Мира Грант - Крайний срок

— Ты действительно способен на такое? — Джорджия наклонилась ко мне и уперлась локтями в колени. У меня дыхание в груди перехватило, а по позвоночнику побежали мурашки. — Итак, предлагаю два варианта. Ты берешь себя в руки и избавляешься от своих страхов или признаешь, что сошел с ума. В последнем случае ты должен передать дело кому-то другому. Решай. Помни, кто из нас двоих мертв по-настоящему.

При слове «мертв» я слегка поморщился.

— А ты не могла бы…

— Что? Не называть себя мертвой? Но это правда, оболтус. Ты разговариваешь со мной, потому что я — та часть тебя, которая чертовски хорошо понимает, насколько все погано. Ты валяешь дурака с тех пор, как Тейт решил сыграть роль мученика. Я уже дико устала. Ты нужен команде. Ты мне нужен. Ты либо поднимешься, либо рухнешь. Толочь воду в ступе ты больше не можешь.

Ей стало бы лучше, — услышал я шепот Келли.

— Сбавь обороты, — пробормотал я.

— Ты и сам понимаешь, что я права, — безжалостно проговорила Джорджия.

Полагаю, мои галлюцинации друг друга не слышали. Вот вам очередной кусочек безумного пирога.

— Господи, да ты вообще никогда не терпел справедливую критику. Ты, конечно, не смог бы стать настоящим новостником.

— И хорошо, что не пытался, — проворчал я. У меня начали дрожать колени. Я облокотился на свой столик и всем весом навалился на руки. В этом было и нежелание расстаться с призрачной Джорджией, и попытка не рухнуть в обморок. — Как мне взяться за нечто подобное? У меня другие планы.

— Да, это было мое дело. — Джорджия серьезно посмотрела на меня. Незнакомые глаза на родном лице казались такими большими и печальными. — Мы всегда знали, что одному из нас придется закончить работу в одиночку. Возможно, мы не думали почему… но мы не сомневались, что так и будет. — Серьезность Джорджии нарушила полуулыбка, означавшая, что ей совсем невесело. — Должна кое в чем признаться. Даже когда я страдала завышенным самомнением, мне в голову не приходило, что после моей гибели на Стене напишут о «покушении в целях сокрытия крупного политического заговора». Мне всегда казалось, что я буду менее… короче, не настолько по твоей части.

— Ну… — Я с трудом сглотнул сдавивший глотку ком. Только улыбка помогла мне это сделать. Я понимал, что Джорджия — галлюцинация. Но мне было все равно . — Ты просто вильнула вправо, когда надо было — влево.

— Что сделано, то сделано. Ты собираешься взять себя в руки?

Я промолчал.

— Шон? — произнесла Джорджия более резко. — Ты вообще меня слушаешь?

— Я по тебе ужасно скучаю. — Я отвел взгляд от сестры и уставился на свои ноги. Не сделай я этого — лишился бы последней толики рассудка. — После твоей… я все время разговариваю с тобой, но только по одной причине. Без тебя меня на самом деле — нет. Вот я и притворяюсь, что я могу находиться в реальности, и… я уже забыл, с чего начал. Давай-ка я лучше закончу свою речь… Господи, как же я по тебе тоскую. — Я перевел дух, помолчал и решился добавить: — Пожалуй, я не знаю, как взяться за это без тебя.

— Тебе придется.

Я услышал, как Джорджия встала. Она прошла по салону и остановилась рядом со мной. Теперь ее колени появились в моем поле зрения. Если существует система ранжирования качества галлюцинаций, то этой явно можно было поставить очень высокую оценку. Я различал складочки на брюках Джорджии, увидел даже ворсинку ковролина, прилипшую к носку ее туфли.

— Шон, посмотри на меня.

Я поднял голову. Вблизи глаза Джорджии показались мне какими-то чужими.

— Соглашайся или отказывайся, — проговорила моя сестра очень тихо. — Делай выбор.

Я облизнул пересохшие губы.

