Мария Гинзбург - Не пролететь мимо Земли

Группа «Акафист» закончила выступление. Компания сидела в небольшом кабинете рядом с танцполом. Музыкантам был сервирован весьма приличный ужин за счет заведения. От общего зала кабинет отделяли стеклянные двери с ярким абстрактным витражом. Тут было относительно тихо, очень уютно, и очень сильно накурено. У противоположной стены был накрыт еще один столик, для ребят из «Экклезиаста». Это их гитарист сейчас «рубил мясо» за стеной. Праздник был в самом разгаре.

«Акафист» и «КБ» оказались за одним столом. Ребята перезнакомились. Солиста звали Гарик, барабанщика – Орешек. Девочка, игравшая на флейте, представилась Леной. Ее желто-коричневое обтягивающее платье из ткани «под крокодила» зацепило взгляд Рикошета. Для Хиришей, небольшого городка Веслогорской области, откуда приехал «КБ» это было слишком стильно. Платье застегивалось спереди на молнию, и если бы Рикошет не устал так сильно, он, возможно, предпринял бы ряд действий, чтобы эта молния разошлась под его руками, выпустив на волю рвущуюся из тесного платья грудь… Впрочем, в отношениях с женщинами гитарист придерживался правила: «Лучше пятнадцать минут подождать, чем полчаса уговаривать».

Как всегда бывает в большой компании, один общий разговор за столом давно уже распался на небольшие приватные беседы. Голоса звучали для Рикошета приглушенно, силуэты соседей он видел тускло, словно смотрел изнутри огромного елочного шара. Он механически подливал вина соседке, хиришской Лене, улыбался и кажется, даже говорил комплименты по поводу ее смелого платья, но сам себя не слышал. Он выложился весь. Музыкант устал, но это была приятная усталость. Мышцы предплечий сладко подрагивали, пальцы горели. Рикошет давно не играл так много и сбил подушечки. Где-то глубоко внутри него все еще звенели невидимые струны. Словно резонировали с космической мелодией, недоступной человеческому слуху.

Рикошет не участвовал в разговорах. Он предпочел наблюдать как бесшумно, словно вспышки лазера, пересекаются взгляды сидящих за столом.

В бездонную пустоту глаз Риты он не стал заглядывать. Тем более, что девушка почти не поднимала их от тарелки. Рита ела со стыдливой торопливостью человека, забывшего, когда последний раз ел досыта. Витек давно не виделся с девушкой и с удовольствием поболтал бы с ней, но решил подождать. Человека, когда он ест, даже змея не жалит…

Вот глаза Вики, той девочки, что пришла к Грину на концерт. Рикошет знал, что как раз через Вику Рома и вышел на него, но саму Вику видел впервые. На поверхности – вежливый интерес, а в глубине совершенно трезвых глаз – ледяное высокомерие.

Вот Грин, темные глаза блестят, брови ходят ходуном. О чем это он так оживленно спорит?

– Как ты это сделал? – говорил Рома Орешку через голову Вики.

– Что? – спросил Орешек.

– Одной рукой лупил ритм три четверти, а другой…

Понятно. В лесу о бабах, с бабами о лесе.

– Какое у тебя кольцо стильное, – сказала Лена Кате.

Черное сердце, державшееся в левой брови Кати на остром «гвоздике» хорошо дополнялось жутким металлическим кольцом, которое Сергей подарил своей девушке на Новый Год.

– Это «М», миллениум, что ли? – уточнила Лена.

– Нет, это греческая буква «сигма», – ответила Катя. – Но смотреть надо вот так.

– Так похоже на «Е», – сказала Лена. – И что это значит?

– «Егоров» – ответила Катя, и в голосе ее звучала искренняя гордость.

В глазах Вики мелькнула ненависть такой силы, что Рикошет даже вздрогнул. Вика поняла, что Катя – «официальная» подруга Сергея. Девушка перехватила взгляд бас-гитариста и неприязненно посмотрела на музыканта в упор. Рикошет знал, что она видит.

Блики от серебристого шара-светильника под потолком играли на бритой макушке высоченного амбала. Кудрявый светлый чуб закрывал левый глаз парня. Правый глаз, зеленый, как стеклянные шарики, за которые Вика дралась в песочнице с другими малышами, не подозревая, что это всего лишь отходы завода стекловолокна, был совершенно неподвижен. Судя по пустому взгляду, рокер уже основательно обдолбился.

Девушка отвела взгляд, отрезала себе кусочек курицы и отправила в рот. Рикошет отхлебнул пива. Кухня при клубе была отменная. Большая часть музыкантов в пылу разговоров отнеслась к еде с завидным пренебрежением. Но от курицы шел такой аромат, что его не смог проигнорировать даже Орешек, который весь вечер отказывался закусывать, утверждая, что ему от нервов кусок не лезет в горло. Ребята ели курицу руками, отрывая зубами куски мяса поаппетитнее. Вика был единственным человеком за столом, который воспользовался для этого ножом с вилкой.

– Круто, – продолжала тем временем Лена. – А пирсинг вообще супер. Мне почему-то сразу фильм вспомнился, американский, старый. Там в школе было две молодежные банды и жестокие учителя. А у членов одной из банд как раз свинцовое сердечко было принято себе над бровью вживлять.

– Там учителя еще роботами оказались, – вставил свое слово Сергей, сидевший во главе стола.

Вика украдкой посмотрела на него. Девушка думала, что он этого не заметит. Но она ошибалась. Такие взгляды Сергей чувствовал сразу. Певец искоса посмотрел на Вику и вполне откровенно улыбнулся. Вика ощутила горячий толчок в грудь. Парни смотрели на Вику так и раньше, но в первый раз подобный взгляд вызвал в ней не усталое отвращение, а какое-то непонятное смятение.

– Ну да, – согласилась с замечанием Сергея Лена.

– «Класс-1999», потрясный фильм, – сказал Сергей и добавил, смеясь: – Катька поэтому себе этот ужас и сделала. Но ты первая, кто угадал…

Вика отвернулась, опасаясь снова наткнуться на наглый, всепонимающий взгляд Рикошета. Но музыкант смотрел на Риту. Она решила наконец принять участие в беседе.

– Так вы из Хиришей? – спросила Рита Гарика, сидевшего между ней и Рикошетом.

Гарик весь вечер пытался привлечь ее внимание, но сейчас от неожиданности растерялся и только кивнул. Захлебывающуюся беседу удержал на плаву Рикошет.

– Неплохой город, – сказал он. – У меня там тетка живет, я к ней ездил пару раз.

Гарик благодарно посмотрел на него и сказал:

– А ты из Веслогорска, Рита?

– Да.

– Такое название странное, – заметил Гарик. – Что оно означает?

Рита откашлялась, оперлась локтями на стол.

– Есть две версии, – сказала она. – Первая – что от слова «весло». Жизнь нашему городу дала торговля с заморскими странами, он ведь на «пути из варяг в греки» стоит. А гора в этом имени появилась от некой горки, холма. По этому холму кто-то из забытых ныне богов то ли сошел на землю, чтобы указать явившимся в эти края славянам удобное место для поселка, то ли при виде пришельцев убежал к себе на небеса, злобно ругаясь. Здесь легенды расходятся. Эта версия считается признанной, даже монумент в виде весла у нас стоит на холме возле Кремля. По-простому этот памятник «Лопатой» называют, уж больно он неказист…