Мария Гинзбург - Не пролететь мимо Земли

– А так? – спросил Костя.

– Нет, – сказал Рикошет.

– Вот кого я всегда мочил с особенным удовольствием, – сказал Костя.

Рикошет увидел, как он прищуривает один глаз. Музыкант видел по лицу бандита, о чем он думает. О том, что убийство, совершенное вместе, связывает людей крепче даже, чем постель.

Костя целился спокойно и профессионально, чуть ниже левого соска. Косте стоило немалого труда удержать руку, чтобы она не дрожала – до того его взбесило спокойствие незнакомого нефора. Ему хотелось видеть ужас на этом лице, мольбу и покорность. Но Рикошет смотрел даже не на него, а на Вику, с таким видом, словно пытался вспомнить что-то важное.

«Внимание, внимание», разнесся над вокзалом механический голос. – «Поезд номер…» – дикторша безжалостно сжевала цифры в невнятную кашу. – «Архангельск – Москва прибывает на первый путь».

Вика топнула ногой.

– Стреляй же! – крикнула она. – Поезд уйдет!

– Твой поезд уже давно ушел, – сказал Рикошет.

– Подожди, – сказал Костя спокойно.

Головы он, несмотря ни на что, не потерял. В грохоте приближающегося поезда вряд ли кто-нибудь обратил внимание на выстрел, что давало парочке шанс скрыться незамеченными.

Вдруг лицо Рикошета просветлело.

– Что же ты мне наврала насчет гаража? – спросил он Вику.

Андрей вышел из ларька, бросил взгляд на рощицу рядом с вокзалом и на миг оторопел. Поза, в которой стоял Рикошет, ему был очень хорошо знакома. Так стоит человек, в которого целятся. Свист увидел парня рядом с ним. Ствола Андрей не видел, он, очевидно, был в прижатой к бедру руке.

«Внимание, внимание», разнесся над вокзалом металлический голос, неприятный, как скрип железа по стеклу . – «Поезд номер…» – дикторша проглотила цифры, заменив их неразборчивым бормотанием. – «Архангельск – Москва прибывает на первый путь».

И вдруг Свист понял, чего ждет этот парень. Свистка или гудка приближающегося поезда. Тихонько матюгнувшись, Андрей кинулся в рощу, на ходу вытаскивая волыну и ксиву.

Рикошет услышал, как кто-то ломится через кусты за его спиной, а в следующий момент раздался голос, в котором он не сразу узнал голос Андрея.

– Всем стоять! – рявкнул Свист. – Милиция!

Слова произвели прямо-таки магическое действие. Вика и ее бандит исчезли с полянки, словно растаяли в воздухе. Исчез и мерседес, оставив после себя только облачко сизого дыма. Витек перевел дух и обернулся. Андрей как раз убирал пистолет и красную книжечку в карман форменной темно-синей куртки.

– Ты очень вовремя, – сказал Рикошет.

– Кто-то наверняка здесь остался, – сказал Андрей, внимательно глядя на музыканта. – Хочешь, поехали сейчас со мной в управу. Если они будут думать, что ты заяву накатал, они к тебе не сунутся некоторое время.

Витек отрицательно покачал головой.

– Ну смотри, – пожал плечами Свист.

– Я пойду к ребятам, водки выпью. Стакан.

Андрей окинул его критическим взглядом.

– На такую массу – два минимум.

Платформа почернела от высыпавшей из здания вокзала толпы. Офицеры пинками приводили в чувство призывников и загоняли их в вагон. Тех, кому не помогло даже это испытанное средство, заносили на руках.

Ребята торопливо допивали. За полтора часа ожидания Катя и Сергей сказали Роме все полагающиеся к случаю прощальные слова, Гарик тактично удалился, едва они вернулись со стеклянно позвякивающей сумкой. Рита же никогда не была словоохотлива. Девушка просто обняла Грина и принялась всхлипывать. Сергей вложил в ее руку пластиковый стаканчик с водкой, а Рома сказал, морщась:

– Ну что ты… как по покойнику…

Рита расплакалась.

