Олег Дивов - Настоящие индейцы

Ко мне тихо подошел Дик.

– Молодец, хозяюшка. А Твин, я гляжу, тут самый вменяемый человек. Жаль, что не царь. Впрочем, я еще подумаю над этим.

…Перед пиром мы с Августом наведались в палатку и разорили Василисину кладовку. Собака вилась вокруг нас и едва не плакала в голос, когда мы, в респираторах, забрасывали ее добычу в мешки. Август сначала отобрал мясо, не сильно покоцанное зубами и не успевшее еще завонять. Завязал мешок и отставил.

– Будем считать, что она добыла себе пропитание на обратный путь. Нарочно отправлю на яхту и буду кормить ее именно этим.

– Да ладно тебе, нашел угрозу. Зато ей будет не так обидно, не зря старалась. Хотя, судя по объемам, старалась она действительно для всех.

Август засунул руку по локоть в гору объедков, которые Василиса стащила с пиршественных столов, и извлек оттуда бутылку водки. Запечатанную.

– Это точно. Для всех.

Я хохотала до слез.

…На пиру деловые разговоры продолжились. А поздно вечером Август спросил:

– Делла, чья идея была поставить на стол картошку, гречку и паштет?

– Моя.

– Спасибо. В результате у меня три великолепных контракта на поставки. Пробные. По миллиону тонн посевной гречки и семенного картофеля, и десять миллионов голов овец. С минимально необходимой техникой и обучением персонала. Твин попросил личный кредит. Под залог земель своего рода. На десять лет. Чуть позже я подскажу ему, куда сбывать излишки – когда заработает канал на Куашнару, откроется рынок. Там пограничные колонии слабо обеспечены продовольствием. Плюс, в теории, у нас будет возможность хотя бы между Дивайном и Саттангом гонять беспилотные транспорты. Это здорово сократит расходы.

– Ты доволен?

– Еще как. Из тебя получилась прекрасная жена. – Август осекся. – Извини.

– Ничего. В данном случае я понимаю это как «ассистент».

– Именно. Спасибо.

Я только рассмеялась.

Мы стартовали через неделю после окончания свадебных торжеств. Патрик под конец рыдал крокодиловыми слезами и проклинал Августа: «Что ты наделал, а? Ну что?! Этот чертов обряд индейцы не выдерживают! А теперь из-за тебя мне самому придется жениться по полному чину…»

Старейшина Твин выступил перед молодыми гвардейцами с зажигательной речью, в которой сказал, что он одной крови с ними, отлично понимает их чаяния, разделяет их видение будущего. Скромно упомянул, что уже условился о строительстве моста через море, который позволит наконец не зависеть от зимы, о больнице для раненых и о школе для детей гвардейцев. После чего сказал, что сегодня женится, и по этому поводу устраивает пир для гвардии. Я была на его свадьбе. Играли тихо, по малому чину. Невеста, шестнадцатилетняя индианка светло-серой масти, глядела на жениха огромными фиолетовыми глазами, и на ее лбу ясно читалось «как же мне повезло». На свадьбу я подарила Твину мясорубку, вручную выточенную Федором Добровым по допотопным чертежам. Хорошо хоть металл нашелся. Наутро Твина попытались выгнать из совета старейшин, но за него вступилась гвардия, и Твина провозгласили первым советником царя. Патрик по этому поводу шепнул: «Наконец-то у меня в советниках будет мужчина, которому утром хочется почесать яйца точно так же, как и мне». На прощание Твин сказал мне: он все обдумал и решил – как только построят больницу, пойдет туда и вставит себе зубы из чистого золота, пусть все видят, как он богат. Моей иронии хватило лишь на то, чтобы сказать: золото мягкий металл, лучше ставить земную керамику. Можно позолоченную. И даже с ограненными драгоценными камнями, это очень, очень богато. Твин глубоко задумался.

Август наконец закончил серию экспериментов на Базе. Там побывали не только все наши, но и половина влиятельных индейцев. Как ни странно, никто не счел себя обманутым. Кажется, у индейцев четко действовал принцип: место занял – исполняй обязанности. То есть теперь они уже от Августа ждали, что он поведет их подобно Учителям, покажет путь к лучшей жизни.

Кому в голову пришла идея свозить на базу Князева – уже и не вспомню. Но идея показалась разумной – он же математик, пусть глянет. Помню лишь, Князев упросил пустить его к стойкам. Оценить чуждый гений. С гостевым допуском. Он вытянулся в струнку между стойками, и его гениальную, но безмозглую голову зажало «ушами»… Я уже мысленно попрощалась с ним, тут Князев открыл глаза, зевнул и вышел из системы. На лице – ни следа усталости, как было с Павловым и Луром. «Ну что, я все понял! – объявил он. – Делла Берг, ты не трясись. Я боялся, что вот это – и есть Бог, понимаешь? Я не хотел, чтобы Бог, в которого я верую, оказался таким. Ну и что, я выяснил. Это не Бог. Это просто компьютер. Вроде нашего мозга. Логика, кстати, понятная, а вот интерфейс кошмарный. Я вообще не понял, чего у Чужих со зрением. Так-то ясно, что они антропоморфные, то есть базовая-то логика такая же, как у нас. Но зрение устроено иначе. Это фигня, я разберусь. Да тут настроить, кстати, можно. Мне бы побольше с этим поработать…» Август разрешил. И трое суток Князев с Федором, под присмотром ничего не понимающего, но уже ничему не удивляющегося Йена Йоханссона, обсуждали технологии Чужих.

А эксперименты… что – эксперименты? Удачно. Экспедиция Фомичева (то есть не его экспедиция, но мы привыкли так ее называть) вышивала в разных каналах туда-сюда безо всякого вреда. Даже на Дивайн слетала. Каналов оказалось не шесть, а больше тридцати. Август составил докладную записку и отправил ее военному министру.

Федор Добров оставался на Саттанге, и, видимо, навсегда.

Он нашел свой смысл жизни.

Мы прилетели на «Абигайль» ранним солнечным утром. Полковник Иноземцев встретил нас с оркестром. Рядом с полковником стоял Алистер Торн и загадочно улыбался. Мы прибыли на нескольких кораблях – отдельно Август со своей рабочей группой, отдельно Боевые Слоны на арендованном крейсере, едва доковылявшем, поскольку движок, перепрошитый Князевым, начал разваливаться, отдельно Дик Монро со своим воинством и отдельно Макс с Идой, пригнавшие старинный корабль с Саттанга.

Макс со мной не прощался, но я получила трогательное письмо. «Делла, жизнь развела нас. Это бывает. Прошу, отнесись с пониманием к моей маленькой слабости. Я всю жизнь мечтал о коллекции старинных кораблей – только полноразмерных и на ходу. Я знаю, что два «Дельфина» с Таниры вошли в твой парк – в парк князей Сонно, – и очень этому рад. Когда я нашел на Саттанге «Кондор», то первым делом внес в бортжурнал соответствующую запись от имени сотрудника княгини Сонно. Этот корабль твоя собственность по праву обнаружившего. Конечно, за него придется заплатить налоги. Но, Делла: прошу, не отказывайся. Мне негде его держать. Возможно, в будущем я выкуплю у тебя старое барахло. Пусть он постоит пока на Сонно. Если захочешь использовать – твое право, он исправен, с хорошим ресурсом. Макс». Это послание я получила одновременно с уведомлением о неоплаченной аренде ангара. Вздохнула, подписала счет. Черт бы побрал этих коллекционеров…