Сергей Кусков - Игрушки для императоров: Прекрасный Новый мир

– А ты?

– А я выжила. – Она опустила голову. – Была в школе. Там сработали аварийные гермозатворы, спасли нас. Мы сидели в маленьком душном кабинете трое суток, ничего не зная, ничего не ведая, пока брешь не залатали. Но когда нас выпустили… – Ее голос дрогнул. – Лучше бы и я сгорела тогда.

– Они все погибли! ВСЕ, Хуан! Ты не представляешь, что это такое! – воскликнула она, и голос ее был полон боли.

Да, я не представлял. И мне стало стыдно. Стыдно за ту ненависть, что я испытывал и к ней, и к ее… Сослуживицам, скажем так. Тем девчонкам в магазине. Они не такие, как Катюша, не все, и мне стоит ввести эту поправку в мое уравнение представления о корпусе, как о целостной системе. Всё совсем не так просто, как казалось вначале, и тем более как казалось после пятой дорожки.

– Что-нибудь еще рассказать о себе? – спросила она, приходя в норму.

Я пожал плечами:

– Если хочешь.

Она покрутила головой.

– Не хочу.

– Тогда не надо. Расскажи лучше о корпусе.

– Тоже не могу. Не правомочна.

Mierda! А на что она вообще правомочна?

– Тогда скажи, почему, когда ты врешь, ты испытываешь неловкость за зло, которое выпускаешь во внешний мир, а когда убиваешь – нет? – нашел я другую нестыковку в ее философии.

Она улыбнулась, затем усмехнулась, потом задумалась.

– Это сложный вопрос, Хуан. Понимаешь, я не убиваю тех, кого не считаю этого достойными. Я не принадлежу к «очистителям» [7] «Очистители» – Фанатики, представители радикального учения религии апокалипсиса. Вопреки догмам ортодоксальной церкви Благоденствия считают, что со злом можно бороться, уничтожая «злых» людей, то есть «грешников». Вся их жизнь посвящена «священной войне» против «грешников», в которые записываются не только отдельные люди, профессии или представители других религий, но и целые государства. В цивилизованных странах секта запрещена, однако на задворках мира, в частности в Европе и Африке, тайно поддерживается руководством Восточного Сюза, как кузница кадров для борьбы против Венеры и Империи. В этих регионах «очистители» контролируют целые анклавы, и даже провинции, в которых установлены тоталитарные режимы, где любой человек может подвергнуться преследованию, как «грешник». В годы основания движения, его приверженцы красили бороды и волосы в красный цвет, символ очищения огнем, потому в просторечии их часто называют «краснобородыми», несмотря на то, что традиция эта давно устарела. , это не является моей целью – убивать плохих. Просто… Просто…

– Просто ты все равно судишь их. Сама, как и они. Кто плохой, кто грешник – достоин смерти. Кто нет – в того ты не стреляешь. Так?

Она вымученно кивнула.

– Да, знаю, это неправильно. Но посмотри с другой стороны. Эти ребята убили двоих при прошлых своих ограблениях. И это только те, о которых мы знаем, а копали мы не глубоко. Ты сам видел, как они нажимали на курки – без сомнений, без страха, без эмоций. Они привыкли убивать, в них нет никаких тормозов. Сколько еще людей они убьют прежде, чем их поймают?

Да, я не бог, чтобы их судить. Но сужу, выливая и это во внешний мир. Это зло, но это зло – меньшее.

– «В конце концов, если боги сами не могут справиться со своими обязанностями, кто-то же должен помогать им»? – перекривил я, озвучив известную и весьма спорную цитату.

Она насупилась, но вступать в спор не стала.

– Думай что хочешь. Но когда я вижу подобного им и мой палец жмет на курок, я не чувствую ничего, кроме отдачи. Это зло, но это мое зло, и я отвечу за него на следующем витке своего Круга Жизни.

Повисло молчание. Девочка озадачила меня, и это слабо сказано. Да, вопросов к ней скопилось море, но я банально не знал, с чего начать. Наконец, отчаявшись, задал вопрос, на который не ждал получить ответа, но отчего-то получил:

– А как вам вообще удалось спланировать такую операцию? Это же сложно, подгадать столько факторов! Откуда вы знали, когда я пойду в магазин? Откуда знали, что они придут грабить его именно в это время? Откуда знали, что в одной из касс есть золото, и откуда узнали про это ОНИ?

Она мило улыбнулась, как улыбаются детям.

– Хуан, ты когда-нибудь видел фокусы? Настоящие, профессиональные?

Я покачал головой. Да, естественно, видел. И даже участвовал в одном из них, когда был ребенком. Какая-то чушь с распиливанием, обман зрения, но очень красивый и эффектный обман.

– Когда ты смотришь неискушенным взглядом, – продолжила Маркиза, – кажется, что это что-то сложноосуществимое, что-то на грани волшебства. Но когда тебе объясняют детали, показывают подробности, как делали это, ты понимаешь, что это просто. Настолько просто, что и сказать нельзя.

Здесь то же самое. Это было просто, очень просто, только нужно знать, что за чем делать. Работа с людьми, дезинформация, обещания, угроза, шантаж, немного золота и два дня на подготовку – вот и весь секрет. Все остальное спроси у Катарины, только она правомочна объяснять подробности.

Логичное объяснение. Доходчивое. И даже спрашивать что-то у Лока Идальги расхотелось. Действительно, фокусы, блин!..

– А ты, как понимаю, сейчас мой телохранитель?

Она кивнула.

– Пока. Пока там не разобрались со скорой и гвардией. Никто не знает, что может случиться с тобою, я должна быть рядом.

– Ты имеешь в виду месть Кампосов?

Она пожала плечами.

– В том числе. И пожалуйста, пока наши заняты, не пытайся от меня отделаться? Я не буду тебе мешать, обещаю, а ты не подставляй меня. Договорились?

Я громко, вслух, фыркнул:

– А с чего ты взяла, что я постараюсь от тебя избавиться?

– Мне так сказали. Ты не любишь ангелов.

Я застыл с отвисшей челюстью.

А чего, собственно? Разве она не права? Конечно, права! Не люблю! И то, что лично она вызвала во мне симпатию, какую не смогло уничтожить даже ее участие в операции по моему оболваниванию, скорее исключение из закономерности. Ту же Катюшу я с удовольствием удавлю.

Да, удавлю, несмотря на то, что она права. Даже так: вопреки этому! Вся сегодняшняя акция всего лишь толчок, пояснение, реализация предупреждения того, о чем она говорила возле памятника три дня назад. Топорное предупреждение, слишком явное, но оттого слишком действенное.

Она продемонстрировала мне, что я беспомощен не только перед серьезными людьми, но даже перед форсмажором, перед жалкими уличными бандюками-гопстопниками. Случайность, умело сгенерированная в нужный момент в нужное время, забредшие в магазин бандиты, разнесчастный огнестрел…

…И взгляд бога, смотрящего на меня сквозь его дуло. Бога, смеющегося над моими жалкими попытками выжить и тем более стать кем-то в этой жизни.

Я понимал ее раньше, свою никчемность. Но всего лишь ПОНИМАЛ. Теперь же я ее УВИДЕЛ. Сквозь все то же самое дуло. Как увидел ножи, летящие из невозможной для метания позиции, разящие «плохих парней» направо и налево. И прикрытие, то есть организацию, слаженный механизм, противостоящий превратностям судьбы, защищающий членов этой структуры и небезразличных ей людей.