И. Хо - 666. Рождение зверя

Потемкин представил себе эту сцену в бутике и умилился.

– А ты где училась-то?

– В РГГУ. Днем секретаршей работала.

У Потемкина опять началось дежа вю. Он подумал, что это все-таки Ева. Просто его кто-то специально так разводит. Но проверить, так это или не так, он уже не мог – телефон остался на ресепшен.

– Слушай, фея, раз ты обожаешь шоппинг, может, ты мне все купишь и принесешь прямо сюда? – предложил он.

Халдейка оживилась:

– Тогда говори, что надо.

– Ева… – Кирилл споткнулся. – Ой, прости, Беатриче… Ты же сама прекрасно знаешь, что надо. Умыться, побриться, одеколон какой-нибудь, пару шорт, джинсы, носки, майки-футболки, банданы, трусы, извиняюсь…

– Я бы тебе посоветовала еще купить смокинг, сорочки, туфли и запонки.

– А это еще зачем?

– На отдельные представления в амфитеатре рекомендуют дресс-код.

– Ты же говорила, что здесь нет никаких правил, – удивился Потемкин. – Какой, к черту, дресс-код?

– Ты не понял. Я сказала «рекомендуют». Правил нет, и, если ты придешь туда в одних трусах или без них, тебе никто слова не скажет. Просто сам будешь чувствовать себя немного не в своей тарелке.

– О’кей, давай туфли и смокинг, только белый, – устало сказал Кирилл. Сам разговор о шоппинге начал его утомлять.

Беатриче задумалась.

– Давай я все узнаю, и тебе выпишут счет.

– Не говори глупости. Ручку дай, пожалуйста.

Она протянула ему свою руку. Это напомнило Кириллу его последний разговор с Машей Лукиной. Он поцеловал фее пальчики и рассмеялся:

– Да не эту ручку! Пишущий предмет!

Теперь рассмеялась Беатриче. Она достала авторучку и протянула ее Кириллу. Потемкин взял чековую книжку и написал в ней «$ 25 000».

– На вот, комиссионные оставь себе.

– Ты такой милый зайчик. – Фея провела рукой по его голове и щеке.

От этого прикосновения по всему телу Кирилла прошла приятная волна. Беатриче положила чек в кармашек и взялась за тележку с грязной посудой.

– Пардон, мадемуазель, позвольте вам этого не позволять, – остановил ее Потемкин. – У тебя есть более важное задание, а это какая-нибудь Айгюль заберет.

– Ладно, пока. – Фея помахала рукой. – Через пару часов все принесу. Если что, ты теперь знаешь, как меня найти.

Она сдула с ладошки поцелуй и ушла. Потемкин зашел в номер, залез в бар, достал портсигар и снова вышел на балкон. Раскумарив косяк, он начал оглядывать окрестности. С этой точки открывалась великолепная панорама. За счет белоснежной поверхности здания создавалась иллюзия, будто он стоит на склоне ледника, плавно спускающегося к безбрежному океану. От основания горы его отделяли два нижних этажа. Вдоль подошвы тянулась полоса травяного газона, прорезанная дорожками. За ней следовала гряда пальм, в сени которых начинался песчаный пляж. Ближе к зданию в шахматном порядке стояли своеобразные шатры, покрытые развевающимися на ветру полупрозрачными балдахинами. За ними в некоторых местах торчали душевые кабинки, ближе к полосе прибоя виднелись шезлонги с зонтичными тентами и возвышался пост спасателей. Несколько в стороне, уже за пределами пляжа, далеко в океан уходил пирс, у которого покачивались прогулочные яхты и катера. Людей на пляже было немного. Они прохаживались или катались на сигвеях по дорожке, лежали в шезлонгах, кучковались вокруг круглых строений, раскиданных вдоль берега. Стоящие по окружности строений столики и суетящиеся, как пчелы возле улья, халдеи не оставляли сомнений в том, что это пляжные бары.

