Юрий Козловский - Особый район

Людочка откровенно скучала за столом, подперев подбородок кулачком. Пройдя мимо нее, Иван Петрович коротко бросил:

— Зайди!

Когда девушка, покачиваясь на высоких каблуках, вошла в кабинет, Незванов запер за ней дверь и, ничего не говоря, прижал ее к себе, правой рукой сминая упругую грудь.

— Ой, Иван Петрович, что это вы так неожиданно! — пискнула Людочка, но больше не смогла произнести ни слова, потому что Незванов залепил ей рот поцелуем и, подхватив на руки, отнес к дивану.

— Иван Петрович, — томно спросила Людочка, когда все закончилось. — Вы не бросите меня, когда разведетесь с Еленой Владимировной?

— Что-о? — от неожиданности он даже подпрыгнул на диване. — С чего ты взяла, что я собираюсь разводиться?

— Так весь поселок говорит, что Елена Владимировна на капитана заглядывается, сохнет по нему, и вы из-за этого сам не свой ходите. Я-то вас знаю, вряд ли вы будете долго это терпеть. Иван Петрович, скажите, я буду вам нужна, когда вы разведетесь?

— Ты в своем уме? — преодолев наконец оторопь, гневно произнес Незванов. — Это что получается, без меня меня развели?

— А что мне делать? — всхлипнула Людочка. — Мне ведь тоже нужно о будущем подумать! Годы ведь идут… Вон за мной участковый наш Вася Винокуров ухаживает, замуж зовет. Знаете, как он в меня влюбился!

«Дура! — подумал Иван Петрович. — Какая непроходимая дура! Нашла момент!» Понятно, что этот разговор был затеян не просто так, девушка давно готовилась к нему. Но по глупости выбрала для этого самое неподходящее время. Как всегда, после взрыва необузданной, но мимолетной страсти Незванов быстро остывал, и Людочка переставала казаться ему такой уж привлекательной, сразу становились заметны разные мелкие недостатки. Вот с Леной никогда так не было…

— Знаешь, что, — сказал он, глядя на девушку долгим тяжелым взглядом. — Иди-ка ты отдыхай, только телефон на меня переключи. И еще — иди замуж за Васю, за черта, за дьявола, только постарайся поменьше попадаться мне на глаза.

— А как же работа? — округлила глаза Людочка.

— Вот именно! Работа! Выходи-ка ты завтра на ферму. А то мне уже неудобно становится, что такая здоровая деваха в кабинете высиживает, бумажки перекладывает, в то время как вокруг рабочих рук не хватает. Даже главбух коров доит… А тут вместо тебя Тендрякова управится, Зоя Ивановна. У нее уже здоровья не хватает на ферме работать, а ты молодая, крепкая.

— Но как же… — глаза Людочки наполнились слезами.

— А вот так! — Незванов мягко взял ее за плечо и подвел к двери. — Все, разговор окончен!

Телефон зазвенел через полчаса. Все это время он просидел за столом, упершись невидящим взглядом в угол кабинета.

— Иван Петрович, — голос доктора в трубке звучал так, будто он только что пробежал стометровку. — Бестужев пришел в себя и чувствует себя хорошо!

— Так это же замечательно! — вырвавшись из тяжелых раздумий, обрадовался Незванов.

— Да, конечно! Но только перед этим он умер!

— Что ты несешь, доктор? — рассердился директор. — Ты там, случайно, спирта мензурку не хлебнул?

— А вот вы бы пришли сюда да проверили! — тоже повысил голос врач.

— Хорошо, буду через десять минут, — сказал Иван Петрович, запер за собой дверь приемной, ключи от которой Людочка, гордо задрав носик, бросила ему на стол, и вышел из конторы.

В поселке было тихо, только где-то на окраине лениво брехали собаки, звенели голоса резвящейся на детской площадке ребятни, да визжала бензопила на строительстве тепличного комплекса. Подножия сопок были покрыты пятнами цветущего иван-чая, похожего цветом на сирень. Незванов угрюмо вздохнул, возвращаясь к насущным делам. Раз цветет иван-чай, значит, лето близится к концу, а там уже недалеко и до первого снега, вслед за которым почти сразу придут морозы. А кормов запасли едва ли половину из нужного на зиму количества. Бригады косарей разошлись по всем окрестным распадкам, но местность там была изуродована горными работами, засыпана галечными отвалами, и трава в них росла только по склонам сопок, что сильно осложняло работу. Неужели так и не удастся пробиться на Иньяри с ее богатыми прибрежными лугами?

С такими мыслями Иван Петрович подошел к больнице. Доктор курил, сидя на скамейке, врытой в землю около крыльца, сгорбившись и устало сложив руки на коленях.

— Ну, выкладывай, что у вас здесь случилось! — устало сказал Незванов. — Как наш капитан?

— С капитаном все нормально, думаю, завтра можно будет выписывать. А всего лишь час назад он умер.

— Как это — умер? Ты можешь объяснить толком? — начал сердиться директор.

— А вот так! Взял и умер! Самым натуральным образом. И это была не клиническая смерть, сердечные сокращения отсутствовали почти десять минут.

— Но как же…

— Потом старик выгнал нас всех из палаты, а сам остался с умершим. Что он там делал, не знаю, мы в это время с Еленой Владимировной возились.

— А с ней что случилось? — насторожился Незванов.

— В обморок упала. Переутомилась скорее всего. Слишком большую нагрузку на себя взвалила.

— Может быть, может быть… — пробормотал Незванов, пристально вглядываясь в доктора и пытаясь понять, знает ли он о том, о чем, по словам Людочки, говорит весь поселок. — Как она сейчас?

— Нормально, уже бегает, будто ничего и не было. Но вы уж присмотрите за ней, чтобы не брала на себя слишком много.

— А дальше что было? — спросил Иван Петрович, уходя от скользкой темы.

— Дальше? Дальше мы вошли в палату и увидели Бестужева, живого и почти здорового. Зато старик сидел белее мела и, как только мы вошли, улегся на койку и потерял сознание. Но перед этим сказал, чтобы его не трогали, пока он сам не придет в себя.

— Как сказал? — удивился Незванов. — По-русски, что ли?

— Вроде бы нет, — пожал плечами доктор. — Но мы как-то поняли.

— Вы хоть разобрались, что с ним произошло?

— Увы! — развел руками доктор. — И вообще мне кажется, что все происшедшее смело можно отнести к области чудес.

— Какие, к черту, чудеса! — разозлился Незванов. — А то ты не знал, от чего капитан загибается, теперь насчет старика уши трешь. Что ты за врач после этого?

— Иван Петрович, потрудитесь, пожалуйста, говорить мне «вы»! — вскипел доктор. — И попрошу не подвергать сомнению мой профессионализм, это не в вашей компетенции!

Как ни странно, возмущение доктора подействовало на Ивана Петровича, как холодный душ, и ему стало стыдно за свое поведение. Как ни крути, доктор прав. Нельзя, чтобы личные проблемы влияли на отношения с людьми.

— Простите, Виктор… э-э-э…

— Алексеевич.

— Да, Виктор Алексеевич. Вы уж извините меня за хамство, просто слишком много всего сразу навалилось.

— Принимается, — ответил доктор. — Я тоже не совсем в форме. Я ведь не шутил, то, что я видел, на самом деле выходит за пределы реального.