Максим Шешкаускас - Император последнего дня

– И что ты предлагаешь? – Егор почувствовал, как его словно окутывает тонкой пеленой тумана.

– Может, давай все-таки запустим эксперимент?

– Давай запустим, – отрешенно согласился Егор. Ему казалось, что на этот счет у него было другое мнение, но все его мысли казались такими далекими, что пришлось хвататься за слова человека, сидящего на его кровати.

– Вот и славно, Егорушка, вот и славно… Ты мне книжку как-то обещал дать почитать. Я возьму, не возражаешь?

– Не возражаю…

– Что же, спасибо за книгу, Егорушка, а я пойду. Завтра рано вставать, сам понимаешь. А ты бы поохотился еще, покушал бы… Дело-то, сам знаешь, молодое…

… Егор зубами рвал куски мяса своей случайной жертвы. Он уже успел насытиться, но словно пытался отыграться на невинном существе за все то, что с ним происходит… Егор пытался закричать от отчаяния – из его горла вырвался долгий, протяжный волчий вой…

(Книга Империи)

«Младший Брат Императора поднял веки свои – кругом него была черная темень, поглотившая мир целиком. Тут он только вспомнил, что произошло, и холодом могильным обдало тело его – он попробовал двинуться, но тело не слушалось, словно змеиным ядом было парализовано оно. Понял Младший Брат Императора, что веревками окутаны ноги его, но не смог сообразить он – подвешен ли он вверх ногами или путы нужны, чтобы не воспарил он ввысь… »

Сердце Егора забилось учащенно – он чувствовал чье-то присутствие совсем близко, кто-то быстро подкрадывался к нему. Егор пристально всмотрелся в черную пустоту и увидел, как, по-паучьи перебирая лапами, к нему приближается Император.

« – Где мы, о, учитель? – преодолевая страх, вопрошал Младший Брат Императора.

– Гиннунгагапом называют это место, – отвечал Император Цы, застыв над головой ученика своего, – но нет нас здесь с тобою – здесь совсем ничего нет ».

Егор старался не думать о мерзком виде Императора, не рассматривать его четыре руки, не впадать в панику, а постараться разобраться, что вообще вокруг происходит.

– Я сплю?! Для чего мы здесь?! Это все из-за книги?!

Император сплюнул огромный густой ком слюны себе в руки и заговорил:

– Нет никакого смысла в нашем пребывании здесь. Во всем нет никакого смысла. Кто я? Никто в нигде, тварь, проклятая на бессмысленное существование.

Император размотал ком в некое подобие лески и стал аккуратно и быстро обматывать ею ноги Егора, постепенно поднимаясь по телу все выше и выше.

– Но как я здесь оказался? – Вопрошал его спокойно Егор, хотя понимал, что манипуляции Императора с леской ни к чему хорошему привести не могут.

– Нет никакого смысла в твоем нахождении здесь. Нет никакого смысла в книге, которую ты читал. Нет никакого смысла в тебе. – Император плотно обмотал ноги Егора уже чуть выше колена, и леска закончилась, поэтому он замолчал, тщательно пережевывая что-то во рту. Наконец, Император сплюнул новый комок и продолжил: – Во всем нет никакого смысла – нет того, кто бы всем управлял. А управлять должен был я, но меня прокляли. – У Императора опять закончилась леска, поэтому он вновь замолчал.

– Прокляли на что? – спросил Егор, стараясь справиться с навалившейся на него тяжестью.

Император приготовил третий моток и продолжил работу.

– Завершать миры. Быть вечным предвестником разрухи. Рассыпать бытие в бессмыслицу. – Император укутал Егора так, что осталась торчать одна только голова, и леска вновь закончилась. – Замыкать дурную бесконечность. – Закончил он свою речь и принялся пережевывать последнюю порцию слюны.

« Младший Брат Императора смежил веки свои, и тьма навсегда поглотила разум его… »

Вновь корпоратив. Который по счету? У меня есть практически неограниченные средства, а я внес лишь едва заметные изменения в привычное течение жизни – может, я ничего не меняю, потому что я всем доволен? А может, потому что слишком ленив?

Сижу за барной стойкой, выпиваю уже третий бокал, а опьянение все не приходит, все никак не удается затушить тревогу разбавляющим разум виски. Со вчерашнего дня меня не покидает чувство, что очередная стадия, о которой говорил Станислав Валентинович, вот-вот начнется, и мне в очередной раз будут навязывать перемены…

Впервые я безо всяких проблем прошел через пост охраны – вчера мне по почте прислали пригласительный, видимо, Станислав Валентинович, с которым я уже месяц не поддерживаю никакого контакта… Что интересно, пригласительный выписан только на разовое посещение банкета.

– Хотел тебя сегодня встретить, поэтому решил первым делом навестить бар, – услышал я за спиной голос старого друга.

Егор сел рядом со мной, улыбнулся, протянул руку. Хоть и старался держаться бодро, выглядел очень уставшим, впрочем, интересно, что можно сказать о моем состоянии?

– Что это ты – дурацкую бородку решил отрастить?

Я пожал плечами и заказал ему бокал:

– Лучше выпей, чем умничать. Рассказывай, куда пропал?

– Тебе лучше не знать, поверь.

– Поверил. Допустим. – Меня немного зацепил его пафосный тон.

Егору налили виски, мы молчали – разговор не клеился.

– Я Олю как-то видел. – Попробовал я зацепиться за что-то, что нас связывало, чтобы оживить разговор.

Егор опустил голову и промолчал.

– Говорит, завязала, мне показалось, что не врет.

– Слушай, – неуклюже перебил меня Егор, будто пытался сменить тему разговора, – у меня же день рождения…

– Поздравляю, – протянул ему руку.

– Да не сегодня! Двадцать второго – мог бы и запомнить дату рождения друга, тем более что число легко запоминается. – Он сделал вид, что обиделся.

– И действительно, легко, – согласился я, немного смутившись. Впрочем, меня оправдывало то, что я даже дату своего рождения умудрился забыть напрочь.

– Так вот, – продолжил Егор, – сто лет по-человечески не сидели, каждому есть что рассказать – давай у меня соберемся?

– Давай соберемся.

– Договорились. Двадцать второго – жду. Ну, а если вкратце, как у тебя дела-то?

Я немного помолчал, пытаясь сообразить, как все произошедшее со мной сжать до пары слов.

– Если очень кратко – я разбогател, влюбился, и мне периодически грозят смертью. Еще я больше не смогу увидеть по-настоящему черное грозовое небо, – хмыкнул я и допил содержимое своего бокала.

– По-настоящему черное грозовое небо… – задумчиво повторил Егор мои последние слова, словно только их и услышал. – А знаешь, я ведь тоже не могу его видеть.