Владислав Крапивин - Тополята

Шурик повозился и неловко проговорил:

– Тень, я так просто сказал. В шутку…

– Я понял, – с облегчением соврал Тенька.

– А ты… если бы настоящий таракан… ты его отправил бы?

Тенька поморщился опять:

– Нет, конечно. Он же не виноват, что я его боюсь…

– Но тараканы же вредные…

– Если вредные, надо выметать… А зачем издеваться!

– Я тоже не люблю, когда издеваются… У нас в Каменке был один такой… Поймает жука или божью коровку и жарит солнцем через увеличительное стекло…

– Шизик, да?

– Наверно… Я с ним один раз подрался, только он сильнее… А потом Борька Князев, большой парень, напинал ему, а стекло забросил в озеро… Ну, будем отпускать кораблик?

– Да! Ой… надо же написать имена…

– Какие?

– Ну, я же в прошлый раз говорил: игра такая… Надо записать на бумажке имена тех, кто уплывает…

– Тех, кого ты придумал? – осторожно уточнил Шурик.

– Ну… да… – Тенька почти не стеснялся Шурика, ощущал его понимание. – Они доплывут до Зуба и поселятся там… Только я забыл карандаш и бумагу. В школьных штанах…

Шурик с готовностью зашарил в карманах джинсов. Выудил брелок с чернильным стерженьком и старый билет с карусели.

– Годится?

– Конечно!

Тенька положил билет на крышку мобильника, нацелился шариковым наконечником… После того как он отправил Народец в весеннее плавание, сказки у него придумывались редко. Из новых героев жили в памяти всего четверо. Тенька вывел синие печатные буквы:

Чарли Пуп

Пылесосов

Гвоздило

Пустотеркин…

Шурик смотрел через его плечо.

– Чарли Пуп – это маленький клоун, – объяснил Тенька. – Пылесосов и Гвоздило были домовыми в избушке одной бабки, а теперь они бомжи. Пустотеркин – космонавт-лилипутик, он не помнит, где его планета. Летает в космической пустоте…

– Но он вспомнит? – полушепотом спросил Шурик.

– Вот окажется в Зубе, там ему объяснят…

Тенька сложил билет вдвое, надел его на переднюю мачту поверх паруса.

– Вот… пусть плывут…

Они сбросили обувь, по колено вошли в воду – на отмели она была теплая. Тенька дал кораблик Шурику:

– Подержи. Он ведь наш общий…

Шурик послушно подержал и вернул. Тенька опустил кораблик на воду. Ветерок был с берега, самый подходящий. Кораблик побежал, прыгая на мелкой ряби.

Постояли, помахали ладонями.

– Пойдем, – сказал Тенька. – Они не любят, когда долго смотрят им вслед…

– Ага… ой, подожди! Пусти за ними пузырчатые корабли. Воздушное сопровождение…

«Молодец Шурик, правильно догадался!» – Тенька выхватил из кармана запускатель, поднес к губам колечко. И…

– Шурик, попробуй ты…

– У меня не получится…

– Попробуй. У тебя майка морская…

Шурик дунул…

Ура, получилось! Правда, пузырей оказалось всего два, зато большущие! И сразу превратились в кораблики с крутыми парусами.

– Твой и мой, – сказал Тенька. – Вот. А говорил, не получится…

Прозрачные кораблики улетали вслед за суденышком с бумажными парусами, которое было уже далеко… Пронеслись две речные чайки, но в сторонке. Удивленно покричали издалека. Шурик и Тенька пошли к велосипеду. Над Косой опять раздался тревожный звон. И тут же отозвался дребезжаньем Тенькин мобильник.

– Мам, ну чего? Мы с Шуриком гуляем…

– Зайди ко мне.

– Зачем?

– Узнаешь… У меня лопнуло терпение…

– А че я сделал?

– Зайди, тогда поймешь, «че»…

Непонятно: в шутку или всерьез?

– Шурик, довези до вахтерки…

Мама оглядела Теньку от волос до кроссовок.

