Максим Шешкаускас - Император последнего дня

– Не только… Не только с тобой связано. Но ты прав, как ни печально, ты играешь одну из главных ролей.

– Скажи. – Я понизил голос почти до шепота. – Из этого всего я вылезу невредимым? Останусь живым?

Он ничего не ответил, просто опять уставился куда-то вдаль.

– Понятно. – Я вышел из машины и захлопнул дверь.

До подъезда я доплелся на ватных ногах. Как поднимался до квартиры, я не помню. Опомнился я оттого, что меня снова и снова рвало в раковину. Я сбросил всю свою одежду и залез под холодный душ. Стоял там до тех пор, пока мог выдержать. Потом, уже посиневший от холода, я обернулся в полотенце и пошел на кухню – вдруг вспомнил, что с самого утра во рту не было маковой росинки, и хотя есть мне не хотелось, но помирать от голода было бы слишком глупым поражением. Вот только поражением перед кем?

Я открыл холодильник, оценивая свои запасы, прикинул, что из всего этого можно быстро сготовить, достал бутылку пива и пошел в комнату, чтобы поставить музыку – тишина угнетала.

Казбесы… Тараканы-людоеды… Кубик, вызывающий у меня зависимость… «И я боюсь, это только начало», – сказал Станислав Валентинович. Может, пока не поздно, всадить себе пулю в висок? А что – сходить в тир, взять пистолет пострелять по мишеням, два выстрела в цель – ведь я никогда не пользовался оружием. Пусть последним воспоминанием будет новый опыт, а третья пуля вынесет мне мозги. Пока не поздно. Или уже слишком поздно?..

В комнате в моем кресле сидел Гена. Тот самый Геннадий, в честь которого я сегодня произносил похоронную речь. Зимой рано смеркается, в темноте я не мог хорошо рассмотреть его лицо, но это был Гена – в этом я точно уверен. Одет он был, как всегда одевался на корпоративы, – коричневый пиджак, мятая рубашка непонятного цвета, без галстука…

– Самоубийство, говоришь? Аккуратней с этим, а то накликаешь на себя беду, – заговорил Гена, и это был его голос. Правда, речь была куда медленнее и надменнее, чем при жизни. – Про пулю вот, ты себе уже накликал. – Гена громко засмеялся, и мне показалось, что он захлебывается своим смехом.

– Что ты этим хочешь сказать? – Как ни странно, страха я не чувствовал, только сильную усталость.

– А ты присаживайся. – Гена указал мне на диван.

Я прошел через комнату и сел на диван вблизи него. С такого расстояния мне стало легче рассмотреть Генино лицо – издалека мне показалось, в его глазницах не было глаз.

– Смерть свою ты можешь найти через пулю. Вот о чем я тебе пытаюсь сказать. – Гена снова засмеялся, и мне показалось, что какое-то насекомое шмыгнуло из его рта в правый глаз.

Я молчал. О чем разговаривать с покойником, который и при жизни-то был не особо вменяемым, я не знал.

– Но я не за этим к тебе пришел. – Он замолчал, словно обдумывал что-то. – Ну и речь ты произнес, кстати. «Покойся с пухом», – это что вообще значит?

– У меня плохо получается выступать перед публикой.

– Понятно. Но мне все равно обидно, сам понимаешь.

Я кивнул – мне бы тоже было обидно, если бы на моих похоронах прозвучала речь наподобие моей.

– Впрочем, кто старое помянет, тому глаз вон. – Гена опять засмеялся, только гораздо тише. – Зачем ты мне нужен? Яд ты искать не собираешься и никогда не собирался.

– Генератор не для этого существует, – попробовал оправдаться я.

– Вот как? А для чего он тогда? Расскажи мне, тебе же виднее. – Гена улыбнулся и от этого стал выглядеть зловеще.

Я молчал, ведь я действительно не знал, для чего нужен Генератор.

– Хотя, тут ты прав – он будет производить отраву не для тараканов. Ладно, скажу, зачем пришел, времени у меня мало. Да, кстати, землю действительно разрыхляли с помощью отбойников. Зима, что поделать. Но мне еще повезло, скоро закапывать никого не будут – трупы будут идти на корм. Ладно – это меня уже мало заботит. – Гена почесал подбородок. Неужели мертвецы тоже чувствуют зуд? – Поздравляю, теперь ты состоятельный человек. Тридцать процентов моей компании – бывшей компании – я завещал тебе. Теперь сможешь жить на одни дивиденды, дурака валять.

– Да я и так особо не напрягаюсь, – сказал я, чтобы заполнить пустоту, ведь Гена опять замолчал.

– Ну да, – дернулся, будто проснулся, он. – В общем, делай с деньгами что хочешь. А я, пожалуй, пойду.

Гена оперся о ручки кресла, попробовал подняться, но ничего у него не получилось.

– Принеси стакан воды, будь так любезен.

Я сходил на кухню, набрал воды, а когда вернулся, Гены уже не было. Только тогда я заметил, как у меня трясутся руки. Я набрал номер Станислава Валентиновича.

– Слушаю.

– Ты не далеко уехал? Не подбросишь меня до Генератора?

– Сейчас буду, – сказал он после короткого молчания.

Я собрал рюкзак, быстро оделся и вышел на улицу ждать машину – мне показалось, что если я проведу эту ночь дома, то просто свихнусь…

Сегодня у Филиппа Васильевича Кусова был ответственный день. Он докладывал об успехах самому президенту.

– Итак, подводя итог, можно смело заявить, что план по внедрению казбесов в широкие массы к весне вполне реален для исполнения. Наши заводы даже перевыполняют свой план. – Отчитывался он, сидя напротив президента на неудобном стуле. Никакого стола между ними нет. Василич держит руки на коленях, изредка смахивая несуществующую пыль со своих брюк.

– Отлично! – Президент вытянул ноги, сложил пальцы рук в замке на животе и улыбнулся. – Я знал, что в этом вопросе могу на вас положиться. А что там с этим так называемым «Знаменем Единства»? Последнее время много шума вокруг этой организации.

Василич ухмыльнулся и демонстративно стал чистить свою правую штанину.

– Не о чем беспокоиться. Мы решили эту проблему еще до ее появления, – медленно, с чувством собственного достоинства сказал он. – Как только наши аналитики высчитали вероятность образования такого движения, контрразведка тут же подготовила проект на подпись. Если в общих чертах, суть проекта заключается в том, чтобы разрушить их структуру изнутри.

– Вы хотите заслать туда лазутчика?

– Можно и так сказать, только даже сам лазутчик не будет понимать, что он является лазутчиком, – эдакий агент-невидимка, о существовании которого не подозревает даже он сам. Тем не менее проект уже запущен какое-то время назад, и я твердо верю в его успешную реализацию.

– Хочу, чтобы вы подробно ввели меня в суть дела, – настаивал президент…

Егор закрыл на ключ дверь своего нового кабинета и не спеша пошел в направлении цеха. Перед тем как отправиться домой, он, уже по привычке, проверял обстановку на производстве: завод работал круглые сутки, и Егор хотел быть уверен, что новая смена в полной боевой готовности.