Максим Шешкаускас - Император последнего дня

Точного адреса я не помнил, но прекрасно знал, как доехать, поэтому просто указывал водителю все повороты. Прибыв на место и выбравшись из такси, я поднялся на второй этаж двенадцатиэтажки и позвонил в его металлическую дверь. Ответом была тишина.

А что, если он решил провести праздник в обществе какой-нибудь дамы, а я потревожу их покой? Чепуха, на это есть остальные триста шестьдесят четыре дня в году.

Скорее, его не окажется дома. Будет обидно. Я вновь нажал на звонок и не убирал палец с кнопки до тех пор, пока не раздались чьи-то шаги. Дверь открылась, и на меня удивленно посмотрел сонный Егор. Был он в одних семейных трусах в горошек.

– Только не говори, что ты уже спишь? – начал я вместо приветствия.

– В принципе, так и есть, я приболел слегка. – Егор действительно был какой-то бледный.

– Понятно. Знаю я один метод лечения. – Я показал на виски.

– Давай в другой раз?

– Давай в другой раз, – согласился я. – Не впустишь меня?

Егор оглядел меня с ног до головы.

– Проходи. – Наконец-то он пропустил меня внутрь.

– Что ты в этой темноте сидишь? – Я щелкнул выключателем.

Лампа осветила прихожую. Все было таким же, каким я помнил – вдоль стены стенной шкаф, куда я повесил свою куртку и сложил ботинки; у двери комнаты в углу свалены гантели; лампа, все так же без абажура, висит на уровне моей головы; салатовые обои на стенах; справа дверь на кухню, куда я и вошел. Включил свет, без спроса достал из шкафа два бокала, налил в оба виски на два пальца и спрятал бутылку в холодильник – знаю, что сделал неправильно, но льда у Егора я не нашел, а разбавлять напиток холодной водой или содовой не люблю. Егор вошел на кухню, запахивая банный халат. Он взял бокал и сел у стола, я сел на стул рядом.

Мы помолчали.

– Куда пропал? – Наконец нарушил я угнетающую тишину.

– Ты не представляешь, сколько на меня работы свалилось. – Казалось, глоток виски подействовал на Егора живительно.

– Ага, – сказал я, – а меня тут один мудак сегодня чуть не сбил. Как думаешь, он за дорогой не следил из-за того, что спешил к своей цели?

– Не понял тебя, Ник?

– Да забей, – я отмахнулся. – Лучше скажи, зачем кому-то нужно больше денег, чем другому?

Егор нахмурился и даже как-то слегка покраснел, хотя второе – это скорее реакция алкоголя.

– Да хрен его знает, – пожал он плечами. – Я вот иногда думаю, знаешь, когда достигаешь некоторого достатка, в деньгах уже нет нужды. Я имею в виду случай, когда заработанного хватает уже и на безбедную пенсию внуков. Что после этой черты движет? Я думаю, что гонка за состоянием – это как состязание – всегда тянет доказать, что ты лучший предприниматель, что ты можешь достичь того, чего не могут другие. Капиталы в этой игре – просто оценки несуществующего жюри – тот высший балл, который надо получить, дабы самоутвердиться.

– Хуйня… – перебил я его. Мой голос прозвучал очень меланхолично, так всегда бывает, когда меня несет в философию. – Знаешь, гонка эта происходит из-за страха внутри умов. Представь, вот построил ты свою империю , вот управляешь ты этой махиной и вдруг понимаешь, что устал. Что ты будешь делать? Передашь вожжи заму, уйдешь на пенсию, продашь свое место, может; или найдешь достойнейшего из достойных приемника?! Чушь!! Ты будешь продолжать кормить эту тварь, которая, ты сам это понимаешь, вскоре снесет тебе голову. Зачем продолжать? Да страшно тебе потому что. Страшно, что, как только ты уйдешь, развалится твоя тварина – что тут же она беспомощным котенком окажется. Кажется, какое тебе, после того как ты ушел, дело до этого? Но нет – это как у жены алкоголика, которая боится развестись, хоть каждый вечер и получает свою порцию побоев и пьяных скандалов. Страх перемен? Привычка? Привязанность? На самом-то деле тот, кто достиг успеха и успел перенасытиться им, но продолжает сломя голову пробиваться все выше и выше, похож на жену тирана-забулдыги. На тупую суку, которая не может шагнуть в сторону от того, что имеет.

Я испуганно смолк. Егор тоже о чем-то задумался…

– В холодильнике сыр есть, еще по мелочам разного.

Достать? – предложил он.

– Ага.

Егор начал возиться с закусками, нарезая сыр на тарелку, раскладывая копчености.

– Может, пошли в комнату, а то чего мы на кухне? – предложил он.

– Ага. – Я вновь согласился и подлил виски в бокалы…

Часы показывали пятнадцать минут третьего, когда мы уничтожили весь бурбон.

– У меня где-то коньяк был хороший, старушка одна презентовала. Что скажешь? – предложил Егор заплетающимся языком. Его щеки горели от выпитого виски.

– Так тебе на работу завтра не надо, – начал я.

– Тогда я несу?

– Вот! А мне надо, – продолжил я. – Несправедливо получается. Тебе не надо, а мне надо.

– Ты это к чему? – навострился Егор.

Я засмеялся.

– Да ни к чему. Просто, если ты достанешь коньяк, то мне тоже не надо будет никуда завтра, вернее, уже сегодня. – Я понял, что запутался в мыслях. – Короче, домой я поехал.

– Понятно, – не стал спорить Егор. – Такси вызвать?

– Ага.

Егор вызвал машину, и мы продолжили разговаривать о всякой ерунде. Про Генератор я решил ему ничего не рассказывать, Егор, мне показалось, тоже о чем-то недоговаривал, но спрашивать я не стал – это его дело. Минут через двадцать Егору позвонили сообщить, что машина прибыла. Я стал собираться, он вышел в прихожую проводить меня.

– Заезжай еще, – сказал он, опираясь о стену.

– Да и ты не пропадай. – Я забросил на плечо рюкзак.

Егор опустил глаза в пол и просто кивнул.

– Ну, все – бывай! – Я протянул ему руку. – Да, и это, сходил бы ты к зубному. Всю ночь хотел сказать об этом: зубы у Егора выглядели какими-то почерневшими и шаткими, я даже старался на него не смотреть, когда он улыбался.

Егор пожал, но не отпустил мою руку. Он заглянул мне в глаза и произнес с грустной улыбкой:

– Так я же, это, вампир.

– Ну да. – Я засмеялся, похлопал его по плечу и пошел к машине.

Домой ехать спать было бессмысленно – я с ужасом представил муки, которые ждали бы меня с утра, – поэтому сказал водителю, чтобы он ехал в лес, по пути приостановившись у какого-нибудь магазина.

Когда я сбрасывал тент со снегохода, уже тогда слышал шум, доносившийся из леса, – будто работают большим отбойным молотком или чем-то подобным. Алкоголь подогревал мое любопытство – самое время познакомиться с моими ночными визитерами. Не дождавшись, пока двигатель достаточно прогреется, я поехал к кубу.

То, что я изначально по звуку принял за отбойник, оказалось вертолетом – он зависал в воздухе прямо над Генератором.