Василий Колташов - Торжествующий разум

Препятствия, которые оказывает прогрессу агрессивный, консервативный режим экспортно-сырьевого капитала, неизбежно ведут нашу страну к новой революции. Всеобщая необходимость перемен требует сегодня от российских левых умения организовать и идейно вооружить рабочий класс для борьбы с господствующим строем. Но для этого сами коммунисты должны быть объединены в боевую передовую организацию, чуждую сектантства и авторитаризма, догматизма и оппортунизма. Процесс создания такой силы идет полным ходом.

Дальше речь шла о будущей революции, предмете особо активных споров всех последних лет. Принятая в итоге позиция партии вкратце выглядела так: предстоящая революция в России будет пролетарской, но разделяющейся на два этапа - буржуазно-демократический, опрокидывающий диктаторский политический строй, и социалистический, изменяющий весь базис общества. Наращивая усилия, рабочий класс должен был сперва уничтожить диктатуру, а затем взять власть в свои руки. Формулируя такое видение предстоящих событий, компартия отстаивала принцип как можно более скорого завершения первого этапа революции. Павел был с этим полностью согласен. По его мнению, необходимо было всеми силами бороться как властью приемников-президентов, так и с либералами готовыми остановить революцию в любой момент.

- Наш самолет идет на посадку. Пожалуйста, пристегните ремни, - прозвучал мелодичный женский голос, и самолет слегка вздрогнул.

Павел выглянул в иллюминатор. Там за толстым стеклом укрытый от его глаз облаками растелился огромный город.

- Неужели это Москва, - подумал он, чувствуя прилив каких-то новых сил.

Он никогда не скучал по родным краям, где бы ни находился, всегда зная, что планета - его подлинный дом. Но теперь какие-то странные, таинственно далекие чувства охватили его. Они небыли связаны с размышлениями о том, что необходимо изменить в старом тексте Программы. Калугина заботило другое: он ощущал приближение чего-то прежнего. Но это прежнее приближалось к нему уже совсем новому. Но изменился не только он - изменился и тот приближающийся мир.

Павел спрятал недочитанный текст в карман на переднем кресле. Время перелета подошло к концу.

Посадка оказалась мягкой, почти не заметной.

Президент был непреклонно встревожен, осень только начиналась, а значит, начинались и проблемы. Он хмурился и морщил свои тонкие светлые брови. Час назад, встреченный вставание ближнего круга министров, он прошел к своему столу и сел. Вслед за ним сели министры, прошел и сел незаметно просочившийся директор ФБС.

Заседание началось.

- Экономическая ситуация относительно стабильна, - начал свой доклад министр экономики. - Мы по-прежнему удерживаем основные показатели производства и экспорта, но общая динамика может преподнести печальный урок. Рентабельность недавно начавших разрабатываться сырьевых месторождений ниже стандартной в два раза. Ряд нефтедобывающих объектов вообще убыточен. Все это, конечно, повторяет виток прошлого года, однако общемировой спад производства, дошедший до нашей экономики, хотя и с годичным опозданием кажется мне угрожающим.

- Странные люди, - сказал про себя Президент. - Они способны врать даже мне. Ведь всем им и особенно этому «красавцу» известно: еще два года назад прогнозировался кризис. И началось все с нашего рынка.

- Не забывайте о безработице, - вставил слово первый вице-премьер Кассили, маленький, как и многие члены правительства в подобие президенту, человек с испуганно мрачным лицом, на котором выражалась непреходящая депрессия. - Ее уровень за прошедшее лето превысил 10%.

- Это не официальные цифры, - огрызнулся министр экономики. - По нашим расчетам этот уровень по-прежнему сохраняется на 3,5%.

- Вы еще скажите, что мы не стоим на пороге краха, - снова заметил вице-премьер, раздвигая свои большие белые щеки вредной улыбкой.

- Успокойтесь, - зашипел президент.

На минуту все смолкли, и ни один звук не проникал в этот обширный светлый кабинет, выполненный в дорогом, золочено-резном стиле.

Премьер министр, невысокий кудрявый слегка полный коротконогий мужчина в дорогом тесном пиджаке передал главе государства какие-то бумаги. Директор ФБС не спускал с него глаз. Большое пернатое животное с двумя головами висело, распластавшись на красном щите, и не обращало на сидевших под ее лапами маленьких людей никакого внимания.

Премьер повернул голову в тугом воротничке и сделал какой-то знак министру информации и печати. Тот сплющил тонкие губки в милую робкую скрывающую какие-то недобрые чувства улыбку и нежным почти девичьим голосом заговорил:

- Господин президент, Родион Григорьевич, мы с этой либеральной прессой разберемся. Ее по слухам в США делают, а к нам по Интернету завозят. Мы уж и так и сяк…

- А вы слухами не руководствуйтесь, - заметил до этого внимательно тихий директор ФБС. - Вы у нас спросите, что народ думает, что чувствует, чего хочет, а то по стране тут всякое гуляет, умы баламутит, а вы не видите.

Президент закивал головой. Это был первый конструктив, который удалось пока услышать.

- В прошлом году мы ввели новые ограничения на западную кинематографическую продукцию, - заговорил неровным басом премьер. - Не помогло. Да и трудно нам с общественным мнением справляться. Конечно народ за президента, он это не раз доказал. Мы с ним и работаем. Но вот вредное влияние все равно есть и самое главное, что ничего сделать нельзя. Хотелось бы, но ведь из поезда не выпрыгнешь, весь мир куда-то идет и мы с ним, конечно, стараемся традиционные ценности сохранить и державность, но не без проблем.

- Должен сделать маленькое замечание, - уже мягче заговорил директор ФБС. - То, что настроения меняются, это есть, но мы их как контролировали, так и контролируем. У нас все под пристальным вниманием, семья, школа, информационные потоки разумеется, и нет такой сферы жизни, о которой бы мы чего-либо не знали и чего-либо не замечали. Конечно, нам трудно, финансов не хватает, технически мы от ЦРУ и ФБР отстаем, но да ладно. Важно, что политика не беспокоит умы населения, так как было прежде все разрешенные партии наши, все их лидеры, мы специально их дозировано пиарим в наших руках и более того на нашей стороне.

Министр информации закивал головой, подтверждая каждое слово директора ФБС. Президент расправил свои тонкие брови и немного приоткрыл рот. Кресло, мягкое и теплое, странным образом неприятно впивалось ему взад. Он глубоко вздохнул и собравшиеся приняли это за «вздох облегчения».

- Но есть одна серьезная проблема, - продолжал директор. - Как-то странно и неожиданно оживились левые. Провели в Милане пленум своего ЦК, избрали новый секретариат, выдвинули новую программу, новые лозунги, такие, например как: "30 часовая рабочая неделя". Но есть и хуже. И по нашим агентурным данным вернулись в Россию, для работы на месте, вернулись почти все коммунисты. Только трое осталось в составе Заграничного бюро партии. Они при помощи своей сети хакеров усилили финансовые хищения, в том числе и бюджетных денег. И что самое неприятное: развернули невиданную до селе пропагандистскую работу. Их идейный набор тоже меня беспокоит. Но мы и в этот раз попробуем вывести компартию на раскол, а затем нейтрализуем. Для этого у нас есть все необходимое.