Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]

Теперь ему стало представляться, что это все — прямой обман, прямо вот здесь. ОНИ ЗДЕСЬ НЕ СОВСЕМ ЛЮДИ. Они надевают на себя одежду, но подобно обезьянам, наряжаются как в цирке. Они умны и способны к обучению, но это все, что умеют.

Почему тогда я так стараюсь им во всем угодить? Только потому, что они являются победителями?

Во время этой встречи выявились серьезные недостатки моего характера. Но с этим уже ничего не поделаешь. Я просто стремлюсь к… ну, скажем, к безошибочному выбору меньшего из двух зол.

Что я всегда делал — это старался не выбиваться из общего русла потока внешних событий. Потому что так безопаснее; ведь в конце-то концов, победители они… они и повелевают. И, как я полагаю, и дальше будут поступать именно так. Потому что нет никакого смысла навлекать на свою голову всякие несчастья. Они прочли американскую книгу и хотят, чтобы я ее им растолковал; они надеются, что я, представитель белой расы, в состоянии разжевать для них понятный ответ. И я пытаюсь это сделать, хотя, если бы читал эту книгу, то несомненно ответил бы им.

— Пожалуй, когда-нибудь я загляну в эту «Мисс Лонлихартс», — сказал он Полу. — И тогда смогу растолковать ее смысл.

Пол слегка поклонился.

— А пока что я слишком перегружен работой, — сказал Роберт. — Позже, возможно… я уверен, что мне не потребуется много времени для того, чтобы ее прочесть.

— Не потребуется, — не очень-то довольным тоном тихо произнес Пол. — Это небольшая книга. — Они оба, и он, и Бетти, опечалены его словами, подумал Роберт. Неужели и они ощущают непреодолимую пропасть между ними и мною? Надеюсь, ощущают. Они заслуживают это. Стыдно — просить других, чтобы им разжевали, что хотел сказать автор в своей книге.

Теперь он начал получать от ужина еще большее удовлетворение.

Остаток вечера прошел вполне гладко. Когда Роберт Чилдэн покидал квартиру Казоура в десять часов, его все еще не покидало чувство уверенности в себе, которое он обрел во время ужина.

Спускаясь по лестнице, уже не обращал никакого внимания на встречавшихся ему по дороге японцев — жильцов этого дома, которые направлялись в общие ванны или возвращались из них и которые могли заметить его и посмотреть вслед. Он вышел на темный вечерний тротуар, окликнул проезжавший мимо велокэб и в таком настроении поехал к себе домой.

Мне всегда очень хотелось узнать, каким у меня получилось бы общение с некоторыми из моих клиентов в неофициальной обстановке. И вот, пожалуйста. Все получилось, в конце концов, не так уж плохо. И, подумал он, этот опыт мне весьма пригодится в моем бизнесе.

Очень благотворно во всех отношениях встречаться с людьми, которых ты опасаешься. И обнаруживать, что они из себя представляют на самом деле. Тогда страх проходит.

Размышляя на подобные темы, он прибыл в район города, где жил, и оказался наконец у своей собственной парадной. Расплатившись с «китаезой»-водителем велокэба, поднялся по знакомой лестнице.

В передней его квартиры сидел незнакомый ему человек. Белый мужчина в пальто расселся на его диване и читал газету. Увидев в дверях изумленного Роберта Чилдэна, отложил газету, лениво поднялся и засунул руку во внутренний нагрудный карман пальто. Достал оттуда бумажник и развернул его перед лицом Чилдэна.

— Кемпейтай.

Это был один из «пиноков». Служащий государственной полиции правительства в Сакраменто, организованной японскими оккупационными властями. Какой ужас!

— Вы — Роберт Чилдэн?

— Да, сэр, — ответил он. Сердце его бешено колотилось.

— Недавно? — заглянув в папку с бумагами, которую он извлек из лежащего на диване портфеля, — вам нанес визит один мужчина, белый, представившийся в качестве доверенного лица одного из офицеров имперского флота. Последующее расследование показало, что это не так. Не существует ни такого офицера, ни такого корабля.

— Верно, — произнес Чилдэн.

— К нам поступило заявление, — продолжал полицейский, — о шантаже, который имеет место на территории, соседствующей с заливом. Этот малый явно к нему причастен. Вы могли бы его описать?

— Небольшого роста, довольно смуглый… — начал Чилдэн.

— Смахивает на еврея?

— Точно! — воскликнул Чилдэн. — Теперь до меня это дошло! Хотя тогда я как-то просмотрел это.

— Вот его фотография. — Сотрудник Кемпейтая протянул ему снимок.

— Это он, — сказал Чилдэн, тотчас же узнав своего посетитель… У него не было ни малейших сомнений, только он был несколько напуган быстротой, с какой Кемпейтай оказался способен разобраться в этом деле. — Как это вам удалось найти его? Ведь я не сообщал о нем, однако позвонил своему оптовику, Рэю Келвину, и сказал ему…

Полицейский взмахом руки заставил его замолчать.

— У меня есть один документ, который вы должны подписать, вот и все. Вам не нужно будет появляться в суде. Это требуемая законом формальность, которой заканчивается вся ваша причастность. — Он протянул Чилдэну лист бумаги и авторучку. — Здесь утверждается, что к вам подходил этот человек и что он пытался ввести вас в заблуждение, выдавая себя за другого, и так далее в том же духе. Прочтите документ. — Полицейский отвернул манжет своей рубахи и посмотрел на часы. — По существу здесь все верно?

По существу — было верно. У Роберта Чилдэна не было времени тщательно изучить бумагу, да к тому же его немало смущало то, что произошло в тот день. Но он знал, что человек этот выдавал себя за другого и что это каким-то образом связано с попыткой вымогательства. Да и, как сказал сотрудник Кемпейтая, этот человек был евреем. Роберт Чилдэн глянул на фамилию под фотографией. Фрэнк Фринк. Урожденный Фрэнк Финк. Да, он определенно был евреем. Это мог бы сказать каждый о человеке с такой фамилией, как Финк. И он ее поэтому поменял.

Чилдэн подписал бумагу.

— Спасибо, — сказал полицейский. Он собрал свои вещи, нахлобучил шляпу, пожелал Чилдэну спокойной носи и удалился. Все это заняло каких-то несколько минут.

Я не сомневаюсь в том, что его разыщут, подумал Чилдэн. Что бы он там не затевал.

У него отлегло от сердца. Быстро же они работают, вот молодцы.

Мы живет в обществе законности и правопорядка, где евреям не дано обводить вокруг пальца людей доверчивых. Мы защищены.

Не знаю, почему это я сразу не распознал его характерные расовые черты, как только увидел? Очевидно, меня очень легко ввести в заблуждение.

Я просто не умею обманывать, решил он, и это оборачивается моей беспомощностью. Если б не существовало закона, я был бы целиком в их власти. Он мог бы убедить меня в чем угодно. Это одна из разновидностей гипноза. Они способны контролировать все общество.

Завтра же надо пойти и купить эту книгу, «И саранча легла густо».