Вячеслав Шалыгин - Навигаторы Апокалипсиса

Ощущения от контакта с этим существом были странные. С одной стороны, будто бы взялся за что-то сделанное из металла или керамики, но с другой – создавалось впечатление, что прикасаешься к кому-то живому. «И богу свечка, и черту кочерга».

Как только черный воин зафиксировал руку Гуськова в клешне, весь грандиозный строй в одно синхронное движение развернулся налево. Четко, как на параде. От вида такого нехитрого вроде бы строевого приема у Гуськова даже побежали по спине мурашки. Нехитрый-то он нехитрый, но как был выполнен! Тысячи, десятки тысяч огромных боевых организмов (или машин, тут майор пока сомневался) выполнили этот разворот абсолютно синхронно. Ни одно существо не замешкалось даже на миллисекунду.

Абрамов снова что-то провыл. Выдержал паузу, повыл еще немного, а затем обернулся к Гуськову и Локтеву.

– Вкратце! – Академик откашлялся. Видимо, после «разговора» на непривычном языке у него запершило в глотке. – Они соединились во что-то вроде физической сотовой сети. Размах и количество рук, сами видите, позволяют. Сейчас начнем движение, но вы, майор, останетесь в этом мире и пойдете по кругу… вправо, получается, обратно к стройплощадке. Черная площадь нами уже проверена, ровная – и это самое главное.

– Там яма в одном месте, – напомнил Гуськов.

– Уверен, когда вы доберетесь до ямы, все воины уже перейдут в нереальность.

– Они тоже двинутся по кругу?

– Да, и будут постепенно переходить в нереальность. Не думаю, что это займет много времени.

– А я? – Локтев посмотрел на свои руки, зажатые в клешнях навигаторов. – Получается, я посередке буду? Не порвусь между реальностями?

– Не порветесь, – Академик ответил уверенно. – Хотя чувствовать себя будете странно. Мы с майором могли бы взять друг друга за руки, исключив ваше промежуточное звено, но так будет надежнее. В первую очередь это важно для вас, Семен. Вы понимаете?

– Я согласен, – не раздумывая, заявил Локтев. – Поблизости от этих громил лучше держаться за максимальное количество навигаторов. Были б еще, я и за них уцепился бы чем-нибудь.

– Тогда идем?

– Двинули!

Строй пришел в движение без дополнительных командных завываний Академика. Господин Абрамов просто шагнул в нереальность, и строй черных воинов тут же начал странное движение, будто бы веером огибая позицию Гуськова слева. Но еще более странным выглядел Локтев, который стал промежуточным звеном между Старой реальностью и переходной зоной. Старлей был словно расчленен по вертикали пополам, но при этом оставался жив, здоров и даже глупо улыбался. Гуськов понимал, что если бы не Локатор, примерно так же странно выглядела бы его рука или рука Академика. «Обрывалась» бы в районе кисти либо, наоборот, рука Академика торчала бы словно ниоткуда. И Гуськов осознавал, что это нормально по нынешним временам. Но все равно ощущение абсурдности того, что он видит, никак не покидало майора.

А между тем поступательное движение тварей продолжалось и продолжалось. Академик тоже двигался, тянул за собой Локатора, а тот – Гуськова, но за то время, пока сцепка из двух навигаторов, человека и связующих черных воинов делала шаг, в нереальность успевало войти до тысячи черных существ, а то и до трех тысяч. Звуки с дальнего края проходящего мимо Гуськова строя доносились с заметным запозданием, что говорило о гигантских его размерах. До башни строй точно растянулся, а это километра два с половиной – три.

Сначала Гуськов просто тихо поражался происходящему, но затем начал привычно сомневаться. Да, башен много, но вряд ли нужно выставлять оцепление по всему миру? Мазай-то один такой, если решит «зайти с другого бока», проникнуть в нереальность где-нибудь в другом полушарии, можно отследить, куда он улетит, и перебросить туда воинов или клич какой-то кинуть тамошним черным бойцам. Раз Академик сумел соединить воинов в сеть, значит, и такое возможно. Но вряд ли Мазай станет дергаться, ему сейчас не до того. Так что достаточно блокировать ближайшие башни. И зачем тогда столько воинов? Огромная «кристаллическая решетка», в которую превратился строй черных, занимала все видимое пространство и выглядела действительно как непроходимый заслон, поле, засеянное зубами дракона, по которому нереально пройти даже самому удачливому Ясону. Но зачем столько-то? Академик ведь толковал об охране башен, для этого достаточно было бы выстроить несколько концентрических колец, ну, или расставить посты в шахматном порядке. Зачем занимать всю переходную зону, до последнего квадратного метра?

Все время, пока Гуськов пытался осмыслить это явно несоразмерное угрозе усиление «нереальной обороны», черные продолжали идти, идти, идти… и очень скоро до Гуськова дошло кое-что другое. Он вдруг понял, что даже если придет к выводу, что Академик не прав, если даже передумает помогать Абрамову и захочет остановить движение черного войска, он не сумеет этого сделать при всем желании. Почему? Да потому, что остановить черных он сможет, только разомкнув «проводящую» из реальности в переходную зону «цепь». То есть отпустив руку Локтева. И тем самым фактически бросив его на произвол судьбы или коварного Академика и черных тварей. Нужное подчеркнуть.

Вот такой получался компот. Хитрый господин Абрамов подстраховался со всех сторон. Оставалось понять, от чего он страхуется. Что задумал этот странный Академик на самом деле? Одна мысль на этот счет возникла сразу, но Гуськов не хотел в нее верить. Да и если бы поверил, все равно майор не понимал, что же должно из этого следовать. Слишком уж крутой оборот вдруг начала принимать ситуация…

Вечер пятницы за десять дней до Нового года. Что может быть… нет, не приятнее. Суетливее. Конечно, суета эта со знаком плюс. Предвкушение скорого праздника сглаживает все неровности настроения и помогает легко относиться к мелким недоразумениям, но все-таки без суеты было бы лучше.

И ведь это нетрудно – пройтись по магазинам в начале декабря, когда предновогодние скидки уже действуют, распродажи начались, но ажиотажем пока и не пахнет. Когда не забиты парковки и всем желающим хватает тележек для товара. Когда, в конце-то концов, не приходится толкаться локтями, как в метро, даже в самых просторных магазинах.

Все это понимают, заблаговременные покупки одобряют и… тянут до двадцатых чисел. А то и до тридцатых. И тогда-то начинается… просто «снег закипает» от суетливой активности очнувшихся граждан. Слегка выбиваются из струи те, кто празднует католическое Рождество, но в целом картину они не меняют. Предпоследние и последние выходные перед Новым годом – это время суеты и звона монет, а вернее – писка кассовых сканеров, время блестящих, навыкате глаз и высунутых от усталости языков.