Андрей Щупов - Сонник Инверсанта

— Может, и так, только зачем тебе это нужно?

— Я спросил тебя: так ли это? — с нажимом повторил я. Павловскому явно не хотелось отвечать, но он все-таки подчинился.

— Ну, положим, выходил, и что того?

— Видишь ли, я хотел бы на взглянуть на своего предшественника.

— Зачем?

Я медлительно пожал плечами.

— Разве имперские прихоти обсуждаются?

— Взглянуть… — Павловский закряхтел. — Если бы это было так просто.

— Ты сам уверял меня, что система транспортировки предельно проста.

— Так-то оно так, только находится она в помещении главного Бункера. Не возвращаться же нам в Артемию…

— Не вешай мне лапшу на уши, Димочка! В Бункере расположена стационарная установка, но кроме нее существует еще и мобильная установка. А ее, как мне стало известно, ты постоянно возишь с тобой.

— Интересно, откуда ты пронюхал о ней?

— Считай, что увидел во сне. — Я улыбнулся. — Словом, пришла пора познакомиться с твоей установкой. Так что давай, веди в закрома.

Павловский закряхтел.

— Ну, во-первых, она вовсе не моя, а во-вторых…

— А во-вторых, я хотел бы ее видеть. Прямо сейчас!

— Прямо сейчас это невозможно. Вагон для подобных процедур не годится. Очень уж тесно. Нужен стационар и попросторнее.

— Насколько просторнее? — я вперился в Димку немигающим взором. — Двор, стадион?

— Зачем стадион? Хотя бы средних размеров комната. Площадью, скажем, пять на пять.

— Что ж, пошли и отыщем такую комнату!

Какое-то время Дмитрий молчал. На моих глазах он дважды превратился в Звездочета, один раз в золотопогонного генерала и один раз в сумрачную даму с веером в руках.

— Так что, мы идем?

Снова став самим собой, Павловский звучно пришлепнул себя ладонями по коленям, рывком поднялся.

— Черт с тобой, пошли!..

Покинуть незаметно имперский поезд было не столь уж сложно. В отсутствие Адмирала Корнелиуса вся консульская охрана подчинялась непосредственно Ване Лещенко. Да и ящик с переносной системой зеркал был хоть и громоздким, но весил совсем немного. Тот же могучий Лещенко без особых усилий нес его в одной руке. Так или иначе, но в результате серии хитроумных маневров мы покинули штабной вагон и, перейдя асфальтированную платформу, забрались в вызванный спецфургон. Поиски нужной площади много времени тоже не заняли. Уже через каких-нибудь полчаса мы размещали систему зеркал в брошенной квартире какого-то местного олигарха.

— Учти, авантюрист! — предупредил Павловский. — Никаких фокусов и никакой самодеятельности! Я тут главный, запомнил? Я, а не ты!

— Боишься, что удеру?

— Дубина, я ведь не зря поминал тебе про стационар. Зеркала обязательно должны быть неподвижными. Малейшее колебание — и аля-улю! Наша галактика мчится по вселенной со скоростью более двухсот километров в секунду. Не так чихнешь или почешешься — и в такие дебри унесет, век не сыщешь.

С помощью секретаря Дмитрий распахнул огромный ящик, одно за другим достал из него шесть огромных зеркал. Видимо, они были изготовлены из специального сверхлегкого сплава, поскольку перемещал он их без особых усилий. В основании каждого зеркала располагалось что-то вроде раздвижных станин, и с их помощью Дмитрий довольно быстро установил систему по всему периметру комнаты. Всего я насчитал шесть зеркал, и я недоуменно воззрился на своего приятеля.

— Помнится, ты говорил что-то насчет седьмого зеркала?

— Не спеши, будет тебе и седьмое, — Павловский неторопливо установил очередную зеркальную плоскость, попробовал ее на остойчивость. — Черт знает, что такое! Все шатается, трясется. Стрелять бы нас за такую работу… Ладно, Ванек, тащи сюда следующее.

Видно было, что эту систему Павловский успел изучить досконально. Во всяком случае, дело у них с секретарем спорилось. В какие-нибудь четверть часа зеркала были должным образом расставлены и отцентрированы.

— Ловко же ты управляешься! — похвалил я.

— Еще бы, успел наловчиться… Вообще-то их расставляют по специальной схеме — с транспортирами и особо точными отвесами, но есть хитрости, которые все упрощают. Дело не в точности углов и расстояний, а в том, что ты видишь. Вроде шеренги, где каждый солдатик должен лицезреть грудь третьего соседа справа. Или как у гитары, где каждая последующая струна настраивается в унисон с предыдущей на соответствующем ладу.

— Верю, верю! — перебил я его. — Лучше объясни, как эта штука работает?

— Да так и работает, — шагаешь в круг и перемещаешься.

— Забавно… — я отважно шагнул в центр зеркального окружения, с любопытством осмотрелся. — По-моему, зеркала как зеркала. По крайней мере, ничего особенного я не замечаю.

— Архимед тоже поджигал неприятельские корабли обычными зеркалами.

— Там этих зеркал была уйма!

— Дело в другом. Он просто расставил их в виде гигантской подковы и сфокусировал солнечные лучи на нужной цели. А здесь требуется, чтобы в каждом зеркале ты видел все соседствующие, понимаешь. Ты видишь их все шесть, а заодно и себя самого. Ты должен быть един в шести лицах! И получается, что одной плоскостью ты перекрываешь все видимое пространство.

— Что-то больно мудрено.

— Это оттого, что ты никогда не работал на эстраде. А там с помощью зеркал творятся порой и не такие фокусы. Ты, кстати, тоже сейчас не в фокусе. Потому ничего и не видишь.

— А твой помощник — он что-нибудь видит?

— Видеть-то видит, а вот насчет того, что слышит, очень сомневаюсь. В противном случае, давно бы сграбастал меня за горло. Как ни крути, я всего-навсего придворный Звездочет, а значит, не имею право тыкать господину Консулу. — Дмитрий отошел к одному из зеркал, чуть пригнулся. Затаив дыхание, пристально всмотрелся в одному ему ведомую точку. Сверившись с рисками на боковой грани зеркала, пробормотал: — Сместись-ка, мой юный друг, немного правее… Ага, еще чуть чуть-чуть. Вот так! А теперь погляди сюда. Да не на меня смотри, а прямо перед собой. Видишь что-нибудь?

— Честно говоря, пока нет.

Павловский хмыкнул.

— Так и должно быть, потому что нет луны, а без нее этот трюк не проханже… — Павловский чуть довернул штатив со светильником, щелкнул выключателем. Комнату залил странный бледно-желтый свет — лунный, как и говорил мой друг. И тотчас все изменилось. Глядя перед собой, я содрогнулся, ощутив нечто необычное. Наверное, ужасом это было нельзя назвать, но мурашки по моему телу все-таки побежали. Передо мной и впрямь возникло седьмое зеркало. Практически из ничего, из зазеркальной пустоты. То есть зеркалом это представлялось только на первый взгляд, однако стоило посмотреть в него более пристально, и появлялось то самое ощущение, которое можно сравнить с ужасом. Я словно заглядывал в гигантскую воронку. Серебристый смерч медленно закручивался перед моими глазами, дальним своим раструбом убегая в призрачный туман. Шелестящая пустота меня к себе, и сам того не ведая, я сделал неуверенный шаг вперед.