Вячеслав Шалыгин - Навигаторы Апокалипсиса

«Наконец-то тишь да гладь и божья благодать! – Гуськов отцепился от воротника Трощинского, отпустил ремни Стрельцова и Паруса и с облегчением выдохнул. – И никаких тварей. Ну, разве что две-три на всю толпу, да и то в переносном смысле…»

…Есть люди, которые умудряются постоянно нарываться на мелкие неприятности. Если прошел дождь, их обязательно накроет с головой грязным фонтаном из-под колес проехавшей мимо машины. Если они решают срезать путь по газону, обязательно вступят в собачье дерьмо. Если в кассе заканчиваются билеты, то непременно у них перед носом. И на самолеты они опаздывают с завидной регулярностью, а если успевают, то случается либо задержка рейса, либо вовсе его отмена. И новые авто им царапают прямо у подъезда какие-нибудь блондинки с трехдневным водительским стажем. И всякие вирусы к ним цепляются не слякотной осенью, а непременно летом, в самый разгар отпуска. И девушки в новой компании им достаются из числа страшненьких подружек, которых так любят таскать за собой красотки. И зарплату им повышают в последнюю очередь, и… так далее и тому подобное.

Но зато этим людям никогда не приходится расстраиваться по-крупному. Все серьезные неприятности в их жизни как бы дробятся на множество мелких и доставляют такие же мелкие хлопоты. Подумаешь, постирать испачканный плащ, отмыть ботинки или посмотреть спектакль на «Ютьюбе», а не вживую! И задержки рейсов легко пережить, а поцарапанную машину у них не угонят. Нет, не потому, что, согласно поверью, маленькая царапина бережет от большой аварии, а также прочих автонеприятностей. Просто на их зарплату (которую, как мы помним, им повышают редко) хорошую машину не купишь, а плохая угонщикам неинтересна. Та же петрушка с заразами… ну, то есть с вирусами и девушками. Переболел, принес больничный – продлил отпуск, и когда все уже вышли на работу, ты отдыхаешь. А они страдают «послеотпускной депрессией» и завистливо поглядывают на твой пустующий рабочий стол. А страшненькие подружки в отличие от капризных красоток становятся верными, заботливыми и умными женами, и эти качества очень скоро выходят на первый план. Ведь женская красота быстро увядает, а внутреннее содержание остается.

Так что большой вопрос, кем лучше быть: неудачником, который всю жизнь пашет и мужественно преодолевает трудности, при этом даже примерно не представляя, что такое везение по-крупному, или «буратиной», которому и красотки достаются, и зарплаты высокие, а то и вовсе вдруг с неба падают пять золотых монет, но затем он либо спивается от скучного счастья, либо ему, как бы для равновесия, впоследствии крупно не везет: инвалидом остается или в тюрьму садится, или с родственниками беда случается, не дай бог.

Нет, ясное дело, идеальный вариант – всю жизнь прожить богатым и здоровым, а не бедным и больным, но такое стопроцентное везение удел мизерного числа граждан. Просто ничтожно малого. Всерьез на него рассчитывать глупо.

Водолей никогда не относил себя ни к полным неудачникам, ни к «буратинам», считал, что в его жизни все идет по усредненной схеме. В дерьмо собачье он, бывало, вступал, но уровень доходов имел вполне приличный. У него была своя фирма с штатом в полтора десятка сотрудников, офис, секретарша, хорошие долгосрочные контракты. Без звезд с неба, но в средний класс Володя вписывался четко, отдохнуть на Мальдивах мог, не выкраивая средства из бюджета, чисто на прибыль. И девушки ему доставались пусть и не с обложки, но вполне симпатичные, при этом не безрукие и достаточно умные. А болеть он вообще «не умел» ни простудой, ни депрессией, ни чем-то еще (разве что с похмелья иногда подташнивало), поэтому и отпуск использовал на всю катушку, и после отпуска не хандрил.

Все шло как-то ровно, «среднестатистически», без резких взлетов, но и без падений, на бреющем полете. Один лишь неудачный брак с Ириной выбивался из тренда. Но в остальном – никаких крупных успехов, но зато и никаких крупных проблем. Никаких россыпей золотого песка, но и никакой склонности к ежедневным мелким неприятностям…

«И вдруг Бермуды, – как пел классик, – вот те раз, нельзя же так!»

Все эти размышления отняли у Водолея ровно минуту чистого времени. Как раз столько, сколько он приходил в себя и озирался, очутившись в Старой реальности. А толчком для размышлений стало очередное осознание того, насколько на самом деле уникально это ставшее уже привычным путешествие из реальности в реальность. Ну и за что, спрашивается, такое счастье бывшему «середнячку»? Почему именно Водолей вдруг стал одним из навигаторов, одним из тех самых «избранных» граждан, которые получают шанс жить долго и оставаться всю жизнь богатыми и здоровыми? И какой будет расплата?

«А не все ли равно? В такой ситуации любая расплата по карману. Лишь бы как можно позже».

Пожелание оттянуть час расплаты за грандиозное, хотя и неоднозначное, везение было естественным, но Водолей сильно сомневался, что высшие силы примут его во внимание. Во всяком случае, пока никаких особых знаков на этот счет судьба не посылала. Она вообще только и делала, что швыряла навигатора, как подхваченный ветром осенний лист, из мира в мир, даже не пытаясь хотя бы намекнуть, чего же она хочет от него на самом деле. Спасти мир? Так он и без Водолея уже спасен. Своеобразно, спорно, но ведь спасен! Спасти людей в Старом мире? Так почему же судьба не поможет в этом благородном деле? Почему не подскажет, как это сделать? Или хотя бы почему не устранит главную помеху – Мазая. Хочет, чтобы помеху устранил сам Водолей? Но как он может это сделать, если даже тот навигатор-фокусник в зоне стазиса ограничился лишь демонстрацией силы, вместо того чтобы дать Мазаю настоящий бой?

Много было пока неясного в теории. А уж на практике все обстояло и вовсе непонятно. О какой особой миссии Водолея и других навигаторов могла идти речь, если в Старом мире они в любой момент могли погибнуть?

Водолей окинул взглядом окрестности. Без наложения картинки из Новой реальности они выглядели ничуть не лучше. Понятнее и четче, но сути это не меняло. Стало гораздо светлее, чем ночью, но аномальное сияние по-прежнему было размазано по всему небу. Ветер носил по лабиринтам руин клочковатые дымы и, казалось, никак не мог определиться, «умный он или красивый»: то становился ледяным, то вдруг внезапно сменялся «феном», который дул непонятно откуда, похоже, что из провалов, которые образовались ночью и местами серьезно перепахали окружающую местность. Оттуда же поднимался сероводородный смрад. Кое-где, если поблизости не было провалов, лежал серый снег и мутный лед, но основным фоном мертвого пейзажа служили груды всевозможного мусора. А самыми ужасными деталями картины всеобщего разрушения были свежие растерзанные трупы. Видимо, следы буйства ночных тварей.