Анна Семироль - Полшага до неба

— Глазки закрой и не морщись. Ага, умница. Сейчас мы из тебя красавицу сделаем! Была бледненькая девочка, а станешь смуглой прекрасной дамой. Чуть повернись…

— Когда ты со мной неофициально разговариваешь — совсем другой человек, — улыбнулась Тильда.

Спайк слегка смутился.

— Ээээ… Извините, мисс Райнер. Кисточку подержите, леди. Подбородок вверх, глаза прикройте…

— Ну, Спа-а-айк…

— Сидите смирно, мисс Райнер. Сейчас самое сложное.

Пришлось смириться и полчаса быть манекеном. Зато когда Спайк закончил и Тильде позволили взглянуть в зеркало, она себя не узнала в изящной женщине лет сорока с тоненькими бровями и красиво очерченными губами.

— А… — только и смогла сказать девушка.

— Отлично, — прокомментировал подошедший Аарон. — Теперь одевайся. Вещи вон там, в пакетах у стены. Спайк, помоги ей убрать волосы под платок.

Чулки, строгий серый костюм, туфли-лодочки, легкий осенний плащ… Да, у того, кто подбирал Тильде одежду, очень хороший вкус. И размер угадал.

— Веснушки жалко, правда, — зевнул Дин, проходя мимо Тильды. — А так — ого! — очень даже женщина.

Тиль покраснела даже сквозь слой тонального крема. Почему-то только сейчас ей стало неудобно от того, что она уже несколько дней живет в одной маленькой комнате с тремя мужчинами, при которых приходится переодеваться, которые таскали ее в туалет, когда ей было плохо, кормили с ложечки и ночами сидели рядом. Молодые, здоровые во всех смыслах парни…

— Тильда, готова? — окликнул Аарон.

Она поспешно кивнула.

Десять минут спустя ее строго инструктировали в машине:

— Слушай внимательно и запоминай. Сейчас мы доедем до места, где тебя встретит человек, с которым вы поедете в НайнФлэгс. Его имя — Джон До.

— Он не… — удивленно начала девушка.

— Не перебивай. Да. Один из самых крупных ВИП-клиентов корпорации. Ты пойдешь с ним. Как его спутница. Говори по минимуму — твой голос многие помнят. Перчатки где? Надевай. У тебя руки не сорокалетней женщины. И платок не снимай. Помни о том, что ты — солидная дама. Что ты за птица, мистер До тебе сам расскажет. Слушайся его. Он отведет тебя туда, куда ты хотела. Даст вам время. По прошествии этого времени ты должна покинуть здание корпорации. Наша машина будет на стоянке у главного входа. Все будет просто, если ты будешь умницей, Тильда.

— Я не подведу, — ответила она еле слышно.

На кухне звонко брызнул осколками стакан. Хлопнула дверца шкафа, зашуршал веник. Маард с трудом подавил желание пройти в кухню, обнять Ингрид за плечи, успокоить. Нет. Так будет только хуже. Не получится разубедить женщину на грани истерики в том, что ты сволочь неблагодарная, тупой мерзавец, сидящий на чужой шее и совершенно не ценящий того, что для тебя делает маленькая хрупкая госпожа Ларсен. Да и, может, права она, он действительно скотина, не ценящая добра. Все может быть.

Жаль только, что она не говорит это вслух. Ей стало бы легче. Держать все в себе и плакать в подушку — не выход. Маард попробовал представить себя на ее месте. Накатила горечь. С кухни слышались обиженные всхлипывания. Плачет, плачет… Женские слезы Маард всегда переносил с трудом. Захотелось подойти, обнять, поцеловать, помириться. Но нельзя. Жалость и ласка сейчас вызовут лишь злость и отчаяние. Тем более что у него не хватало бы сил глядеть, как она плачет из-за него.

