобой? Я тебе ни разу не изменяла. Многие женщины живут с мужьями без любви – по привычке. Это не делает их менее достойными. Мне даже интересно, как рьяно будет защищать твою честь Ида, застав тебя через пару недель после венчания со своей лучшей подругой, например. Да, первый раз обвинит подругу. И второй раз она тоже обвинит женщину. Когда такое произойдет в десятый раз, она скажет, что ты такой замечательный, все на тебя вешаются. Но через пару лет даже до нее дойдет, что дело в тебе. Вот и посмотрим тогда.

– Ида, в отличие от тебя, в постели бесподобна, – лениво ответил Макс. – Тебя три часа надо гонять, чтоб был хоть намек на результат. А Ида горячая и отзывчивая.

Я встала.

– Это без клитора-то? Макс, ты ври, да не завирайся. Всего хорошего, счастья в личной жизни и так далее.

Я вернулась к шатру как раз вовремя: на опушке показалась кавалькада охотников. С утра шел дождь и было холодно, так холодно, что Август отказался от идеи надевать килт на голое тело, попросил рубашку. Я представила, в каком состоянии он вернется – замерзший, мокрый, в грязи по пояс, – и пошла на яхту, инспектировать кладовую Майкла. У Майкла обнаружились стратегические запасы самых неожиданных вещей. Впрочем, чему удивляться? У Августа яхта – бывший корвет, и вечно недогружен. Ну, возьмет он на борт двадцать-тридцать человек, и что? Август вполне может позволить себе возить лишнюю тонну продуктов просто на всякий случай. Так и почему бы Майклу не взять пару мешков свежего картофеля, например? Вдруг шефу захочется картошки по-деревенски или даже в мундире? А если что останется, так не пропадет. Дома съест.

Оглядев этот продуктовый рай, я непререкаемым тоном велела Майклу погрузить в катер самое интересное и привезти к нашему свадебному шатру. И самому, кстати, тоже прибыть. Вынужденный отпуск закончился, пора приступать к работе. Ну понимать же надо, что в одиночку я буду целый день чистить чертов мешок картошки! У шатра я выделила Майклу в помощь всех своих женщин, а сама занялась любимой кашей босса. Ну и попутно велела Тану повесить на костер два больших котла, чтобы к возвращению мужчин не было недостатка в теплой воде.

Кавалькада приблизилась. Вместе с Августом ездили пятеро его родственников, мой отец и Крис, молодые индейцы из хороших семей – человек двадцать. Кер изображал слугу при Августе. Я махнула Гаю: пора ставить столы на козлы. Санта потащила мясо, которого мы нажарили в избытке, Моника носила кувшины, Дженни – сыр, лепешки, плетеные тарелки… Я как хозяйка распоряжалась солью и пряностями.

Глянув на Августа, я поняла, что сильно ошибалась, прогнозируя последствия охоты. Во-первых, в грязи он был не по пояс, а по уши. Даже на лбу пятно. Во-вторых, от него валил пар, а настроение было явно приподнятым. Он сбросил на землю тушу какого-то крупного животного, которую привез поперек своей кобылы. Следом за ней полетели тушки помельче, от спутников. Кровь, грязь, запах крови и дичи… Как хорошо, что я сбегала в лазарет!

Держа большой кувшин с теплой водой, я повела Августа за шатер – мыться. Тан уже положил туда деревянную решетку, чтобы не приходилось стоять босыми ногами на земле.

– Извини, – сказал Август, – кажется, мне лучше раздеться догола. Боюсь и гадать, в каких местах у меня может найтись лесная грязь. Наверное, в любых.

– Нормальные люди, чтобы такого не происходило, надевают штаны, – отозвалась я. – Но, поскольку ты шотландец, мыться придется целиком. Может, тебе лучше бадью налить?

– Долго, – отказался Август. – В конце концов…

– Вот именно.

Я поливала Августа теплой водой, смотрела на его широченную спину, на гладкую кожу, под которой бугрились мышцы, и думала: как же вкусно мужчины умеют мыться! Они фыркают, плещутся, разбрызгивают воду вокруг себя на три метра, они шлепают себя по бокам и плечам, крепко протирают лицо. Потом хватают полотенце, и вместо того, что промокнуть, надраиваются им до красноты, но все равно оставляют крупные капли воды на всем теле.

– Ты неплохо выглядишь, – заметил Август, стоя ко мне спиной.

– Я в лазарет забежала и решила проблему с токсикозом. По крайней мере, до вечера.

Август напрягся. Была бы шерсть на загривке – вздыбилась бы.

– Да-да, – сказала я, – Макс, естественно, совершенно невзначай попался мне на пути.

– И?..

– Наговорили друг дружке любезностей, у кого сколько нашлось.

Август осторожно оглянулся через плечо, не поверив моему веселому тону.

– Я сказала, что жить без тебя не могу.

– Этими словами?!

– Нет, другими.

– Надо было именно этими. Другие можно по-разному истолковать.

– Ага, а потом он нашел бы способ довести до твоего сведения…

– И что такого он сказал бы, чего я сам не знаю? Делла, я отлично понимаю, что ты действительно не можешь без меня жить. Именно не можешь, а не «не хочешь». Хотеть – ты как раз хочешь жить самостоятельно. Но не получается. Тебя это возмущает, ты бунтуешь, пытаешься освободиться. А от чего ты пытаешься освободиться? От моей опеки? Делла, а ты когда-нибудь думала о том, какую плотную опеку ты выстроила надо мной?

– Интересный поворот.

– А я и не скрываю, что зависим от тебя. Это и есть мое слабое место. Мой персональный комфорт сделан целиком твоими руками. Конечно, я не хочу его терять. Когда я сказал, что единственный понесу потери, если ты останешься заложницей Патрика, то имел в виду именно это. Я потеряю свой образ жизни.

– Ты его и так потеряешь – с появлением ребенка.

– Брось. Очень просто вписать ребенка в быт. Если, конечно, захотеть. Я хочу, потому что главные, принципиальные для меня моменты сохранятся полностью. – Август стряхнул воду с лица. – Ладно. А что Макс?