Анна Малышева - Задержи дыхание (рассказы)

Наверное, только автокатастрофа и указала мне верный путь. Ничто иное не смогло бы пробудить меня от спячки, которая длилась уже почти тридцать лет — всю жизнь. У меня была работа (в банке), квартира (небольшая, но обставленная со вкусом), мать (заботливая и педантичная), невеста (мы решили подождать со свадьбой, чтобы накопить денег на стиральную машину). Жил ли я счастливо, не знаю, но меня ничто не тревожило. Нужен был удар, чтобы проснуться, и я получил его как-то утром, в центре города.

Столкнулись две машины. Две маленькие желтые машины, совершенно одинаковые. Это случилось у афишной тумбы, заклеенной одинаковыми плакатами. В наш город приезжала какая-то певичка, а поскольку мы живем в провинции, больше клеить было нечего. Вокруг сразу собралась толпа, все громко кричали, и каждый высказывал свое мнение о том, кто из водителей виноват. У меня тоже имелось свое мнение — никто! Машины были изуродованы одинаково, и оба водителя, распахнув помятые дверцы, ошеломленно стояли, потирая виски и разглядывая друг друга, как во сне. Я стоял в первом ряду зевак и видел, как явились патрульные. В одинаковой форме они были похожи друг на друга, как близнецы. Все говорили одновременно, и я слышал сквозь бурный гул голосов, что говорят они одно и то же. Мне стало скучно, и я отправился наконец своей дорогой, в гости к невесте.

Я нес ей подарок — глянцевый календарь на следующий год, иллюстрированный репродукциями знаменитых женских портретов эпохи Возрождения. Я купил два по цене одного — в магазине была распродажа, а я ни одной не пропускаю. Второй календарь — для матери. На обеих обложках бледная женщина прижимала к бескровным губам тяжелую черную флейту.

На следующий день, придя на работу, я разговорился с коллегой. Он тоже бухгалтер, мы уже пять лет сидим рядом. Я рассказал ему о вчерашней автокатастрофе. Он уже знал о ней из газеты (я выписываю такую же), но позавидовал, что я все видел сам. Мы договорились пообедать вместе.

Во время перерыва, в кафе, он поздоровался с девушкой за соседним столиком. На ней был серый английский костюм в клетку. Мой приятель представил нас (он знает ее давно, она работает на почте) и спросил, как поживает ее пекинес (собака приболела, ее пришлось отвезти в ветеринарную лечебницу, а это недешево). Мы выпили кофе, я хотел закурить, но пачка оказалась пуста. У моего приятеля тоже. «Схожу за сигаретами, — сказал я. — Тебе купить?» Тот дал мне денег, и я вышел на улицу. Табачный магазин был за углом. Возле него я увидел девушку в сером английском костюме. В клетку. Она вела на тонкой цепочке пекинеса. На вид он был совершенно здоров. Я так уставился на девушку, что та несколько раз изумленно обернулась.

Понимаете… У нее было то же лицо, как у той, в кафе.

Каждое утро моя мать начинает с того, что отрывает очередной листок с календаря, открывая то арфисток с бриллиантовыми фероньерками на лбу, то японских гетер, готовящихся к состязанию, и те же самые картинки в той же последовательности наблюдает на другом конце города моя невеста. Они обе очень пунктуальны. Мы почти накопили денег на стиральную машину, так что свадьба скоро. Счастлив ли я? Да, почему же нет. Но я коечто знаю. В этом городе точно есть дверь, которую я никогда не открывал, но за которой мне наверняка не удивятся. И там — тот же иллюстрированный календарь, такая же мебель в гостиной и… Та же невеста. Два по цене одного.

Завтра свадьба, и мне звонит коллега, уточняет время. «Полдень? — кричит он. — Ровно?» Опаздывать ему нельзя, он мой шафер. Я тоже кричу и плохо его слышу, он живет в Западном районе, я — в Восточном. Связь постоянно прерывается, а нам столько всего надо обсудить! И вдруг он замолкает окончательно, и я собираюсь перезвонить, но слышу в трубке два мужских голоса. Один — его. Второй… В этом городе будет когда-нибудь нормальная телефонная связь?! Кто врезался в разговор?!

Было назначено два бракосочетания подряд. Мы — вторые. Стояли в дверях и ждали, пока отзвучит музыка (для нас заказана такая же), разглядывали затылки жениха и невесты. Собственно, ее затылка я не видел, на девушке красовалась пышная фата. А он… Он почему-то сделался мне ненавистен, хотя и головы не повернул. Не знаю почему. Меня выводила из себя его тонкая шея, слишком короткие щетинистые волосы (явно, как и я, стригся накануне), узкие плечи, обтянутые черным пиджаком (таким же, как у меня). Они расписались, музыка смолкла. Какая-то женщина растроганно всхлипывала. Моя мать тоже начала плакать, по моему мнению, рановато.

Пара обернулась. Невеста удовлетворенно улыбалась, жених глядел в одну точку и явно подсчитывал, во что ему обойдется угощение в ресторане. Шафер покрутился рядом с ними, пошептался о чем-то и бросился ко мне. А я-то гадал, куда он делся?

— Ты уж прости! — выдохнул он, теребя белую гвоздику в петлице. — Но один школьный друг попросил быть шафером на свадьбе… И так совпало, что… Но я же успел! Сейчас твоя очередь.

— Это ничего, — ответил я, беря под руку свою невесту. — Это просто два по цене одного.

Когда я ставил подпись, у меня тряслись пальцы. Но не потому, что я так боялся лишиться холостяцкой свободы. Дело в том, что тот, предыдущий жених… Мы с ним встретились взглядами, когда новобрачные выходили из дверей зала, и мне показалось, что жених тоже вздрогнул.

— Замечательный парень! — заливался мой сослуживец, усаживаясь с нами в машину, чтобы ехать в ресторан. — Я вас обязательно познакомлю!

— Не стоит. — Я крутанул вокруг безымянного пальца обручальное кольцо — новенькое, гладкое, безликое. — Мы знакомы.

Я пытаюсь подобрать слова, чтобы рассказать о том, что произошло. И тут же умолкаю. Я боюсь не того, что люди узнают о моем преступлении. Я боюсь… самих слов. Главным образом, произнесенных вслух. Потому что никогда не знаешь, кто именно тебя слушает.

Когда я наконец уговорил жену поехать в гости к моему старому приятелю, на Урал, та собирала вещи с непроницаемым лицом. И потом все время, пока мы ехали на восток в спальном купе, пили красное вино и смотрели в окно на яркие, холодные осенние леса, она молчала. За двое суток жена произнесла всего несколько фраз.

Я на нее не сердился, потому что знал — Елена всей душой против поездки. Мне это было даже приятно, и сразу скажу почему. Вот уже четыре года, как она стала моей женой, но до этого считалась девушкой Петра — того самого человека, к которому мы отправились в гости. Я никогда не спрашивал, любила ли она его. Мне было достаточно знать, что теперь она любит только меня. И наверное, из нас троих одна до сих пор помнит о старых временах. Я все забыл, и Петр тоже. Иначе зачем он нас к себе пригласил? Зачем?