— Третьего не дано?

— Это не сюжет для выпуска новостей, Шон. Единственное, что ты получишь, когда доведешь дело до конца, — возможность узнать правду. Я не вернусь. Время вспять не повернуть. Жизнь не станет прежней. Никогда. Как бы мы ни старались. Но ты все сумеешь. Ты разыщешь недостающие кусочки головоломки.

Она снова улыбнулась, хотя в уголках ее глаз набухли слезы. Я никогда не видел, чтобы она плакала, даже в детстве. Из-за вирусного поражения сетчатки слезные протоки у нее атрофировались за несколько лет до того, как изменился цвет радужки.

— Для нас может быть единственный счастливый конец — когда ты положишь этих сволочей на лопатки и заставишь их заплатить по счетам. Ты справишься. Если нет, позвони Махиру и передай ему руководство сайтом. Кто-то должен узнать правду. Пожалуйста.

— Я смогу, — ответил я нетвердо. — Я сделаю это ради тебя.

— Спасибо.

Джорджия наклонилась ко мне. У меня дыхание занялось, когда она поцеловала меня в лоб и сделала шаг назад, дав мне дорогу к двери.

— Я тоже по тебе скучаю, — вымолвила сестра.

Я встал и запрокинул голову. Кровь с потолка исчезла. Затем я решил еще раз посмотреть на Джорджию. Но в салоне был лишь я один. Я тер щеку тыльной стороной ладони, пока рука не стала сухой, и таращился на пустое сиденье. Сестра так и не появилась. Наверное, это был хороший знак.

— Я люблю тебя, Джорджи, — прошептал я.

Ей бы стало лучше, — прозвучал свистящий шепот Келли, но он утратил силу. Мне по-прежнему предстояло бороться с реальностью, но я большой мастер разделываться со всяким дерьмом. Если ЦКЗ решил поиграть в жесткие игры — мы им ответим. И мы победим.

Я совсем не удивился, когда, выйдя из микроавтобуса, увидел Бекс. Она держала на уровне колена пистолет и лениво прихлебывала воду из бутылки. Я ступил на подножку, а она спросила:

— Ты в порядке?

— Думаю, у меня был небольшой психоз, или нервный срыв, или нечто подобное. Короче, пришлось тяжко. Теперь я почти в норме, — ответил я, захлопнув дверцу. — А ты?

Бекс промолчала. Я без запинки ответил на ее вопрос, и это сбило девушку с толку. Несмотря на то что она долго со мной работала, она все еще не привыкла выслушивать небрежные заявления от своего босса. Но, надо отдать ей должное, Бекс быстро справилась с минутной заминкой и сказала:

— Я только что была свидетелем, как тебя действительно сильно пробрало. Захотелось проверить, что ты не сваляешь дурака и не попадешься в лапы одинокому зомби. — Она немного растерялась и добавила: — Я ее не пристрелила. Она жива.

Я не понял, то ли Бекс ждет похвалы, то ли, наоборот, опасается, что я начну распекать ее за излишнее милосердие. Я выбрал похвалу.

— Молодчина, — кивнул я. — Ее маленькая головка потребуется нам целой и невредимой, чтобы мы могли расщелкать все ее секреты и использовать их для того, чтобы положить на лопатки ЦКЗ.

— Верно, — медленно выговорила Бекс. — Ты сейчас был на связи с Махиром? Мне показалось, я слышала голоса… в микроавтобусе.

— Психический срыв, ты забыла? — Я пожал плечами. — Послушай, Бекс… Ребекка… ты ведь знаешь, кто мы такие. Наша команда… мы — калеки, каждый по-своему. Я — хуже всех. Если ты способна с этим смириться, то обещаю тебе незабываемое путешествие. А если тебе это надоело, ты можешь отказаться. Но только здесь. Когда мы вернемся к нашему гению… — я указал на дверь, ведущую в лабораторию доктора Эбби, — ты потеряешь последний шанс сдать в кассу билет на безумный поезд.