Загрустившую компанию оживило появление Рикошета, который одним махом высадил два стакана водки.

– Тебя в Чечню хотя бы не пошлют? – спросила Рита.

– Не сразу, – ответил Грин. – Сначала полгода учебка. А потом – да.

– Может, эта проклятая война к тому времени закончится! – воскликнула Катя.

– Пока у американцев тендер на каспийскую нефть не истечет, вряд ли, – сказал Рикошет.

– Генрих Сергеевич обещал похлопотать, возьмет к себе, – сказал Грин. – Может, на пилота даже…

– Господи, ты с ума сошел, – сказала Рита, вытирая слезы.

– Не плачь, – сказал Рома. – Ты же знаешь, я не могу видеть, как ты плачешь…

Рита поняла, что на миг он снова увидел ее такой же, как той ночью – полуобнаженную, перепуганную насмерть, отчаянную и жалкую.

– Это не я, – улыбаясь сквозь слезы, ответила девушка. – Это небо.

– А и точно, – сказал Сергей, задрав голову.

Туча уже полностью закрыла небо, и пошел мелкий моросящий дождик, но они в суматохе прощания не обратили на это внимания.

– Ну что же, юный пилот, – сказал Рикошет. – Тебе в небе всегда было лучше, чем на земле.

– Только ты возвращайся, ты обязательно возвращайся, слышишь? – сказала Катя. – К нам, на землю... Помнишь, тогда, по дороге, в Хириши, ты говорил, что мы с Витьком держим ее?

– Помню, – кивнул Грин.

– Нам одним, без тебя, не удержать Землю, – плача и смеясь, сказала Катя. Девушка крепилась изо всех сил, но под конец тоже не выдержала. «Да, верно говорят, долгие проводы – лишние слезы», с досадой подумал Сергей.

– Она слишком велика для нас одних, – добавил Рикошет.

– Я вернусь, – сказал Грин.

– Отвечаешь? – спросила Катя.

– Отвечаю, – ответил Рома.

– На пидораса? – прищурившись, спросил Рикошет.

Рома засмеялся. Музыкант вдруг сообразил, что Грин понял его буквально. Рикошет даже смутился. Этого он сказать не хотел.

–На пидораса, – сказал Рома. – Ну все, пойду я…

Грин крепко обнял всех по очереди, и неспеша двинулся к вагону, откуда за ним уже бежал красный от ярости офицер и размахивал руками.

Гарик встретил Андрея перед вокзалом.

– Давай покурим, – сказал Бабай.

Свист достал пачку и распечатал ее.

– Ты чего ушел? – спросил Свист.

Гарик пожал плечами.

– Чего смущать людей, – сказал он. – Пусть попрощаются от души…

Они закурили. Пошел мелкий дождь. Гарик поднял воротник куртки.

– До чего они похожи, прямо удивительно, – сказал Андрей. Гарик проследил направление его взгляда и понял, что Свист имел в виду Рому и Рикошета.

– Ну да… Гриневич и Ш.. – Гарик понял, что чуть не проговорился, и от ужаса на миг потерял дар речи. Он покосился на Свиста, но тот, похоже принял это за пьяную попытку произнести слово «Рикошет». – И истинный ариец. Близнецы – братья прямо!

– Первый раз вижу Гриневича, который сам идет в армию, – сказал Андрей задумчиво и выдохнул толстую струю дыма.

– Ну, кто-то ведь должен и каптером быть, – сказал Гарик, вытирая усеявшие лицо мелкие капли дождя.

– Вы просто не замечаете, но, как бы тебе объяснить, – вернулся к теме похожести Ромы и Рикошета Андрей – Помнишь, мы во Дворце Пионеров в фотокружок ходили? Они с Рикошетом словно позитив и негатив одного снимка.