Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]

Она кивнула, приободренная его словами. Однако все еще ощущала какой-то внутренний холод и грусть, и все еще не могла понять, почему ею владеют такие чувства.

Перед началом своего рабочего дня мистер Нобусуке Тагоми улучил момент побыть в одиночестве. Он сидел в своем кабинете в здании «Ниппон Таймз Билдинг» и размышлял.

Еще перед тем, как отправиться из дому к себе в контору, он получил сообщение Ито в отношении мистера Бейнса. У молодого японца не было сомнений в том, что Бейнс никакой не швед, а немец, однако успехи Ито в знании языков германской группы никогда не производили особого впечатления ни на торговые миссии, ни на Токкоку, японскую секретную полицию.

Этому дурачку, скорее всего, так ничего и не удалось вынюхать такого, чем можно было бы похвастаться, подумал Тагоми. С его весьма бестактным энтузиазмом в сочетании с романтическим догматизмом. Для того, чтобы что-то обнаружить, надо вооружиться еще и подозрением.

Так или иначе, но вскоре, когда придет время, начнутся переговоры с Бейнсом и пожилым господином с островов метрополии независимо от того, какой национальности Бейнс. И этот человек понравился Тагоми. А это было, по его мнению, наверное, главным достоинством высокопоставленного лица — такого, как, например, он сам. Распознать хорошего человека при встрече с ним. Интуиция в отношении людей. Проникнуть сквозь внешнюю оболочку этикета и формального обмена любезностями. Добраться до самого сердца.

Сердца, замкнутого между двумя линиями инь черной страсти. Иногда даже совсем задушенного, но тем не менее, даже тогда, увидеть вспышку в центре его, свет яня. Мне он нравится, повторял про себя Тагоми. Швед ли он, немец ли. Я надеюсь, что заракаин помог ему превозмочь головную боль. Нужно не забыть спросить.

На столе зажужжал интерком.

— Нет, — отрывисто произнес он. — Никаких вопросов. У меня момент постижения сокровенного смысла. Самососредоточения.

Из крохотного громкоговорителя доносился голос мистера Рамсэя: «Сэр, из пресс-службы только что пришла важная новость. Умер рейхсканцлер. Мартин Борман». Голос Рамсэя внезапно исчез. Наступила тишина.

Сегодня все дела отменяются, решил Тагоми. Он поднялся из-за стола, стал быстро ходить по кабинету. Надо разобраться. Прежде всего послать официальное соболезнование рейхсконсулу. Вопрос несложный. Его можно доверить подчиненным. Глубокая скорбь и тому подобное. Все японцы душой вместе с народом Германии в этот скорбный час. Что после? Жизненно необходимо все время быть в курсе событий. Обеспечить незамедлительный прием информации, поступающей из Токио.

Нажав кнопку интеркома, он произнес:

— Мистер Рамсэй, позаботьтесь о том, чтобы поддерживалась надежная связь с Токио. Велите девушкам-дежурным по радиосвязи быть начеку. Перебои связи должны быть совершенно исключены.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Рамсэй.

— С этого момента я не буду никуда отлучаться из своего кабинета. Прошу не отвлекать меня никакими рутинными вопросами. Перекройте доступ в миссию любым посетителям.

— Сэр?

— Мои руки должны быть свободны на тот случай, если неожиданно возникнет необходимость предпринимать какие-либо действия.

— Слушаюсь, сэр.

Получасом позже, в девять утра, прибыло послание от наивысшего рангом представителя имперского правительства на Западном побережье, от посла Японии в Тихоокеанских Штатах Америки достопочтенного барона Л. Б. Калемакуле. Министерство иностранных дел устраивает чрезвычайное заседание в здании посольства на улице Зуттера, и каждая торговая миссия обязана участвовать в нем одним из своих наиболее высокопоставленных представителей. В данном случае, это приглашение касалось непосредственно мистера Тагоми.

На то, чтобы сменить одежду, времени уже не оставалось. Тагоми поспешил к скоростному лифту, спустился на первый этаж и через несколько секунд уже ехал в служебном лимузине миссии, черном «Кадиллаке» выпуска 1940 года, за рулем которого сидел опытный водитель-китаец в особой форме.