Несмотря на умиротворяющий пейзаж, Потемкин внезапно ощутил тревогу, подобно Дамоклу, в разгар пиршества заметившему висящий над его головой на конском волосе меч. Беспокойство было необъяснимо. На ощупь мир вокруг него был прочен, как монолит здания отеля. Это место представлялось пристанищем обеспеченных и знающих себе цену людей, способных побеспокоиться о собственной безопасности. Однако откуда-то из окружающего этот маленький и уютный мирок пространства, из лазури океана и синевы неба исходила скрытая угроза. Кирилл вдруг почувствовал себя маленькой букашкой, занесенной чьей-то неведомой, но могучей волей на этот остров. И этот кто-то сейчас с интересом рассматривал его через лупу, думая над тем, учинить ли с букашкой очередное развлечение или просто прихлопнуть, чтоб не мучалась.

Затушив папиросу, Кирилл проследовал в ванную. Шампуни, гели для душа и прочая гигиеническая дребедень с маркировкой Eden была там в избытке. Приняв горячий душ, он намазался кремом для загара, зашел в спальню и открыл платяной шкаф. Там стояло несколько пар мягких кожаных сандалий и висели белые туники с красным подбоем, по которому бежала черная отельная символика. Ткань оказалась весьма необычной текстуры – непроницаемая и прочная, она была необыкновенно тонкой на ощупь. Вероятно, это был тот самый виссон, который в древности ценился на вес золота и технология изготовления которого затерялась в глубине веков. Надев тунику, Потемкин бросил взгляд в зеркало. Оттуда на него смотрел яркий представитель древнеримского нобилитета. Это был визуальный образ молодого аристократа Вечного города в современной культуре – в эпически-порнографическом кинополотне Тинто Брасса «Калигула», например. Какой-нибудь отпрыск императорской династии Юлиев-Клавдиев, происходящей конечно же от богини Венеры.

– Rubiconem transire. – Дурачась, Кирилл выкинул правую руку в приветствии: – Ave, Ceasar! [46]

Проходя через гостиную, Потемкин усмотрел нечто, заставившее его притормозить. Один из фрагментов фрески на потолке явно не соответствовал творению Микеланджело, хотя и был мастерски стилизован под него. Он вдруг воскресил в памяти Потемкина сон трехдневной давности, в котором Кирилл видел покойного отца. Играя протуберанцами, красное солнце вставало над пустыней. Посреди барханов из пепла и щебня виднелись артефакты современной цивилизации – фонарные столбы, остовы зданий, покореженные рекламные конструкции. Подпирающий солнце огромный столб дыма вызывал ассоциации с ядерным грибом. Это придавало светилу вид устрашающий, но в то же время торжественный и даже надменный. «Видимо, какие-то новейшие вариации на тему конца времен», – подумал Кирилл и пошел дальше.

Найти площадку с лестницей и лифтами оказалось совсем несложно – стрелки Exit [47]быстро вывели его к нужному месту. Спустившись вниз, он с удивлением обнаружил, что здание не имеет фундамента. Оно как бы висело в воздухе – нулевой этаж, на котором он вышел из кабины, представлял собой пустое пространство. Его пронизывали лишь лестничные спуски и шахты лифтов. Сам же корпус стоял на массивных арочных опорах, как Останкинская телебашня. В принципе это было удачное архитектурное решение: таким образом, с любой точки пляжа можно было пройти сквозь дугу здания в глубь острова. С другой стороны, сама конструкция еще раз свидетельствовала о шаткости и иллюзорности всего сущего. У лифта стояло несколько бесхозных сигвеев, но Кирилл решил совершить пешую прогулку – благо пляж был в двух шагах. Дойдя до пальмовой рощицы, он застыл, как витязь на перепутье. Прямо по курсу шумел океан, слева виднелся запримеченный еще с балкона бар, справа стояли шатры. Поразмыслив, Потемкин свернул направо, решив полежать немного перед заплывом.