– До чего всклокоченный… Вчера надел новый костюм, а сегодня будто тебя жевал… непонятно кто…

– Динозавр… Мама, а ты знаешь, что тараканы такая же древняя порода, как динозавры? Я читал в Интернете…

– Не заговаривай мне зубы… Поставь стул посреди комнаты.

– Зачем?

– Затем, что у меня лопнуло терпение.

«Опять? Ой-ой…» Она хочет положить его поперек стула и сделать то, что собиралась вчера? Но мамина сердитость была не настоящая. Тенька снова спросил:

– Че я сделал-то?

– Поставь стул и садись.

Он послушался. Мама с размаха окутала его пестрой простыней, от которой пахло стиральным порошком. Взяла с гвоздя ножницы – длинные и блестящие.

– Ай… не надо…

– Цыц… Если я не могу спровадить тебя в парикмахерскую, остригу сама…

– Только не коротко!

– Под самый корешок. Потом будет меньше забот…

– А-а!..

– Сидеть!

Но, конечно, коротко стричь Теньку она не стала – не враг же собственному сыну. Прическа осталась довольно длинной, только стала аккуратной, как в лаковом журнале «Наши дети».

– Ну?

Тенька вытянул шею, глянул издали в зеркало под большими «Правилами распорядка».

– Ну… ничего… А зачем ты меня гнала в парикмахерскую? Ты же мастерица лучше всех…

– Не подлизывайся. Гнала, чтобы ты проявил самостоятельность. До сих пор боишься куда-нибудь один сходить…

– Я не боюсь! Я… наоборот! Мама, дай двенадцать рублей! Я куплю запасную мыльную запускалку! Их продают в киосках у рынка!

– Сразу извлек выгоду…

– Ма-а, ну дай…

– Дай уехал в Китай, остался один Попрошай…

– Но ты же сэкономила на стрижке! Парикмахеры скачали бы не меньше сотни!..

Тенька догадывался, отчего мама долго не стригла его сама. Она – бывший гример, парикмахер и ретушер – боялась напомнить себе о прежней профессии. Но вот, решилась… Тенька, дергая плечами и ногами, скинул простыню, вскочил. Сунулся ближе к зеркалу.

– Стал похож на приличного ребенка. Снаружи… – решила мама.

– Ага… Только чересчур уж какой-то красивый…

– Дело поправимое… – Мама растрепала его волосы. И Тенька сделался прежним, только без клочьев ниже ушей и без отросших до ворота «хвостов». – Гуляй, красавец… Мог бы и спасибо сказать.

– Мам, спасибо… А двенадцать рублей?

– Сил моих нет… Бери и выметайся. И не забудь про уроки. Я звонила Анне Евсеевне, она сказала, что задала вам стихи про весеннюю грозу.

– Господи, да я знаю их с детского сада!

На стыке бульвара и рынка Тенька купил то, что хотел. Новенькая «пузырчатая запускалка» сработала не хуже прежней. Прозрачные кораблики полетели над верхушками цветущей сирени – к радостному удивлению прохожих. Тенька поскакал обратно и в таком вот прыгучем ритме вернулся к своим дворам. Хотел побежать под балкон Черепановых, кликнуть Шурика. Но у кованых ворот, ведущих в Макарьевский двор, наткнулся на двух парней.

Парни были такие, что лучше бы их обходить сторонкой, но не всегда получается. Кажется, девятиклассники. Одного звали Трафик, второго Спица. Трафик – это что-то связанное с компьютерами. А Спица – ну это понятно. Непонятно только, почему он, круглый, будто мяч, получил такую кличку. Наверно, по принципу «наоборот». Кстати, воткни в такой «мяч» спицу, и он зашипит, выпуская воздух. А Трафик, он был длинный и тощий. Однако такой, будто его не просто вытянули в высоту, а в последний момент слегка хлопнули по макушке. Голова ушла в плечи, на туловище образовались поперечные складки, а джинсы стали похожи на противогазные трубки (Тенька видел такие в кино про войну).