Елена Некрасова - Маленькие

Ай-яй-яй, паломники снова перекормили карпов, несчастные рыбины грузно зависли, высунув рты, и глотают воздух. Вода стала мутной, вся поверхность озера покрыта пленкой раскисшего печенья, а люди всё кидают и кидают им корм… некоторые рыбы уже агонизируют, от недостатка кислорода то и дело подскакивают над водой, и так высоко, на несколько метров, надо же… «Ом-мани-падме-хум, Ом-мани-падме-хум…» — распевая молитву, девушки сыплют с мостика печенье прямо на сдыхающих рыб.

— Куи, поднимемся к пещерам?

— Хочешь сделать подношение Падмасамбхаве? А что, флажки повесим, я бы тоже загадал желание…

— Шутишь, да? Просто надоело смотреть на мучения этих карпов. А наверху посидим, полюбуемся.

— Нет, лучше не надо. Слишком много сексуальных вибраций около этого Падмы. Тебе, может, и полезно. А мне что потом делать? Давай лучше на Шивалик, там погуляем.

— Ну давай. Стой! С ума сошел, прямо с места заводишься… тут же людей сколько! Отойдем хотя бы от озера.

Куи такой порывистый, уже собрался припустить с места и раствориться в воздухе, всем на удивление. Разве что карпы спокойно отнесутся к такому номеру…

А Марья Ивановна и не рассчитывала. Больше месяца не заглядывала на сайт, и ни одного нового письма… зато сестру повидала. Хотя была мыслишка, что неспроста ей снятся странные сны. Но, видно, обычное переутомление. После дождя дорогу расквасило, автобус то и дело заносит, от жуткой тряски разболелась голова… или реакция на погоду? Сейчас два часа дня, а так темно, будто уже вечер. Дождь прекратился, но порывистый ветер то и дело бросает капли в стекло, с деревьев сдувает, наверное. Серые тучи, серые поля, серые облупленные строения, заброшенные, недостроенные… Безлюдье кругом, убожество. Автобусные остановки без козырьков, женщины кутают детей в целлофан, мужик пытается вытянуть телегу из кювета… Только солнышком и спасаются эти пейзажи, а когда пасмурная хлябь нависает, хочется выть. А что дома? Тоже разруха, корова не доена, рук на всё не хватает, и сил всё меньше. М-да, слишком низкий трамплин для прыжка в новую жизнь, ничего не получится, Марья Ивановна… Столичным-то барышням проще найти кавалера, хотя кто их знает, у всех свои проблемы. Спать ужасно охота, можно было б подремать немного, но позади нее Гришка с Фомичом шумно приканчивают вторую бутылку, а пересесть некуда. Гриша спивается, а ведь какой был мужик работящий… Нюрка кроет его последними словами, а сама-то? Спуталась с Костей, все это знают, ну и развелась бы по-честному, раз такое дело. Так нет, оба ей нужны, видите ли… А мужики пьют без закуски, Гриша то и дело утыкается головой в ее спину и бормочет извинения, Фомич пока держится, рассказывает про огород:

— …та гниль одна, гниль на гнилье… три года ж гниет, зараза, а в этом году проросло — так уже всё черное, и помидоры еще от той картошки позаражалися, зараза такая… Заехал бы, глянул, ты ж в ентом соображаешь.

— В ка-артошке? — Гриша еле языком ворочает. — Не… это Костян соображает… я ж продаю токо. И воще я это… не мое это, короче…

— Чё не твое? Ты фермер или хто?

— Я ж те говорю — Костян, брательник, занимается — вредители, всё такое, бля… а я по технике больше. Я воще думаю к ребятам на автосервис пойти. А к этой хренотени, бля, душа не лежит. Комбикорма, удобрения, бля, парники, индюки, я ж это… механик с дипломом, ёпт!

Гришка вдруг распалился не на шутку, орет прямо ей в ухо. Марья Ивановна попросила не материться так громко, и без того голова раскалывается….

— Всё-всё, из-зни, Маш, понял… молчу уже, просто, бля… наболело. Фомич, наливай…

Она сошла на центральной остановке: надо заглянуть в магазин, вдруг мед завезли? С прошлой недели обещают. А почему так много народа? Ярмарка какая-то… а, ну да, сегодня же воскресенье. Ничего интересного, китайцы приехали на двух микроавтобусах, разложили вещи прямо на земле, на кусках целлофана. Всё это ерунда… лето на носу, а у них одно зимнее — куртки, шапки, сапоги. А китайская обувь просто ужасная: были у нее одни туфельки, жесткие, как колодки, — наша обувь гораздо удобнее. Но люди толпятся, рассматривают. Понятно, вещи-то дешевые. Ага, там директриса что-то уже примеряет. Кстати, можно взглянуть на спортивные костюмы, старый совсем негодный…

— Добрый день, Анна Васильевна! Куртку приглядываете?

— Здравствуйте, Машенька. Маме хочу взять, примерить бы надо, только она сюда не дойдет…

Почуяв интерес, к ним подскочил бодрый паренек: «Очень хорошая порода! Без едкого вещества! Противоморозная! Триста!»

— Что?! Это что он сказал?

— Он еще разговаривает, остальные вообще ни бум-бум, только цену пишут фломастером. Скажите, а подкладка из чего? Не понимает… — Анна Васильевна для наглядности мнет подкладку понравившейся куртки, — ну, что там, внутри? Что это? Внутри?

— А! Пухи, пухи! Без едкого вещества! Триста!

— Хм, вроде и недорого… Жидковатый пух, правда. Но лучше, чем синтепон… даже не знаю… Всё-то у него без едкого вещества, а всё равно химия, ненатуральная ткань… сколько, интересно, вон та дубленочка? Вот эта сколько стоит?

— Майка из говядины? Очень хорошая, ворот из песцы! Пять тысяч! Уступаю!

Смешно, но Марья Ивановна китайский и на таком уровне не знает, да и вообще никакой язык, кроме русского… так что всё относительно. Снова вспомнился этот странный сон, в котором люди в зеленых костюмах обучали ее чему-то. А вот чему? Убей, не вспомнить. И язык был совсем незнакомый, как тягучая песня, отдельных слов не вычленить. Но кое-что она поняла… например, когда самый сморщенный человек показывал ей города древней страны. Все они разрушены, случилась катастрофа, кажется, землетрясение… а «зеленые костюмы» хранят память, и язык, и разные научные знания, потому что там была их родина… еще они показывали множество геометрических фигур, надписи какие-то, что-то умное объясняли-разъясняли, но без толку — ничего она не запомнила. Вот так и она своим ребятам про Раскольникова, про Онегина, про Обломова… нервничает, придумывает, как донести материал, достучаться… а он отскакивает, как горох. Главное, несколько раз уже снилось такое. Марья Ивановна сидела за партой, как ученица, и смотрела на большой экран, а там показывали виды этой загадочной страны — красивые здания, сверкающие под солнцем, будто сделаны из хрусталя, и великолепные парки с розовыми дорожками, и какие-то церемонии на морском берегу…

Ладно, спортивные костюмы таких цветов, что корова испугается…

В дверях магазина она столкнулась с Гришкой, еле держится на ногах, но снова с бутылкой. И какой-то пожилой мужичок с ним, не местный. Вдруг Гришка поменялся в лице, испугался, попятился за угол магазина. Что за оказия? Марья Ивановна обернулась — ну, ясное дело, сзади приближается воинственная Нюра, да еще с палкой в руке.