У здания посольства он увидел автомобили других высокопоставленных сановников, всего их было около дюжины. Некоторых из этих достойных людей он знал лично, с некоторыми из них он не был знаком, сейчас можно было видеть, как они поднимаются по широким ступеням, ведущим в здание посольства, и проходят внутрь.

Водитель Тагоми распахнул перед ним дверцу лимузина, и он быстро вышел, прихватив с собой пустой портфель — было очень важно показать, что он простой наблюдатель событий. Поднимаясь по ступеням, всем своим видом давая понять, что играет жизненно важную роль в происходящем, хотя на самом деле ему даже не сообщили, о чем будет идти речь на предстоящем собрании.

В вестибюле посольства образовывались небольшие группы высокопоставленных особ, стали слышны приглушенные дискуссии. Мистер Тагоми присоединился к нескольким приглашенным, с которыми он был знаком, раскланялся с ними и принял такой же, как и они, торжественный вид.

Вскоре появился один из служащих посольства и провел их в просторный зал. Кресла в нем были с откидными сиденьями. Участники встречи постепенно наполнили зал и чинно расселись в тишине, нарушаемой только кашлем и шарканьем ног. Никто не разговаривал друг с другом. К установленному на небольшом возвышении столику подошел какой-то господин со стопкой бумаг — представитель министерства иностранных дел.

В зале возникло некоторое замешательство. Высокопоставленные особы стали тихо переговариваться между собой, склонив друг к другу головы.

— Господа, — раздался громкий повелительный голос представителя министерства иностранных дел. Глаза всех собравшихся устремились на него. — Как вам уже известно, пришло официальное подтверждение смерти рейхсканцлера. В Берлине сделано соответствующее правительственное заявление. Эта встреча продлится недолго — в скором времени вы получите возможность возвратиться в свои учреждения — организована с целью проинформировать вас о наших оценках нескольких соперничающих между собой группировок, имеющихся в германских политических кругах, которые, как ожидается, выйдут на политическую арену и будут вовлечены в бескомпромиссный спор за место, которое освободил герр Борман.

Коротко о наиболее выдающихся представителях этих группировок. Пожалуйста, наберитесь терпения и выслушайте следующие подробности.

Прежде всего, это Герман Геринг по прозвищу Толстяк, некогда отважный летчик-ас, во время первой мировой войны основал гестапо и в прусском правительстве занимал пост, дававший ему обширную власть. Один из наиболее жестоких деятелей фашистской партии в начальный период ее существования, однако впоследствии неумеренно пристрастие к удовольствиям и роскоши послужило поводом для создания вводящего в заблуждение образа этакого добродушного дегустатора изысканных вин. Наше правительство настоятельно рекомендует отвергнуть такую трактовку его личности. Этот человек, несмотря на все разговоры о его болезненном, пожалуй даже патологическом отношении ко всему, что относится к удовлетворению его непомерных аппетитов, напоминает скорее потакавших всем своим необузданным прихотям древнеримских цезарей, чья власть с возрастом не ослабилась, а еще более усиливалась. Внушающее ужас зрелище этого сановника в римской тоге со львами-любимцами по бокам, владельца огромного замка, наполненного добычей и произведениями искусства, вне всякого сомнения соответствует действительности. Даже во время проведения самых ответственных боевых операций поезда, груженные награбленными сокровищами, пропускались по пути в его имения впереди поездов с военным снаряжением. Наша оценка: этот человек страстно стремится к неограниченной власти и обладает способностью завладеть ею. Из всех нацистских вождей он больше других потворствует своим слабостям, что резко контрастировало с образом жизни покойного Гиммлера, который жил в нужде, получая невысокое жалованье. Геринг — это типичный образец государственного деятеля с извращенным складом ума, использующего власть в качестве средства личного обогащения. Человек с примитивным складом ума, даже, пожалуй, вульгарно-плебейским, однако очень умный, наверное, даже самый умный среди всех нацистских руководителей. Предмет его вожделений — самовозвеличивание в духе древнеримских императоров.