Маард вышел на веранду, тихо прикрыв за собой дверь. Может, если не мозолить Ингрид глаза, будет лучше? Какое-то время пошататься по пляжу. Погода, правда, не для прогулок: с неба сыплет холодная морось, ветер гонит по темнеющему небу обрывки облаков. Игорь зябко поежился, поднял повыше воротник легкой куртки. В доме сейчас гораздо неуютнее.

Перешел дорогу, медленно побрел к пляжу. Показалось, будто Ингрид что-то крикнула вслед, но он не обернулся. Незачем.

В ботинках хлюпало, в шум дождя вплетался шорох гравия. Рокот океана нарастал, и вскоре заглушил звуки шагов Маарда. Игорь сел на мокрый пластиковый лежак, ссутулился, скрестил на груди замерзшие руки. Закрыл глаза. Казалось, так можно отвлечься от холода, перестать замечать стекающие под футболку капли. Это просто — не замерзать, нужно всего лишь забыть, что тебе холодно. Спасибо армии. Давно позади та страница жизни, а все спасает… Он прикрыл уши ладонями. Если согреты уши, становится теплее — еще один секрет.

Шум океана убаюкивал. Одна большая волна выметнулась на берег, другая. Если поймать ритм и начать считать, можно попытаться уснуть. В таком холоде это несложно. Он сам по себе лишает воли и сил, погружает в тупое оцепенение. Третья волна, четвертая… пятая, шестая.

Очнулся от того, что Ингрид трясла его за плечо:

— Что же ты делаешь, Гор? Зачем? Пойдем домой! — кричала она, вытирая ладонью залитое дождем и слезами лицо. — Пожалуйста, пойдем домой!

До дома она почти волокла Игоря на себе, причитала и ревела в голос. Маарду было стыдно, но он молчал. Дома Ингрид стащила с него всю мокрую одежду, принесла махровый халат, полотенца, засуетилась, набирая ванну, ставя греться чайник. Пока она носилась, Маард неподвижно сидел, уставившись в стену напротив.

Ну что ей сказать? Не просто сказать, а так, чтобы она услышала, поняла. Как объяснить свой выбор? Особенно когда ничего не хочется объяснять. И так слишком холодно от перспектив.

— Я тебя только мучаю, — сказал он вернувшейся в комнату женщине.

Она покачала головой.

— Нам обоим нужно успокоиться. Тебе — согреться. Ни слова больше, Гор. Я так испугалась…

Шумела бегущая из крана вода. Маард лежал в ванне, закрыв глаза. Ингрид сидела на коврике рядом, опустив в ванну руку, и изредка касалась Игоря. Будто боялась, что он растворится и исчезнет.

— Что будет с драконом? — неожиданно спросил Маард.

Она ответила не сразу и неохотно.

— Уничтожат. Нет оператора — никто не станет содержать опасную дорогую игрушку.

— А если я найду оператора?

— Гор… Пойми, пожалуйста, одну простую вещь, — ее голос звучал устало и глухо. — Полтора года я заставляла штат в триста человек работать ради тебя. Только ради того, чтобы ты продержался, пока я ищу способ обратить болезнь вспять. Мне наплевать на деньги, которые мы выбивали для проекта, но когда я думаю о том, сколько труда ты перечеркнул своим «нет»… Гор, объясни: неужели лучше — вот так, без надежды?

Игорь осторожно взял ее за запястье, помассировал, ощущая, как стали слабы его пальцы.

— Ингрид, а что ты оставишь себе? Нужна ли тебе моя жизнь просто как факт? — он старался говорить мягко и спокойно. — Меня не станет для тебя. Будет просто тело в ложементе. Зачем это нужно?

— Мне нужен ты…

— Я останусь. И сколько смогу, проведу дома. Здесь. С тобой. Смогу обнимать тебя во сне. Смогу видеть, как ты улыбаешься. Смогу говорить с тобой. Смогу целовать тебя. Я тебя очень люблю, Ингрид.