Василий Колташов - Торжествующий разум

Это был взрыв. Все произошло в мгновение, в короткий промежуток, унося в неизвестность жизни десятков человек. Погибли не все, имелись и те, кто был только ранен или перепугано повален в сторону разлетающихся обломков. Случай пощадил их жизни в этот короткий промежуток судьбы. Но память умеет превращать миг, в вечность, калеча душу на многие годы.

Перрон в мгновение был охвачен хаосом.

- Разойдитесь, выходите на поверхность! - кричал, отхаркиваясь валящим из туннеля дымом, молоденький милиционер неизвестно как понявший что нужно сейчас делать.

Мало кто слышал этот прогорклый юношеский голос, нечего нельзя было понять. Люди волновались, расходились с трудом, выражая на всех своих лицах испуг и непонимание. Прошли первые минуты после трагедии.

Перрон опустел и снова наполнился, но уже совсем другим движением. Тем, кто был еще жив, пришло спасение. Всюду носились люди в белых халатах и красно-желтых комбинезонах. Шум и голоса наполняли переполненные волнением своды старой сталинской станции. Что-то происходило, и это чувствовалось везде.

Кипела работа.

Одни за другими на поверхности появлялись окровавленные носилки с чьим-нибудь живым или мертвым телом. Движение по всей линии было остановлено. Густые шеренги отрезали толпу любопытных от выхода из метро. Холод страха охватывал все новых и новых людей. Нельзя было еще ничего понять.

На поверхности в далеком от смерти подземного мира парке собирались и о чем-то шептались люди. Всюду было волнение и страх, но страх, быстро сменявшийся ненавистью, по мере того как выяснялось происшедшее.

Приехали СМИ.

Несколько официальных телекамер жадно ловили обломки людей, укладываемые в белые с красными крестами машины. Беззвучно запечатлевали новые и новые страшные кадры электронные фотоаппараты. Но вот откуда-то появился милицейский полковник, и вся куча служителей информации бросилась на него.

- Как вы прокомментируете эти события?

- Что по вашему сейчас происходит? Сколько человек погибло?

- Кто несет ответственность за сегодняшний теракт?

Толстощекий полковник в синем, почти черном мундире немного попятился, словно стараясь укрыть свой живот от натиска протянутых с диктофонами рук и сделав трагическое лицо, сказал:

- По произошедшим событиям начато следствие, у нас есть несколько версий, одной из которых является террористический акт. Возможно, если это так, что данный взрыв был в очередной раз устроен организацией "Щит Ислама". Мы так же подозреваем и другие горские террористические банды. Другой версией является сбой в электросистеме линии метро приведший к кроткому замыканию и взрыву. Обе эти версии, а также еще ряд предположений отрабатываются следствием. Извините, больше ничего не могу вам сообщить.

Между тем люди в парке продолжали волноваться и не расходились. Только спустя час при помощи уговоров, больше походивших на запугивание, ОМОНа и милиции с собаками народ удалось разогнать.

Вечером выступил президент. Он был взволнован, тонкие светлые дуги его бровей сурово изогнулись и повисли в строгом выражении на некрасивом лице. Президент произнес короткое обращение к российскому народу. Газеты писали: «Он призвал воспринимать ситуацию спокойно, не поддаваться панике, положиться на милицию и ФБС. Так же глава государства высказал глубокое осуждение тем кто не щадя человеческих жизней пытается оказывать давление на позицию правительства». День, даже клонясь к концу, был теплый, но взволнованный город, словно не замечал его. Впрочем, после работы многие были дома и почти все смотрели телевизор. Правительство обещало изменить ситуацию - защитить свой народ и сохранить стабильность. Силовые министры обещали наказать «совершивших преступление негодяев». Хотелось верить, что никто из руководителей не причастен к случившемуся в метро.

Дом, в котором теперь жил Калугин был самым обыкновенным московским домом. Старый, бетонный, двенадцати этажный он не заслуживал описания. Интерьер квартиры Калугина был не богат - в доме преобладала пустота. Выдержанное в светлых тонах жилище имело немного мебели. Привычный к вещам взгляд с трудом мог определить есть она или ее нет. Стиль этого дома был близок к восточному, за исключением того, что в нем отсутствовали какие бы то ни было украшения. Все было просто и лаконично.

Было уже семь часов вечера. Уставший от долгой работы за компьютером, Павел лежал на однотонном ковровом полу и смотрел в потолок, стараясь отыскать там люстру. Поиски были безуспешны: никакой люстры не было, комната освещалась странно спрятанными в углы стен и потолка приборами. Свет был мягким и несколько не мешал Павлу искать люстру. Он не был сейчас занят мыслями и радовался тому, что наконец мог отдохнуть.

Вдруг зазвонил телефон. Его звук резко пронесся в воздухе, освобождая Калугина от приятного транса.

- Ало, - протянул руку и поднял трубку Павел.

- Это Хрисовул, привет, включи телевизор, - торопливо выговорил голос в аппарате.

- Алексей, а что произошло? Сто лет тебя не видел…

- Ты что еще ничего не знаешь?

- Нет.

- Тогда включай, там сейчас президент выступает. В метро новый теракт. Ясно?

- Ясно.

Павел подошел к компьютеру и щелкнул по клавиатуре. На большом плазменном экране, висящем на стене, зажегся знакомый силуэт. На фоне Кремля с непокрытой лысеющей головой и выражением лица неожиданно застигнутого событиями человека выступал президент:

- Те, кто совершил этот зверский антимилосердный акт ответят перед законам. Мы и все российское общество, все патриоты и все простые люди скажут еще свое слово сепаратистам и убийцам. Всем этим анархистам и исламским фундаменталистам разрушающим основы стабильности и социального прогресса в нашем обществе. Наш суровый приговор покажет пример всем тем, кто подстрекаемый западными спецслужбами и вредными информационными структурами хочет запугать нас и парализовать государство. В Кремль уже поступили тысячи звонков поддержки жесткой патриотической позиции правительства России. Я только что подписал два указа. Первый - "О запрете анархистской и антигосударственной деятельности" и второй - "О борьбе с религиозным сепаратизмом". Вместе с этим я обратился к правительству с требованием подготовить и немедленно представить в Государственную Думу проект закона "О борьбе с антигосударственными элементами". Все эти меры, вместе с усилением традиционных, должны в кротчайшие сроки нейтрализовать красно-исламский террор.

- Началось, - подумал Павел, не зная еще как воспринимать новые ходы белобрового хозяина страны. - Неужели теперь они совсем лишат нас даже этих убогих буржуазных свобод?